– Мне казалось, ты никогда этого не делал.

– Я погуглил, – выпалил он.

Я хмыкнул.

– Правда?

Он кивнул.

– Очень подробно. – Его передернуло. – А еще немного мерзко и откровенно. Пришлось купить спринцовку, – сказал он. Потом зажмурился и пискнул. – О, боже. Не верится в то, что я произнес.

Я обхватил ладонями его лицо и поцеловал.

– Ты идеален. – Я взял его за руку и повел в спальню. Когда я обернулся, выражение его лица остановило меня. Казалось, он нервничал и волновался, щеки его полыхали розовым оттенком, губы приоткрыты и увлажнены, а глаза потемнели от похоти. – Какой же ты сексуальный, – пробормотал я, обвил его руками за шею и притянул для поцелуя. Он ответил на поцелуй крепко и требовательно, хватаясь за мою рубашку в попытках раздеть меня и при этом не прерываться. Сомнений не было: он был возбужден.

– Сядь на постель, – велел я.

Грудь его тяжело вздымалась, выглядел он немного растерянно, но мою просьбу выполнил. Я опустился перед ним на колени и развязал шнурки, снял с него ботинки и носки. Провел руками вверх по его ногам, стискивая бедра и сквозь брюки сжимая эрекцию. Я расстегнул пуговку, и он приподнял бедра, чтоб мне было удобнее стянуть с него брюки. Я швырнул их на пол и поднялся, предоставляя ему возможность полюбоваться выпуклостью в моих штанах. Я даже медленно провел по ней ладонью, больше для него, чем для себя. Когда он посмотрел мне в глаза, на лице читались два слова: секс и желание.

– Поднимись, – прошептал я. Он поднялся, а я стащил с него рубашку вместе с жилетом, засмотревшись на его тело. – Черт, какой же ты аппетитный.

Он резко расстегнул мои джинсы.

– Может, нам стоит пропустить римминг и перейти сразу к сексу? – прохрипел он.

Я взял его лицо в ладони и жадно поцеловал, исследуя его рот своим языком, отчего он захныкал. Он, блин, захныкал.

– На кровать, лицом вниз, – сказал я.

Он суетливо задвигался, сначала опускаясь коленями на постель, потом, широко расставив ноги, улегся с торчащей вверх задницей. Черт. Он решил показаться во всей красе. Намеренно или нет, он сводил меня с ума. Как же неистово хотелось трахнуть его. Хотелось встать на колени позади него, погрузиться в него и остаться там навечно. Но мне следовало придерживаться его желания подождать. Я был рад угодить другими действиями, а проникающий секс в тот момент находился вне зоны досягаемости. До тех пор, пока мы не сможем обсуждать его без двух решающих факторов – вожделения и либидо.

Я опустился на колени позади него, и мой каменно–твердый член запульсировал от желания. Кажется, он решил, что мы вот–вот должны начать развлекаться. Дружище, как бы мне хотелось…

Вместо этого я поцеловал его бедра. Он начал извиваться и раскинул руки на кровати.

– Спэнсер, – прошептал он.

Его задница была идеальной: бледной, крепкой, округлой и восхитительной. На ягодицах поблескивал легкий пушок, и я облизнул одну из них, а вторую нежно прикусил. В ответ он вздернул бедра.

– О, Господи, – пробормотал он.

Я раздвинул ягодицы и осторожно облизал чувствительную кожу вокруг его входа, вынуждая его сдерживать стон.

– Давай ты просто… – начал он. – Спэнсер, пожалуйста, просто трахни меня.

Я и трахнул. Своим языком. Реакция последовала незамедлительно: он извивался, наполовину стонал, наполовину смеялся и стискивал покрывало.

– О, боже.

Я оторвался от него.

– Тебе нравится?

Он снова застонал.

– Да. Не останавливайся.

Я улыбнулся и провел языком по его входу. Мне не нужны были от него подтверждения; реакция тела поведала мне все, что нужно знать. Я вновь протолкнул в него язык, и он застонал, а бедра взлетели мне на встречу. Черт, ему все было мало. Он так завелся, просто дьявольски возбудился. Я с нетерпением ждал, когда же мой член окажется внутри него. Он так чутко реагировал, а как голосил. Можно было лишь догадываться об издаваемых им звуках, пока его вдавливали в матрас. Или еще лучше: если бы он делал это со мной.

Он изгибался от прикосновений моих рук, от моего языка и издавал самые прелестные звуки. Просунул руку под бедро, обхватывая свой член, и одна только мысль о его мастурбации почти добила меня. Я отстранился и хлопнул его по бедру.

– Развернись ко мне, – велел я.

От моего бездействия он заворчал, но перевернулся и раздвинул ноги, чтоб я мог устроиться между ними. Член его был твердым и сочился смазкой, и, не тратя попусту время, он обхватил себя.

Я стянул трусы и выпустил на свободу свой страждущий член, облегченно мурлыча от прикосновения. Я навис над ним, бедрами касался его бедер и, обняв одной рукой за плечи, взял оба наших члена в другую руку.

У Эндрю перехватило дыхание, глаза оставались широко распахнутыми, пока он трахал мой кулак. Он обхватил мое лицо, но, не давая ему себя поцеловать, я отстранился, а рука задвигалась медленнее.

– Мой рот был на твоей заднице, – сказал я, как бы напоминая ему, что он, возможно, не захочет теперь целовать меня.

Ноздри его раздулись, и, притянув меня к себе, он страстно меня поцеловал. Офигеть как страстно. Я почти позабыл двигать рукой. Но вдруг он резко вскинул берда и, кончая, простонал мне в рот.

Ощущение от того, как он изливался и набухал в моей руке, по соседству с моим собственным членом, подтолкнуло меня к грани, и оргазм унес меня в круговорот. Когда комната перестала вращаться, и я наконец–то разомкнул глаза, Эндрю таращился на меня.

– Боже, Спэнсер…

Я рухнул на него и расхохотался в шею.

– Обращайся.

От усмешки его грудь содрогнулась.

– Почему ты до сих пор полностью одет, а я голый?

– Я намеревался раздеться, – произнес я, откидываясь назад, чтоб видеть его лицо. Подпер голову рукой и вздохнул. – Но ты невероятно великолепный.

Он зашелся в хохоте и покраснел вплоть до шеи.

– Могу заявить совершенно точно: меня впечатлило.

– Не то чтоб мне нужно спрашивать, ответ и так уже известен. И все–таки: как первый римминг?

Он расхохотался еще громче и от смущения закрыл ладонью глаза. Я отпихнул его руку, чтоб он посмотрел на меня.

– Не стесняйся, Эндрю. Ты даже не представляешь, как сильно завел меня.

Он выпятил губу и охнул. Он на полном серьезе не осознавал, насколько сексуален.

– Не шучу. Я мог бы буквально поедать тебя ложками.

– Наверно, это больно.

Я фыркнул.

– Нам стоит привести себя в порядок.

– Давай ты проверишь ужин, а я просто полежу здесь, – сказал он. – Я сейчас под кайфом и даже не знаю, смогут ли мои ноги функционировать.

Я засмеялся, а потом до меня дошли его слова.

– Блин. Ужин. – Я резво соскочил с постели и в гостиной споткнулся о собственные брюки, которые пытался поправить. Я помешал соус болоньезе, наполнил самую большую кастрюлю водой и поставил на плиту закипать. Потом отправился в ванную, привел себя в порядок, теплой водой смочил губку и вернулся в комнату. Эндрю все еще лежал, руки и ноги широко раскинуты, а простынь наброшена до талии. Несмотря на то, что голым в моей постели он смотрелся невероятно, больше всего мне нравилась ухмылка на его лице.

– Ты намереваешься выбираться из кровати?

Улыбка стала шире.

– Нет.

Я швырнул в него губкой, и она приземлилась ему на живот.

– Ай! – вскрикнул он, замахав руками. Потом остановился. – О, тепленькая.

Я засмеялся, разбежался и запрыгнул на него, возвышаясь над ним и наклоняясь поцеловать.

– М–м–м, мята, – сказал он.

– Ополаскиватель. Ну, знаешь… учитывая, что я ел последним.

Понимание заняло секунду.

– О, боже.

– Ты реально стесняешься?

– Разумеется! Ты же говоришь о поедании моей…

– Задницы? – подсказал я, оседлав его бедра. – И она была вкусной.

Он бросил губку мне в лицо, а потом закрыл свое лицо руками.

– Ужас, Спэнсер.

Я рассмеялся и обтер губкой его живот и грудь.

– Не смущайся. Здесь только мы.

Он убрал руки и долго смотрел на меня, словно мои слова щелкнули выключатель в его голове.