– Белые щетинки, да? – говорит Кендалл, зайдя в гримерную. – Как долго я их чистила? – Она ставит посылку к себе на стол и поднимает MAC217, с которой я только закончила. – Готова деньги поставить, эта была коричневой.

– Надеюсь, ты не против. Чистить кисточки у меня вроде мании. И все по полочкам расставлять.

Она смеется.

– Значит, у тебя больше терпения, чем у меня, – она обводит рукой комнату. – Я знаю, тут бардак. Я люблю косметику, но порой мой мозг работает быстрей, чем руки.

Она опускается на пол и достает контейнер из выдвижного ящика с надписью «Тушь для ресниц», убирает хлам, не дающий ему закрыться. Ящик встает на место.

– Каждый день говорю себе, что приведу это место в порядок, но работа мешает уборке, – она пожимает плечами. – Но каждый новый номер – это новый шанс.

Если честно, меня успокаивал этот беспорядок. Не знаю, хватило бы мне смелости снять тьюториал перед настоящим визажистом.

– Не беспокойся. Я уже сняла все, что хотела. Ой! А вот это – нет, – я указываю на серию фото в рамках, украшающих стены. Все это – обложки «ВТренде». Их по меньшей мере восемьдесят. – Ты все их сделала?

– Ага. Я здесь с тех пор как журнал открылся. Восемь лет. Над самыми первыми обложками работала еще на стажировке.

Я изучаю обложку с Арианой Гранде. Крупный план: «смоки айс» с самыми ровными удлиненными стрелками, какие я только видела. Судя по всем этим фото стиль Кендалл – нейтральные тона, перемежающиеся вспышками яркого цвета. Потом они смешиваются, пока у линии бровей не становятся почти неразличимыми, как легкая дымка.

– Я повторила этот образ на моем канале в прошлом марте, – говорю я.

– Правда?

– Ага. Он принес мне миллион просмотров. Миллион и один.

– Что? Я хочу это видеть, – она отодвигает груду просроченных крем-теней и садится за компьютер.

– Нет!

– Разве у тебя нет армии подписчиков? Что изменится от одного просмотра?

– Они не визажисты, а ты – автор.

– Расслабься, тебе не обязательно слушать, пока я буду смотреть, – она берет наушники и устраивает целое шоу, надевая их. – Не каждый день звезда Ютьюба повторяет одну из моих обложек.

– Ладно. Но предупреждаю, освещение в том видео – кошмар.

– Так, так, – бормочет она, прижимая палец к губам, чтобы я молчала.

Мне остается пристально разглядывать обложки. Когда я рассмотрела их все, она снимает наушники и поворачивается ко мне.

– Вау. Ты по-настоящему талантлива, Лэси. Мне понравилось, как ты добавила бронзер.

– Только потому, что мой золотой – холодный тон. Ты сделала лучше.

Она качает головой и улыбается:

– Не-а. Думаю, мне есть чему у тебя поучиться.

Есть ли большая спешка, чем пробиваться через Пенн-стейшн за минуту до отхода поезда? Но у меня осталось еще несколько секунд, чтобы найти вагон, в котором сидит Синт.

– Эй! – задыхаюсь я, падая рядом с ней. Она надела бейсболку «Янки», чтобы спрятать свои волосы.

– Ты это сделала!

– Как все прошло? – спрашиваю я. – Я отправила тебе четырнадцать сообщений.

– Ой… Прости, – она выключает свой телефон, потом снова включает. – Я была в метро весь день, а сейчас мы опять под землей. Расскажи мне все сама.

– Сперва ты. Как прошел первый день в «Добрый вечер»?

– Ну… странно, – она делает глубокий вдох. – Я опоздала на час, но никто этого не заметил. В приемной у них полный хаос. Куча стажеров на диване, все болтают и строчат СМСки. Один парень, Джейк, чуть не подрался со мной из-за латте. Сказал, что Блейк кофе уже пять минут ждет и что о еде до полудня лучше забыть. Кроме того, была куча поездок к «Пэйролл» за чеками – поверь мне, это даже не в соседнем здании, а десятью кварталами дальше – и пришлось бегать за кофе. А еще мы видели репетицию и это действительно круто. Блейк опирается на импровизацию, так что он рассказал нам о первом правиле юмориста-импровизатора – улавливай настроение и никогда не спорь с аудиторией. – Наконец она переводит дыхание. – А теперь делись ты.

Надо сказать, мой мозг не поспевает за ее речью.

– Ух ты, круто. Последняя часть звучит восхитительно. Ну… – Я хочу начать рассказ, когда поезд выйдет из тоннеля и она получит все мои СМС.

– А, вот и они, – говорит Синт, уткнувшись в экран.

Я сижу лицом к окну, так что, пока она читает, смотрю, как здания исчезают вдали. Еще только шесть и даже-не-думающее-заходить солнце горит на небосводе.

– Вот же черт. Тайлер Лэнс? – голубые глаза Синт распахнулись, оставляя пятнышки туши на надбровной дуге. – Он был моей единственной детской любовью.

– Я знала, что ты просто умрешь.

Она улыбается в потолок.

– То, что надо.

Я сузила глаза.

– Что это значит?

– У нас договор.

– О, нет. Ни за что. Ты не можешь поменять правила. Ты сказала, горячий ютьюбер.

– Это было до того, как я узнала, что звезда с обложки – самая сексуальная личность на свете.

– Личностями называют тех, кто этого достоин, а ты бы ни за что его так не назвала, встреться вы хоть раз.

Она меня игнорирует.

– Ты будешь с ним флиртовать.

Я мотаю головой.

– Никогда.

Она не отступит. Шестеренки в ее голове крутятся. Я точно знаю, потому что вижу, как пляшет по коленке ее указательный палец. Потом она кашляет.

– Так ведь во «ВТренде» нет парня-ютьюбера. А другие чуваки? Спец по свету? Помощник редактора, милый и юный?

– Там есть парень-ютьюбер. Джордан Дугерти. Он встречается с Кэндис Грин, настоящей гуру макияжа. У нее пятнадцать миллионов подписчиков. Плюс он чуть не втянул меня в неприятности, – я рассказываю ей о случае с блокнотом и комментарии «высокомерный придурок».

Она вся светится.

– Превосходно! Этот Джордан дал тебе причину поговорить с Тайлером Лэнсом.

– Вот только я с ним говорить не буду.

– Завтра ты будешь болтать с ним на тему, не связанную с работой, и продержишься хотя бы пару минут. Или больше.

– Оох. Это опасно.

Она драматично кашляет.

– Или я уйду из «Доброго вечера».

Я вскидываю голову.

– Ты шутишь.

– Мои ноги – мозоль на мозоли. Я ужасно устала. Никто так и не захотел узнать мое имя, а главный сценарист звал меня молодым человеком. Я пережила этот день только потому, что думала – тебе тоже несладко приходится.

– Я не могу флиртовать с Тайлером. Это совершенно непрофессионально. – У Фелисии с этим проблем не было, но я отказываюсь так продаваться. Кроме того, «Стеклянный куб» никогда не примет меня всерьез, если мои подписчики заподозрят, что я любезничаю с Тайлером ради выгоды.

– Не считай это флиртом. Я не предлагаю тебе играть на камеру! Просто поговори с парнем. Скажи ему, что никогда этого не писала. Ты же не хочешь начинать не с той ноги, так? – она понижает голос, вдруг став серьезной. – Это будет весьма профессионально.

– Пожалуйста, не давай мне больше заданий. У нас одно лето на то, чтобы представить его в позитивном свете. Шестьдесят дней. Ты представляешь, насколько это сложно? Он же едва шестьдесят слов сказал.

– Влогинг пойдет быстрей, если вы с ним все проясните.

Может, она права. Я слишком устала, чтобы спорить с ней прямо сейчас.

– Я скажу Тайлеру, что этого не писала.

– И?

– И поговорю с ним о погоде или еще о чем-нибудь кроме работы, – продолжаю я на автомате.

– Так-то лучше.

– Но завтра все закончится. Ты не заставишь меня делать это каждый день.

– Мне и не придется. Он тебя так очарует, что ты будешь умирать от страсти и я тебя больше не увижу.

Я пинаю ее туфлю.

– Как же хорошо ты меня знаешь.

Она снова стала серьезной.

– Ладно. Может, нечего волноваться из-за парня. Но обещай, ты никогда не будешь настолько «ВТренде», чтобы забыть меня.

– Ты ведь знаешь, этого не случится, – говорю я, и не лгу. Даже если у меня куча дел, я никогда не брошу лучшую подругу.