А король, проводив его гневный взглядом, резко подошел к кроватке дочери. Протянул руку к подарку Бастарда, в желании сорвать его с шейки принцессы. Но едва коснулся камня, как руку опалило огнем, а по всему телу прокатилась дичайшая боль. С трудом Тамир удержался от крика и удивления, но даже на ногах не устоял, упав на колени и ладони. В глазах стояла тьма, а в теле медленно сходило на "нет" ощущение адского пламени, на миг поглотившего все внутренности и голову.

   А на губах выходящего из дворца Хасина мелькнула довольная злорадная улыбка именно в этот момент. И эта улыбка выражала довольство, но каждый стражник, что провожал его взглядом, держа руку на оружие, видел в ней предупреждение и опасность.

   Как и пообещал, Хасин приезжал в Акилон в день рождения Анны каждый год. Всегда он появлялся во дворце с дарами: одни ужасали, другие приводили в восторг, третьи в замешательство.

   На второй день рождения принцессы беловолосый демон привез ей щенка. И все бы ничего - милый подарок для милого дитя. Но это был Адский пес. Поистине демоническое создание. Из крохотной собачки, едва слышно тявкающей на каждого, кто приближался к Анне, буквально за полгода он превратился в огромного черного монстра с красными глазами, дичайшим оскалом и угрожающим рычанием, когда чувствовал хоть какой-то негатив в отношении своей хозяйки. Дико смотрелась эта парочка: маленькая девочка, само олицетворение нежности, сияния и света, а рядом с ней ужасный зверь, не сводящий с нее взгляда. Никто никогда не прикасался к псу, никто никогда даже не кормил его, и для всех было тайной, откуда он берет пропитание. Пока однажды ночью повар во дворце, мучающийся бессонницей, не отправился в свое царство плит и ароматов, чтобы заварить себе усыпляющий настой и застал там ужасающую сцену: маленькая девочка, сидя на полу, кормила своего зверя сырым мясом с рук. С тонких пальчиков капала кровь, которой сочились куски плоти, а девочка лишь улыбалась, тогда как зверь довольно урчал.

   Злоба так и лилась от этого создания, на него нельзя было смотреть без ужаса. И он словно чувствовал этот страх: сильней скалился, громче рычал, смотрел кровожадней. Но рядом с Анной он был тих и спокоен, она словно одним своим присутствием контролировала его: строило ей шикнуть и он замолкал, стоило ей коснуться его, как он тут же покорно склонял голову под ее ладошку. Это было удивительно, но пес словно был частью девочки - понимал ее, был покорен и предан, как не были люди рядом вокруг.

   - Люби его и он будет любить тебя больше жизни, - улыбаясь, сказал Хасин девочке, когда отдавал животное.

   И Анна любила, всем своим сердечком, всей душой. А кому еще ей отдавать свою любовь?

   К принцессе боялись приближаться, если рядом был Таш - так Анна назвала своего питомца - а рядом он был почти всегда, за редким исключением, когда просто исчезал куда-то на время. Не единожды Таша пытались убить. Его травили и ранили. Ослабевший, порой истекающий кровью, он возвращался к Анне. Девочка ложилась с ним рядом, сотрясаясь от рыданий и страха, да так и засыпала на нем. А уже на следующее утро пес был здоров, полон сил и еще более злобен.

   Третьим подарком беловолосого демона стала книга - книга сказок. Усыпанная драгоценными камнями и жемчугом, большая и тяжелая. Древняя, как сам мир, она была скорее артефактом, полным сказочных рассказов - и иногда это была настоящая история.

   - Почитай мне, - попросила Анна, когда Хасин положил книгу на стол в ее комнате.

   - Перед сном, - пообещал юноша.

   - Ты останешься?! - неверяще, предвкушающе и радостно воскликнула девочка, подскакивая к нему под недовольное шиканье ее воспитательницы, леди Мирай, которая учила ее строго блюсти этикет.

   - Юная леди! - грозно остановила девочку пожилая статная женщина, недовольно сведя брови, но уже через миг довольно наблюдая, как малышка, перебарывая себя, степенно останавливается и покорно опускает свою светловолосую головку, складывая ручки перед собой.

   Хасин только хмыкнул, а после присел и распахнул объятья. Под неодобрительным молчанием воспитательницы Анна бросилась к нему на руки, а он ее закружил по комнате, отчего девочка довольно смеялась, болтая ножками. Этот смех был завораживающим, звонким и таким редким, что даже чопорная леди, не могла не улыбнуться, но тут же спрятала эту улыбку, увидев, что Хасин заметил ее, понимающе усмехаясь. Это смутило леди Мирай, которая все время опасливо поглядывала на него в этот визит: она не так давно стала присматривать за юной принцессой, и ей еще предстояло привыкнуть к приездам и появлению этого демона. Как и все, она боялась его. Но не как все понимала его отношение к проклятому ребенку, как во дворце называли Анну: у нее самой были двоякие чувства к воспитаннице. Как многие, она презирала ее, боялась даже, была предвзято настроена изначально. Но не раз она ловила себя на мысли, что одобрительно улыбается успехам умной малышки, не раз замечала за собой, что нежно касается ее головки, когда ребенок уже спит, глядя на нее с сочувствием и понимая со всей разумностью, что Анна чиста и невинна, и не заслужила подобного отношения со стороны своих родных и подданных. Но эти чувства старательно погашались и прятались, ведь если узнают, что ее сердце ослабело в отношении малютки, ей найдут замену и не позволят быть рядом. А не имевшая собственных детей леди Мирай уже привыкла к ней и полюбила, пусть и не понимала пока, погрязшая в мыслях о презрении, которые не затрагивали сердца.

   А Хасин заметил эту любовь - тихую, скромную и незаметную, самое то, для данной ситуации. И был рад, что у Анны появился хоть кто-то, кто любил ее, пусть тайно, но любил.

   Хасин провел с Анной весь день. Они гуляли по саду, Бастард разговаривал с малышкой, знакомясь с ней и узнавая ее нрав, характер и привычки. Ей было всего три, но она уже много понимала, была жадной до общения, которое было слишком скупым. А еще она задавала тысячи вопросов, и на каждый Хасину приходилось отвечать.

   Чем-то в этот момент Анна напомнила ему Кассиана. Тот тоже был любознательным ребенком, жаль вырос очень быстро. А с девочкой он будет видеться не так часто, как того хотелось бы. И ведь хотелось. Хасин приезжал сюда не из-за чувства долга, не из-за обязанностей и вежливости, не для того, чтобы присматривать и наблюдать, следить. Он приезжал потому, что хотел этого. Только сейчас понял почему: эта девочка с момента рождения стала для него особенной. В плане того, что была нареченной его брата. В том плане, что представляла особенную ценность для империи - отец поделился с ним частью пророчества, пусть лишь и намеком. Но еще и потому, что от нее веяло теплом и светом. Это была редкость, которую Хасин встречал лишь несколько раз. Но в первую очередь, в этой девочке он видел самого себя: отверженного, презренного, не знающего любви и уважения. И он не хотел для Анны подобной жизни. Возможно, он совершал ошибку, привязываясь к этому ребенку, возможно, не стоило быть с ней таким добрым и ласковым - ведь кто еще в империи одарит ее благосклонностью? Никто. Она человек - и это ее проклятие в будущем. Даже отец презрителен к самой идее подобного мезальянса, как брак его сына с человеческой девушкой. Но он хотя бы понимает его важность и ценность. Лишь это делает его более мягким на этот счет. Сам Кассиан просто растет с мыслью о том, что его судьба устроена. Ему прививаются мысли об уважении к супруге, хотя раса людей для него не менее ненавистна, чем любому другому демону. Он тоже не знает причин, по которым отец заключил подобный договор - он не должен узнать о пророчестве, иначе Нити буду порваны, а это грозит многими последствиями. Он просто верит тому, что так нужно, не задавая вопросов и не сомневаясь в словах отца и брата.