- Ни в коем случае. Пережить Карры и все, что последовало за ними, могли лишь самые выносливые из легионеров. Возможно, среди них были ветераны знаменитых кампаний Цезаря - галльской и британской. В сравнении с Цезарем Красс сильно проигрывал как лидер. Не исключено, что солдаты презирали его. Ветеран сражения при Каррах никогда не изобразил бы Красса на месте Александра. И едва ли это портрет самого скульптора - такое было бы не в духе римских легионеров. Солдат отождествлял себя со своим контубернием, то есть низшим подразделением. Однако благодаря этим же узам рождалось глубокое уважение к близким друзьям. Думаю, в этом все и дело. Члены контуберния называли себя братьями - frater. Заметь, наш незнакомец не в генеральском облачении. Возможно, это опцион, то есть командир группы, или центурион, но не более. Перед нами "первый среди равных" - несомненно, лидер, и все же один из солдат.

- Но что-то рост у него неправдоподобный.

Джек поднес фонарик поближе.

- Нет. Приглядись получше. Его избразили в натуральную величину, просто человек сам по себе высокий. Анатомические пропорции такие же, как у всех других фигур, только руки и ноги подлиннее - от природы. И еще его лицо… Мастера погребальной скульптуры штамповали свои изделия по шаблону, но когда дело доходило до лиц, всегда высекали достоверные портреты. Посмотри-ка на этих солдат. Я вижу перед собой выходцев из Центральной Италии - Кампании, Лация, Этрурии - суровых мужей: седых горцев, земледельцев, рыбаков. Скульптор оставил здесь портреты реальных людей, которых знал лично. Это можно определить по неправильности, человечности их черт. Теперь вернемся к высокому легионеру. Лицо у него продолговатое, сухощавое, скулы выше, чем у других. Волосы на затылке собраны в хвост, отчетливая борода. У остальных солдат ничего такого нет. Он родом из Галлии - скажем, из Альп. Не исключено, что когда-то сражался против Цезаря, но впоследствии перешел к нему на службу. А какя жесткость в его чертах, какая сила духа! В глазах чувствуется даже намек на чувство юмора - черного солдатсткого юмора. В этом лице многое вызывает восхищение. Скорее всего это был близкий друг мастера, его frater.

- Кажется, скульптор и впрямь разбирался в законах перспективы, - заявил Костас. - Вокруг нашего великана можно насчитать еще с дюжину солдат, но чуть выше их, в воздухе, в барельефе проступают очертания еще одного легиона.

- Он-то и помог мне сориентироваться, - признался Джек. - Врагов справа от галла я увидел только потом.

- Поясни.

- Я про ту кучку солдат. Их вовсе не пытались показать с расстояния, приемы перспективы тут ни при чем. Это легион призраков.

- Легион призраков?

- Взгляни на штандарт, о котором мы говорили вначале. В чьих он рвказ? В руках призрачных солдат, а вовсе не тех, что внизу. Теперь посмотри, какая фигура высечена на его верхушке. Священный орел, aquila. Между тем у реальных легионеров, той самой дюжины, никакого штандарта нет. А это уже очень странно. Древнеримский скульптор, спитавший все правила и условности тогдашней иконографии, никогда бы не допустил такой оплошности. Выходя на поле брани, легион всегда брал с собой орла. Для скульптора-воина такое упущение было практически немыслимым.

- Так ведь это легионеры, утратившие штандарты в битве при Каррах, - прошептал Костас.

- В точку. По той же причине про Карры можно забыть. Здесь изображено другое сражение. Более позднее. Все принципы иконографии строго соблюдены. Сверху мы видим призрачный легион солдат, павших в битве при Каррах. При них и штандарт с орлом. Снизу - выжившие. Думается, дело обстоит следующим образом. Перед нами пленные, сбежавшие из Мерва. Они ведут бой в далеком восточном краю, где многое напоминает о походах Александра - недаром ведь скульптор взял за образец битву при Иссе.

- Между тем они изображены в полном легионерском обмундировании, - заметил Костас. - Ну как, скажи на милость, им удалось его сохранить после стольких лет плена?

- После побега солдатам наверняка приходилось вооружаться на ходу, хватать все, что плохо лежит. Но в глубине души они все равно оставались римскими легионерами - и когда вступали в бой, представляли себя именно такими. Вот и вся разгадка.

- Ну ладно. Тогда перейдем к их противникам.

Джек посветил правее, и его взгляду предстало нечто, до нелепости несовместимое с образами римских легионеров. Перед мысленным взором всплыла картина прошлого: он и Ребекка смотрят на почти такие же скульптуры - вскоре после первой встречи в Нью-Йорке они побывали на передвижной выставке в Британском музее. Пятно света обошло все изображение, задержавшись на цетральной фигуре, противопоставленной высокому легионеру. Джек присмотрелся повнимательнее. Никаких сомнений.

- Я, конечно, могу ошибаться, - пробормотал Костас, - но это, случайно, не терракотовые воины?

Джеку пришлось перевести дух. От волнения его сердце стучало как бешеное.

- Взгляни на их броню. Она изготовлена из мелких сегментов, как рыбья чешуя. Далее, оружие. Длинные прямые клинки, искусной работы боевые топоры, четко прорисованные луки и стрелы. Лишь одна армия в древнем мире носила такие доспехи. Причем это не какая-нибудь абстрактная китайская броня. Все детали очень тонко подмечены и проработаны. Скульптор ведь и сам был солдатом, так что понимал, на что смотрит. Итак, здесь изображены римские легионеры первого века до нашей эры, вступившие в схватку с воинами, облаченными в доспехи времен династии Цинь - иначе говоря, Первого императора Китая, жившего на два сторелия раньше Красса.

- Но где римляне могли видеть терракотовых воинов?

- Не терракотовых. Настоящих. Не забывай, к римских скульпторов существовала портретная традиция. По возможности наш мастер прдавал фигурам индивидуальные черты, когда работал с реальными лицами. Мы с Ребеккой видели терракотовых воинов на выставке. Хотя там прослеживается определенное число физиогномических типов, они дают лишь иллюзию индивидуальности. Нечто наподобие армии, смоделированной на компьютере для фильма: вроде бы выглядит достоверно, но без особого внимания к деталям. Причем все лица центрально-китайского типа, округлые, без учета этнических различий. А теперь посмотри на этих ребят.

Джек провел лучом вдоль ряда фигур, соперничавших за место на переднем плане: ноги широко расставлены, оружие на изготовку, глаза буравят зрителя. Грубые хмурые лица: напористые взгляды, длинные усы, волосы заплетены в торчащие пучки.

- Очень похожи на отца Кати. Его лицо мне никогда не забыть, - проронил Костас. - Копия Чингисхана.

- Именно, - кивнул Джек. - Степной народ, кочевники с северныз окраин Китая. Личная гвардия Первого императора. Примерно так выглядели воины, с которыми он покорил Китай. Перед нами реальные люди. Но в отличие от римских легионеров в них не чувствуется благородства, человечности. Эти лица скульптор повидал в бою. Если кто-то пытался тебя убить, его черты наверняка останутся в памяти…

- А что там с центральной фигурой?

Джек посветил на воина, смотревшего через плечо на договязого легионера. Чуть ниже дикими глазами взирал на небеса его конь. Скульптор попытался показать животное в момент поворота - по подобию коелсницы Дария, устремлявшиейся прочь от македонцев на Александровой мозаике. Хотя на этот раз перспектива хромала, ощущение движения завораживало. Коня и стоявших рядом воинов покрывали бледно-красные пятнышки, словно кто-то разбрызгал по камню краску. Костас потер одно из них пальцем, принюхался:

- Краситель на основе железа, вроде охры.

Взгляд Джека вернулся к стене.

- При желании скульптор мог раздобить пигменты и других цветов, отыскав в джунглях определеные минералы. Так и поступают койя, когда им нужно раскрасить тело. Нашел же он применение ляпис-лазури. Но в данном случае мастер решил ограничиться красным оттенком. Эффект получается мощный, словно смотришь на черно-белую проекцию через красный светофильтр. В сцене оставлено лишь самое главное - то, что впечаталось в сознание автора. Черты лиц, детали доспехов и вооружения. И цвет крови.