- У подножия следы выработок, - заметил Костас.
- Когда-то здесь добывали хризолит, или перидот, - полупрозрачный зеленый минерал, также известный как оливин. Других месторождений античность не знала. Этот островок - мечта любого минералога, четкий выход вздыбленной земной коры. Китайцы очень ценили перидот, поскольку он напоминал нефрит, священный для них камень. Считалось, что ему под силу исцелять недуги. Лучшие образцы отправлялись в сокровищницы императоров.
- А добывали его, часом, не заключенные? - полюбопытствовал Костас.
- В точку. Перед нами прародительница всех исправительных колоний, - кивнул Джек. - Большинство узников верили, что тут находится край земли.
Костас вздохнул:
- Прямо-таки Алькатрас.5
- Залив Сан-Франциско переплыть можно куда быстрее, и акул там поменьше.
- Известны ли случаи побега?
- Прежде чем я попытаюсь ответить на твойвопрос, посмотри-ка на это.
Джек вытащил из кармана рубашки небольшой конверт и протянул другу. На ладонь ему выпала золотая монета, которая несколькими часами ранее покоилась на морском дне, - блестящая, безупречная, совсем новая на вид.
- Джек…
- Всего лишь позаимствовал. В качстве образца. Нужно ведь что-то предъявить Морису. Он с самого детства бубнит мне о сокровищах египетских гробниц, с которыми, мол, ничто на свете не сравниться.
- Доктор Джек Ховард, ведущий подводный археолог мира, тащит золотишко с затонувших кораблей. Интересно, что на это скажут египетские власти?
- Власти? Ты, случайно, не о герре профессоре Морисе Хибермейере, величайшем из ныне живущих египтологов? Да он посмотрит на меня как на убогого и поведет показывать свои мумии в драгоценных саркофагах.
- А я-то думал, вашему брату только черепки да горшки подавать, - ухмыльнулся Костас и бережно взял монету двумя пальцами. - Ну и все-таки зачем ты мне ее показал?
- На лицевой стороне портрет Августа, первого римского императора. А теперь посмотри, что сзади.
Костас перевернул монету. В центре располагалось изображение щита, по бокам - стилизованные штандарты. Правый венчала сфера, символизирующая владичество Рима над миром. Левый заканчивался священным орлом, aquila, за которого легионеры были готовы биться насмерть. Так выглядели signa militaria - штандарты римских легионов. Джек указал на надпись под щитом:
- Прочитай вслух.
Костас прищурился:
- Signis Receptis.
- То есть "Штандарты возвращены". Это особая юбилейная монета, отчеканенная по велению Августа примерно в девятнадцатом году до нашей эры - через несколько лет после того, как он стал императором. Август пытался заново сплотить империю, истощенную десятилетиями гражданской войны. Незадолго до этого его сын Тиберий заключил мир с парфянами, чье государство располагалось на территории нынешних Ирана и Ирака. Они согласились вернуть штандарты, захваченные у разбитых римских легионов. Август обставил их возвращение как личную победу и велел, чтобы их с почетом пронесли через весь Рим. С его стороны это был мудрый пропагандистский ход, а вот помогать людям, которые сражались во славу штандартов и не нашли, на свою беду, смерти на поле брани, было уже поздно.
- Ну и при чем же здесь заключенные?
- Вернемся к пятдесят третему году до нашей эры. Рим по-прежнему зовется республикой, у руля стоит триумвират - Юлий Цезарь, Помпей и Красс. Но государсво уже трещит по швам из-за их соперничества и личных амбиций, которые в конце концов приведут к гражданской войне. На первый план выходит авторитет в военных делах. Помпей его уже утвердил, очистив море от пиратов. Юлий Цезарь с той же целью устраивает галльскую кампанию. И только Крассу нечм похвастаться. Он решает поискать славы на Востоке… а заодно разжиться золотишком. Беда в том, что и Помпей, и Цезарь - бывалые вояки, а Красс - всего лишь банкир.
- Кажется, я догадываюсь, что случилось дальше.
- Битва при Каррах - в районе современного Харрана на юге Турции. Одно из самых позорных поражений древнеримской армии. Красс проявил себя никчемный полководцем, но его легионы бились изо всех сил, отстаивая славу Рима и собственную честь. И все же парфянская кавалерия их одолела. По меньшей мере двадцать тысяч остались лежать на поле брани, всех раненных казнили. Красс был уже убит, но победители нарядили в его одежду какого-то легионера и залили ему в глотку расплавленное золото.
- Подходящий конец для банкира.
- Как минимум десять тысяч солдат попало в плен. Всех, кто избежал казни, погнали в парфянскую цитадель Мерв. Там скорее всего их использовали для возведения городских стен. Вот тебе и связь. Рудники, каменоломни, рабский труд. Такая участь ждал военнопленных в античную эпоху. Мерв не был отрезан от мира, как этот остров, но вокруг него раскинулись бесплодные пустоши сегодняшнего Туркменистана. Вряд ли кто-то в те времена знал, что за территории лежат за землями, завоеванными в четвертом веке до нашей эры Александром Великим, за Индом и Афганистаном. - Джек откинул крышку дисплея, встроеннго между сиденьями, и в несколько кликов открыл цифровую фотографию. На ней был запечатлен бесплодный ландшафт - остатки дорог и руины, окруженные впечатляющим, но изрядно потрепанным крепостным валом. Местами стихии объели его до округлых холмиков. - Вот и все, что осталось от Мерва. Перед тобой стены древней Маргианы - так назывался город в эпоху парфян.
- По-моему, это какая-то насыпь, а не каменная кладка.
- Стены делали из глинобитного кирпича. Их возводили раз за разом, громоздя каждую новую на остатках предыдущей. Не исключено, спрочем, что на каком-то этапе строители начали экспериментировать с раствором - и перемудрили. В одной из секций мы недавно нашли рухнувшую стену. Внутри она была заполнена беловатым порошкообразным веществом, словно кто-то мешал бетон и не учел пропорции.
- А ты когда успел там побывать?
- В апреле, на Трансоксианской конференции, - ответил Джек. - Оксом в древности называли Амударью - крупную реку, которая течет из Афганистана к Аральскому морю. У греков и римлян она считалась границей познанного мира. На конференции обсуждалис контакты между западной цивилизацией и Центральной Азией.
- Ты имеешь в виду Великий шелковый путь?
- Скорее то время, когда купцы из Китая и Центральной Азии только-только начали заглядываться в дальние города наподобие Мерва, вскоре после походов Александа Македонского.
Костас всмотрелся в фотографию:
- Минуточку, а это кто такая? Кажется, я где-то ее видел.
- Она здесь только для масштаба.
- Джек! Это же Катя!
- Ее поставили председателем на моей секции съезда. Это как раз по ее части. Она с некоторых пор изучает древние надписи, оставленные путниками вдоль Великого шелкового пути. По ее приглашению я туда и поехал. На апрель у нас никаких погружений не планировалось, так что мне состоавило бы труда отвертеться.
- Эх, Джек. Ты снова начал встречаться с Катей. Ведь в этом же дело, правда? Джек Ховард, морской археолог, спешит на рандеву с кучей пыли посреди какой-то пустыни. Туркменистан, говоришь? Вот уже где затонувших кораблей днем с огнем не сыщещь.
- Стараюсь не обрывать связи со старыми коллегами, - с широкой улыбкой пояснил Джек и захлопнул дисплей.
Костас что-то пробурчал.
- Не важно. Вернемся к нашим римлянам. Ну, военнопленным. Я спросил, удалось ли кому-нибудь сбежать.
- С острова Святого Иоанна? Сомневаюсь. А вот из Мерва - другое дело. Вряд ли кто-то из легионеров Красса дожил до дня, когда Август вернул штандарты на родину, - это тридцать с лишним лет. Но по Риму еще несколько поколений ходили слухи.
- Какие же?
- Такие, которые слышишь на каждом шагу, но откуда они пошли - в жизни не дознаешься. Слухи о горстке сбежавших рабов из числа легионеров, плененных при Каррах. Якобы они решили не возвращаться на запад, где от них давно отказались, а двинулись на восток.
- Ты в это веришь?
