Он хотел воспользоваться свободной минутой для очень важных переговоров. Камергер искал глазами величественное черное домино, которое прошло в театральную залу вместе с принцем Этьеном. Хотя он не обмолвился с нею ни словом, однако ни на минуту не сомневался, что это домино – мисс Брэндон, его союзница.

Напрасно он искал ее в беседках сада, между гулявшими по залам масками. Но камергер Шлеве не любил останавливаться на полпути! Рядом с Эбергардом, шедшим с кавалером де Вилларанка, он прошел на балюстраду, вдоль которой в стенах были уютные ниши, завешенные портьерами.

Прислушавшись несколько минут у одной ниши, он отправился ко второй; казалось, он напал на след – из второй ниши раздавались звуки, которые привлекли его внимание. Полумрак, царивший здесь, благоприятствовал тому, что он незаметно и неслышно подошел сбоку к тому месту, где половины портьеры образовали едва заметную щель; торжествующая улыбка просияла на его бледном лице – в нише стояла прекрасная Леона, а перед ней – принц Этьен. Оба были без масок.

– Наконец-то я имею счастье видеть вас одну и говорить с вами, гордая и недостижимая женщина, – в волнении говорил французский принц. – Я ослеплен вами. Не будьте так жестоки, мисс Брэндон, не улыбайтесь так холодно, будто вы издеваетесь над человеческими страстями – такое испытание выше моих сил!

– Вы очень несдержаны, мой принц! – тихо проговорила Леона с такой соблазнительной грацией, что и камергер должен был сознаться, что эта женщина создана для того, чтобы не только львы, но и все мужчины лежали у ее ног.

– Я долго таил в себе непреодолимое желание объясниться вам, Леона, но теперь, после того как вы удостоили меня блаженства держать вашу руку, было бы танталовыми муками потребовать от меня спокойствия и холодности! Нет-нет, прекрасная Юнона, знай же, я люблю тебя со всей силой своей души, со всей своей страстью! – принц опустился на колени, целуя ее руку.

Черное домино, скрывавшее до сих пор стан Леоны, распахнулось, и взволнованный поклонник увидал перед собой чудные формы этой холодно улыбавшейся женщины, слегка стянутые платьем.

– Я знаю, что я сумасшедший, – продолжал принц, – но не откажи, дорогая, мне прикоснуться к твоему стану, – проговорил принц и, возбужденный страстью, еще ниже склонился, чтобы поцеловать ее божественную ножку.

– Мой принц, нас могут подслушать!

– Есть степень страсти, когда никто и ничто не может остановить или удержать человека; позволь тебя обнять, знай, я пожертвовал бы всем, решительно всем, чтобы только иметь блаженство хоть на час забыться в твоих объятиях.

Лицо Леоны выражало в эту минуту странную смесь торжества и презрения; она видела у ног своих высокопоставленного, умного, прекрасного человека, низвергнутого в прах силой страсти – снова ей удалось повергнуть к своим ногам гордого сановника! Никто не мог противостоять ей, никто не имел силы быть равнодушным к ее прелестям, кроме одного, с которым однажды связала ее таинственная клятва, которого она ненавидела больше всего на свете и погубить которого было ее единственной целью.

– Возвратимся в залу, мой принц, – проговорила она, наконец, протягивая руку стоящему на коленях принцу. – Рано или поздно вы будете иметь случай продемонстрировать мне, было ли ваше признание только пустой фразой или вы действительно готовы доказать Леоне вашу искреннюю дружбу!

– Не спрашивайте – приказывайте, Леона, и – наградите!

– У вас не будет оснований жаловаться на мою скупость. А сегодня я и так допустила уже слишком много, мой принц. Проводите меня в залу.

Убедившись, что мисс Брэндон вполне оправдала его ожидания, камергер Шлеве тихо сошел с лестницы в театральную залу; он надеялся в этот вечер непременно переговорить с Леоной и узнать от нее, каким образом граф Монте-Веро был спасен Гэрри.

Тут камергер, к своему удивлению, увидал сгорбленную колдунью, которая, по его расчету, должна была быть уже на дороге домой. Ее сопровождал турок, под маской которого скрывался старый лорд Уд.

Какое дело мог иметь к Паучихе обыкновенно сухой и холодный англичанин?

Камергер Шлеве вспомнил, что госпожа Робер уже прежде упоминала о турке, который, по ее словам, не спускал глаз с Маргариты. Без сомнения, они говорили о вещах, которые могли бы интересовать барона, и он решил незаметно понаблюдать за ними.

– Я говорю об очаровательной блондинке, – вполголоса сказал лорд Уд, обращаясь к госпоже Робер. – Я видел ее прежде с вами и не мог налюбоваться! Прелестный ребенок! Ради Бога, скажите, куда она исчезла?

– Не могу, не смею, ваше превосходительство, это секрет! – с важностью ответила Паучиха.

– Я очень беспокоюсь о ней, – сознался старый лорд. – Вы знаете, госпожа Робер, я в состоянии платить! Я пожертвовал бы порядочной суммой, если бы только мог поговорить с прелестной блондинкой! Назначайте любую сумму, госпожа Робер.

«О, лорду Уду тоже понравилась маленькая сирена, число ее поклонников увеличивается! Вот теперь-то этот вечер становится интересным!» – подумал камергер.

– Посоветуйте же мне что-нибудь, любезная волшебница! – продолжал лорд, воображая, что никто не узнает его в костюме турка.

– Остается только похитить ее! – хрипло засмеялась Паучиха.

– Похитить? Превосходно! Мой экипаж внизу, не надо терять ни минуты, я сгораю от нетерпения!

– Вижу, вы не шутя влюбились в мою прелестную племянницу, я в самом деле завидую ей и вспоминаю с неудовольствием собственную юность, что прошла совершенно иначе.

– Окажите же мне содействие, пойдемте к вашей племяннице! Похищение – великолепная мысль!

– Но ее не так-то легко привести в исполнение, ваше превосходительство!

– Это отчего? Что может меня удержать?

– Подле моей племянницы в первой беседке сидит очень знатный и богатый поклонник!

– Знатный и богатый? – удивился лорд. – Какую же сумму он вам обещал?

– Пятьсот талеров, ваше превосходительство! – ответила хитрая старуха.

– Черт возьми, но девушка эта истинная жемчужина. Должен сознаться, маленькая блондинка очаровательна! Я тут же даю вам вдвое больше, если вы окажете мне содействие при похищении!

Камергер Шлеве заметил, что слова лорда произвели на колдунью желанное действие.

– Это очень затруднительно, ваше превосходительство! Но моя уверенность, что вы осчастливите мою племянницу, придает мне решимости. Я не хотела бы доверить это милое, очаровательное дитя дурным людям, а на вас я надеюсь, вы не сделаете ей худа и, по всей вероятности, долго сохраните привязанность к этой невинной девушке, а потому надо…

– Ну, что же надо? – прервал лорд в нетерпении.

– Надо постараться непременно освободить мою племянницу Маргариту из рук ее теперешнего поклонника. О, не пугайтесь, этот богатый и знатный господин увидал ее в первый раз только полчаса тому назад!

– Он нам может помешать!

– Нет, ничего, дело уладится! Выслушайте меня, ваше превосходительство! В то время, как вы будете приказывать кучеру подавать, я пойду в беседку! Поклонник ее воспользуется этой минутой, чтобы также сделать нужные приготовления к отъезду, следовательно, оставит ее одну со мной! Ваше превосходительство потрудится затем войти к нам, а все остальное предоставьте мне! Я доведу очаровательную Маргариту до вашей кареты, она немного дичится, но со временем это пройдет! Кучер погонит лошадей, и вы увезете мою племянницу!

– Превосходно! – Лорд был вне себя от радости.

– Если же дело примет дурной оборот, то я постоянно к вашим услугам, чтобы оправдать даже перед судом ваше похищение!

– Вы превосходная, умная женщина, только не теряйте ни минуты! Я сам схожу к Адаму, моему кучеру, отошлю камердинера, который может только помешать мне, с приказанием приготовить мне в моем дворце ужин, а затем возвращусь к вам в беседку! – с удовольствием произнес старый лорд. – Это презабавно! Я похищаю маленькую соблазнительную блондинку!

Паучиха тоже смеялась вместе с его превосходительством, который сунул ей в руку две ассигнации, и отправилась, не оглядываясь, в сад, между тем как лорд поспешил через рыцарскую залу, чтобы отдать нужные приказания кучеру. Камергер Шлеве со смехом смотрел им вслед, но вскоре лицо его приняло серьезное выражение – он принимал твердое решение.