– Геморрой с этим делом и без того налицо, не нужно даже симулировать, – саркастически усмехнулся Лев. – Но за дружескую поддержку спасибо. Умеешь ты, Стася, оптимизм внушить.

– Я тебя на реализм настроить пытаюсь. Уголовные расследования в этой области обречены на провал по определению.

Несмотря на полушутливый тон, в котором высказывал Крячко свои предостережения, Гуров понимал, что перспектив у его расследования и впрямь немного. Его собственные выводы «из услышанного и узнанного» были ненамного оптимистичнее тех, которые сделал Стас.

И его рассказ, и рассказ Еремина, и даже непродолжительная беседа с подругой Суркова – все эти попытки сбора первичной информации наглядно демонстрировали одно – как только разговор доходит до той черты, за которой начинается конкретная информация о конкретных людях, он упирается в глухую стену.

Максимум того, что смог сделать Еремин, – это выйти на Суркова. А Сурков убит. Стас много чего узнал о принципах действия этой мафии, но о том, кто именно осуществляет эти действия, ему ничего не рассказали. Ира проболталась про какого-то «румына», но ведь это может быть просто кличка. Совсем не обязательно, что это прозвище указывает на реальную национальность.

«Начнем сначала, – думал Лев, неспешно проезжая по вечерним улицам. – Что у нас есть? Автокатастрофа и убийство. Гибель Якупова можно трактовать и так, и этак, но случай с Сурковым – убийство уже неприкрытое. Значит, от него и нужно «плясать». Во-первых, доказать, что убийство в данном случае совершено именно ради убийства, а вовсе не для того, чтобы угнать машину. Для этого нужно эту машину найти. Вопрос номер два: кто?»

С этим вопросом все обстояло гораздо сложнее. Исходных точек для начала поисков практически не было. Разрозненные кусочки и обрывки сведений, которые сейчас имелись в распоряжении полковника, не позволяли не только создать четкую картину произошедшего, но даже выдвинуть предварительные версии.

«Нужно послушать, что скажут эксперты. Может быть, наскребут генетический материал под ногтями или еще что-нибудь, что могло бы указать на убийцу. Кроме того, кое-что полезное может подсказать и пуля. Пистолет и снайперская винтовка – это два разных способа убийства. Разное расстояние, разные «специалисты», необходимые в том и другом случае. Это тоже может как-то сориентировать с версиями. Плюс – момент наступления смерти. И он может дать какие-то подсказки. А кроме этого в запасе есть еще промзона с загадочными гаражами-ангарами и все столичные вокзалы. Нет, ставить крест на этом деле пока рано. Не согласен, что расследование по определению обречено. Пожалуй, рано уходить на больничный. Мы еще повоюем».

На следующее утро Гуров первым делом поехал в лабораторию.

Там выяснилось, что пуля, пронзившая сердце Григория Суркова, была выпущена из пистолета Макарова около одиннадцати часов ночи. Кроме пулевого ранения, оказавшегося смертельным, никаких иных ущербов гражданину Суркову причинено не было.

– Следов насилия, отравления, запрещенных веществ и прочего не наблюдается, – бодро доложил Витя Лукьянов, молодой эксперт, только недавно поступивший на работу. – Такое ощущение, что выстрелили в него как бы между делом. Сидел, спокойно с кем-то общался и этак невзначай, между двумя фразами, получил пулю.

– А что по поводу расстояния? – поинтересовался полковник. – Далеко находился стрелявший?

– Нет, судя по тому, как глубоко вошла пуля, и расстояние было небольшое. Я же говорю – ощущение, что человек просто рядом сидел.

– Понятно. Значит, следов насилия не наблюдается?

– Нет.

– Ни царапин, ни генетического материала под ногтями, ничего такого, что могло бы указать на убийцу?

– К сожалению, нет. Рад был бы вам помочь, Лев Иванович, но трупик чистый. Только пуля.

– Ладно, Витек, понял тебя. На нет и суда нет. Попробуем другие пути.

Выйдя из лаборатории, Гуров сел в машину и поехал на Дмитровское шоссе, намереваясь поподробнее изучить окрестности того места, где вчера был обнаружен труп Суркова. Он не забыл о своем намерении найти «угнанный» «Мерседес» и по дороге размышлял о том, куда мог ехать Сурков в одиннадцать часов ночи, когда произошло его убийство.

Очевидно, что по Дмитровскому шоссе Григорию Евгеньевичу логичнее всего было бы путешествовать на дачу или с дачи. Да и слова Ирины подтверждали это предположение. Но имелась серьезная нестыковка.

Если верить Ирине, на дачу Сурков уехал около семи вечера. А убили его в одиннадцать. Трудно было предположить, что целых четыре часа он все ехал.

Относительно убийцы он все больше склонялся к тому, что это был пассажир, ехавший вместе с Сурковым с дачи или на дачу. В одиннадцать ночи мало кто решится на «остановку по требованию» в одном из самых безлюдных мест пригородной трассы. Не говоря уже о том, что было совершенно непонятно, какой человек мог в такое время выскочить из леса и начать тормозить проезжающие мимо автомобили.

Учитывая все эти соображения, Лев все больше приходил к выводу, что Сурков ехал не один и что именно его загадочный спутник и произвел тот роковой выстрел.

Но и здесь имелся вопрос, остающийся пока без ответа.

Независимо от того, кто именно стрелял в Суркова, было совершенно очевидно, что в момент этого выстрела машина стояла на месте. Ведь следов выезда в кювет не было обнаружено. Значит, какая-то причина для остановки все же имелась. «Нечаянно» увидели своих? Или целью путешествия изначально было попасть на «стрелку»? Может, в этом безлюдном месте Сурков назначил встречу тому самому «борзому румыну», желая его наказать? А наказанным в итоге остался сам. Но тогда получается, что убийство произошло спонтанно. Да и убийца в этом случае – совсем не обязательно пассажир Суркова. Даже, скорее всего, именно не пассажир. Если он ехал на «стрелку», самым логичным пассажиром для такого случая был бы личный телохранитель, а не потенциальный убийца. Хотя навряд ли. Спонтанная стрельба, которая могла произойти в результате нестыковки интересов, несомненно, привела бы к большему количеству жертв. Да и место было не особенно подходящее для «теплых встреч». Слишком уж открыто. Подъезжая к участку дороги, где недавно обнаружили труп, Гуров только лишний раз убедился в справедливости этого предположения, а проехав метров двести вперед, заметил в лесных зарослях небольшую просеку, куда уводили две изрядно заросшие травой дорожные колеи.

Помня особенности автокатастрофы, в которой погиб Якупов, Лев подсознательно искал участок с похожими условиями. Водоем и мост – вот отличная возможность без особых хлопот избавиться от угнанной машины, но ничего подобного вокруг не замечалось.

Он решил свернуть на просеку, и результат превзошел все его ожидания. Узкая и, по-видимому, нечасто тревожимая колесами машин колея, идущая меж деревьев, вскоре вывела на открытое пространство, представлявшее собой идеальное место для загородных пикников. Обширная зеленая поляна одной своей частью полого спускалась к берегу лесного озера, а другой, сохраняющей прежний уровень, подходила к тому же озеру в виде довольно крутого обрыва.

«Вот оно! – мысленно воскликнул Лев, окинув взглядом лежавший перед ним пейзаж. – Местечко как по заказу. И подъехать легко, и свидетелей нет. Особенно в одиннадцать ночи. С этого обрыва машину просто столкнуть можно. А уж если перед этим немного разогнать да в нужный момент выскочить, чтобы она сама съехала, это будет просто как разыгранный по нотам «концерт». Можно даже на еще одну автокатастрофу списать. Дескать, обкурился человек да и попер куда глаза глядят. А потом его рыбы съели».

Остановившись посреди лесной поляны, он вышел из машины и направился к краю обрыва.

С первого же взгляда стало ясно, что его предположения полностью подтверждаются.

В густой и высокой траве довольно отчетливо виднелись два параллельных следа, оставленные, несомненно, колесами автомобиля. Они подходили к обрыву, а у кромки его «съезжали» вниз, ясно показывая, где именно находился последний пункт назначения ехавшего здесь автомобиля. Земля на краю обрыва была разворочена и местами осыпалась, что тоже свидетельствовало о падении вниз некоего тяжелого предмета. Причем все эти следы были совершенно свежие. Глянув вниз, Лев увидел лишь неподвижную водную гладь, но в том, что под толщей ее скрывается искомый «Мерседес» Суркова, у него не было ни малейших сомнений.