Литмир - Электронная Библиотека

– Режим Ютьюба? – спрашиваю я.

– Да, – отвечает Фелисия. – Например, голос внезапно становится громким и звонким, когда покупаешь в «Старбаксе» чай. Или, гуляя по магазинам с подругой, примеряешь платье, кривляясь перед зеркалом как в «Прикиде дня».

– Или к тебе приходит кузен лучшего друга. Он на самом деле крутой, вы поладили. Но вместо того, чтобы добавить его в друзья на Фейсбуке, ты предлагаешь ему подписаться на твой канал. Это – режим Ютьюба, – говорит Джордан. – Я почти забыл, как быть собой.

– А я не знаю, где кончаюсь я и где начинается девчонка из ПроглотиЭто, – замечает Фелисия.

С минуту мы молчим. Я никогда особо об этом не думала. ЛэсиБлаш всегда была мной, а я – ею. Разве между нами должна быть граница?

– Модель номер один? – зовет Кендалл в третий раз. Она стоит у рояля, скрестив руки на груди, притопывая ногой. – Будет просто прекрасно, если ты ко мне присоединишься.

Блондинка неохотно отрывается от Тайлера, идет к Кендалл, резко садится – несмотря на ее малый вес, стул под ней сильно трясется – и закидывает одну худую ногу на другую.

– Лэси, – зовет Кендалл. – Займешься пока кожей Тайлера?

Я застываю на месте.

– Я думала, я буду работать с одной из моделей.

– Они уже сбили нам график своей болтовней, – она бросает резкий взгляд на модель номер один, которая уже возмущенно закатила глаза. – И нам нужно торопиться. Мне очень жаль.

Кендалл начинает накладывать основу под макияж так густо, что кажется, она осыплется как штукатурка, если модель вспомнит как это – улыбаться.

– Я рассчитываю на тебя!

– Без проблем, – говорю я (хотя они есть, и еще какие) и медленно подхожу к Тайлеру. После того, что он сделал в пятницу, мне меньше всего хочется быть с ним рядом. Брюнетка все еще с ним, периодически касается его руки, пока они болтают. Их разделяет только гитара.

Теперь мне нужно быть профессионалом. Может, я не могу не трогать его, но могу эмоционально закрыться. Никакой дружеской болтовни. Все что мне надо – сделать видео как можно лучше и поднять рейтинг каналу.

Я беру бронзер Too Faced Chocolate Soleil и большую кисть для пудры с подноса.

– Простите? – говорю я, прерывая беседу о распитии шампанского «Кристалл» на одной из вечеринок в Лос-Анджелесе, закончившейся вмешательством полиции. – Пора начинать.

Тайлер прекращает бренчать, снимает с шеи ремень и кладет гитару на ближайший стол.

Я открываю пудреницу и глубоко вдыхаю. Это один из моих любимых бронзеров – матовая пудра прохладного тона, пахнущая горячим шоколадом. Модель номер два пихает Тайлера локтем, кивком указывает на меня. Мне бы смутиться от того, что меня застали нюхающей косметику, но я чувствую только жалость, ведь они не могут понять всей прелести пудры, пахнущей как десерт. Не обращая внимания, я начинаю наносить пудру на виски и скулы Тайлера.

Кендалл кричит:

– Модель номер два? Если подойдешь в течение пары дней, будет здорово.

Девушка, надувшись, идет к Кендалл, и мы с Тайлером остаемся вдвоем.

– Привет, – говорит он.

– Привет. Можешь… – я указываю на потолок.

Он чуть поднимает голову, и я встаю на цыпочки, чтобы дотянуться до его лба.

– Это Лалабель.

Я прекращаю наносить бронзер, не зная, зачем он это говорит.

– Что?

– Модель номер два. Ее зовут Лалабель.

– О. Ясно.

– А другую – Эвери.

– Очень мило, но почему ты рассказываешь мне об этом? Я ведь только с тобой сегодня работаю. – Чтобы завести разговор? Дать понять, что модели – единственный тип девушек, с которым он встречается? Без шуток.

Тайлер засовывает руки в карманы джинсов.

– Потому что. Если мне пришлось узнать их имена и истории, тебе тоже нужно. Каждый контакт важен.

– Избавь меня.

– Лучше ты избавь меня. Не торопись.

Почему это я должна облегчать его жизнь, если он даже на десять вопросов ответить не может? Я начинаю работать медленней – пара касаний консилером под глазами.

Он медленно опускает голову.

– У нас получилось отличное видео. У тебя полно лайков.

Он это серьезно? Я швыряю консилер в тележку и ищу гель для бровей.

– А ты правда его смотрел?

– Конечно. Ты хорошо над ним поработала.

Я пожимаю плечами.

– Фелисия дополнила «Назад в школу» спецэффектами. Кометами.

– Не смотрел.

– Ах. А ты не заметил, что у нашего видео нет финала?

Он хмурится. Моя рука соскальзывает и немного геля для бровей размазывается по виску. Возможно, он настолько ушел в себя, что даже не понял, что сделал.

– Мы веселились, а потом, когда я спросила тебя о любимом осеннем воспоминании, ты просто ушел.

– А. Ты об этом. У меня был важный телефонный разговор.

Он лжет. Его мобильник все время лежал на столе. Не светился, не вибрировал, не пищал. Ни разу.

– Все нормально.

Зачем мне его доставать? Все, чего я хочу, – пережить это лето, не попадая больше в неловкие ситуации. Указательным пальцем я легонько касаюсь его виска – стираю гель – и отхожу на шаг, разглядывая результат. Втираю бронзер Too Faced Chocolate Soleil ему в кожу – очерчиваю линию подбородка теплой ладонью. Он закрывает глаза, переминаясь с ноги на ногу.

– Извини, – бормочу я, когда мои пальцы спускаются по его шее. – Нужно убедиться, что нет видимого перехода между бронзером и кожей.

– Ничего.

Кристал встает между нами, Фелисия кружит около Тайлера на своих каблуках.

– Мне не нравится рубашка, – размышляет вслух Кристал, постукивая красным ногтем по подбородку.

– Рубашка от Hugo Boss цвета шартрез будет прекрасно контрастировать с черным и белым.

Кристал кивает, находясь под впечатлением.

– Хорошая мысль, Фелисия. Не хочешь сбегать в комнату образцов и принести ее?

– Уже лечу, – Фелисия исчезает.

Я вздыхаю с облегчением. Моя работа закончена. Больше никаких разговорчиков, пока я втираю тональник в его кожу. Я отправляюсь выключить камеру. Лучше поберечь батарею для остальной съемки. Кендалл делает макияж быстрее молнии. Эмили поблизости, придирается по мелочам, но визажистка не обращает внимания. Она на своем месте. У Эвери золото на веках и льдисто-серебряный градиент без подводки. Алебастровую белизну ее кожи подчеркивает яркая рубиновая помада. Моя идея, с гордостью узнаю я. Образ Лалабель – в духе глэма семидесятых. Лиловые веки и темно-баклажанный градиент, а еще самые шикарные стрелки, которые я только видела. Я настолько поглощена тем, как Кендалл рисует их, что не понимаю, что Тайлер стоит за спиной, пока он не кашляет, толкая меня под локоть.

– Я знаю, я – лузер, и пойму, если ты не захочешь помогать, – он подходит ближе. – Но этот цвет, шартрез, это немного… не мое.

Его голос звучит тихо и монотонно. Он машет рукой, пытаясь объяснить. Как будто Фелисия и Кристал плетут против него заговор на чужом языке, а я – переводчик.

– Да уж. Противный зеленовато-желтый оттенок, – я морщу нос. – Хуже нет.

– Мммм. Не хочу выглядеть как чья-то рвота, – он указывает на стол, где лежат стопки рубашек. – Эти ничего. Нормальные.

Я медленно иду к столу, встаю у края. Он присоединяется, и мы осматриваем рубашки.

– Пожалуй, ты прав, – я тянусь за голубой рубашкой с пуговицами на воротнике и протягиваю ее Тайлеру. – Я бы выбрала эту. Но что я понимаю?

– Думаю, ты понимаешь больше, чем хочешь показать.

То, что случилось дальше, происходит так быстро, что я едва успеваю это увидеть. Он стаскивает с себя черную рубашку, бросает ее на пол и… вау! Ладно, похоже, Фелисия была права. Пресс у него впечатляющий. В реальности еще рельефней, чем на фото, и теперь я осознаю три вещи: как здесь жарко от освещения, как трудно дышать (вдох и выдох – кажется так) и как я хочу все еще пудрить его шею, спускаясь ниже и ниже…

– Это моя работа!

Фелисия отталкивает меня в сторону (и вырывает из моих грез), в ее руках – вешалка с Hugo Boss. Она появляется, когда Тайлер накидывает голубую рубашку на плечи. Видя это, Фелисия издает странный звук – нечто среднее между писком и рычанием.

12
{"b":"613887","o":1}