– Да, все возвращается на круги своя, – философски заметил Лев.

– Именно! И можем ли мы допустить, чтобы такой торжественный момент был омрачен глупым недоразумением?

Эти слова напомнили Гурову об основной цели его визита, и он приступил к расспросам.

– Претендент на покупку камня только один?

– Почему же? Аукцион – это соревнование. Соревнование между покупателями. Если покупатель будет только один, затея просто лишается смысла.

– А как вообще определяются участники? Если я правильно понял, работа здесь ведется индивидуально?

– Вообще-то это закрытая информация, – со всей возможной любезностью улыбнулся Шурыгин. – Мы не можем афишировать свои каналы, думаю, вы и сами понимаете это. Изначально информация о желании продать коллекцию поступила от самого господина Литке, мы помогли ему подыскать наиболее вероятных покупателей на нее.

– И самым вероятным оказался наш соотечественник?

– Да, господин Комаров изъявил такое желание, – солидно проговорил Шурыгин, уже поняв, что ключевые фамилии Гурову известны. – Думаю, в этом есть и заслуга нашего дома. Хорошо зная предысторию коллекции, мы предприняли максимум усилий, чтобы этот выдающийся раритет вернулся на родину.

– А кто еще кроме него участвует в торгах?

– Один петербургский музей и еще две фирмы, занимающиеся производством ювелирных изделий. «Бижу» из Санкт-Петербурга и московская «Ювелир-мастер». Перед тем как приступить к торгам, мы организовали показ коллекции на выставке, именно с той целью, чтобы заинтересовать потенциальных покупателей.

– Выставка проходила в Петербурге?

– Да. Международный салон, все сложилось очень удачно. Совпало по времени. И намерение господина Литке продать коллекцию, и эта выставка. Заинтересовались очень многие, но, с учетом стоимости и, так сказать, значимости раритетов именно для России, мы, конечно, отдавали предпочтение отечественным фирмам.

– Вы сейчас упомянули о стоимости. Неужели петербургские музейщики так богаты, что могут позволить себе приобрести подобную роскошь?

– Их источников я не знаю, – тонко улыбнулся Шурыгин. – Но стартовая цена ни для кого не была секретом, и, несомненно, они полностью в курсе того, что им предстоит. Так же, как и другие участники. Если они идут на это, значит, определенные резервы имеются. Возможно, здесь участвуют спонсоры или благотворители. Помощь культурным учреждениям хорошо влияет на имидж, а музей – это то место, где хранятся осязаемые свидетельства национальной истории. Возможно, кому-то захотелось увековечить свое имя как мецената.

– Но больше всего шансов все-таки у господина Комарова? – уточнил Гуров.

– Да, по нашим оценкам, он наиболее вероятный претендент.

– Когда камни привезли в Москву?

– Вчера утром. Здесь, кстати, тоже большая заслуга Геннадия Евгеньевича. Для того чтобы обеспечить безопасность и конфиденциальность этой важной транспортировки, он даже предоставил свой личный самолет.

– Вот как?

– Да. Господин Литке, представители нашей фирмы, охрана и сам господин Комаров с полным комфортом совершили перелет и без промедления прибыли сюда, под наше надежное крылышко.

– Они приехали в фирму прямо из аэропорта?

– Да, конечно. Учитывая стоимость их груза, все были заинтересованы в том, чтобы он как можно скорее прибыл на место.

– Вы не можете сказать, во сколько приблизительно эта «делегация» достигла пункта назначения?

– Могу, и даже довольно точно. Мы встретили их здесь около девяти часов утра, как и было запланировано заранее.

– Понятно. Если можно, отсюда, пожалуйста, поподробнее. Как дальше развивались события?

– Мы прошли в помещение, где у нас обычно производится оценка, и там независимые эксперты оценили, а точнее, еще раз подтвердили качественные характеристики и подлинность бриллиантов. Опытные ювелиры-геммологи были приглашены заранее и уже ожидали наших гостей.

– Вы тоже присутствовали при оценке?

– Да, конечно. И я, и владелец, и наши гости. Отпустили только охрану, поскольку здесь, как сами понимаете, в ней уже не было необходимости.

– Что было после экспертизы?

– Потом мы прошли в шоу-рум – это комната, где мы только что были с вами – и стали обсуждать, как лучше расположить камни. Господин Литке был очень доволен, много шутил и в какой-то момент предложил сравнить настоящие камни с дубликатами, которые он специально заказывал из соображений предосторожности.

– Вы тоже планировали при демонстрации производить замену?

– Ну что вы! В данном случае это невозможно. Демонстрация для того и производится, чтобы клиенты смогли убедиться в подлинности выставляемых лотов. Можем ли мы так играть на чужом доверии? Что вы! Если бы мы занимались подобными вещами, дом давно прекратил бы свое существование. Со стороны господина Литке это была просто шутка.

– Дубликаты он хранил отдельно от настоящих камней?

– Да. Для коллекции он заказал специальный чемоданчик с кодовыми замками, где камни находились при транспортировке и хранении. А копии у него лежали просто в барсетке. Чтобы продемонстрировать их нам, он достал мягкий чехол – бархат или замша, я, честно говоря, не присматривался – в нем было три отделения. Господин Литке расстегнул молнию и из каждого отделения вытащил камень, действительно очень похожий на своего «двойника». Мы посмотрели, подивились, и он снова спрятал копии в чехол. Вот, собственно, и все, что произошло. Больше эти стекляшки никто не видел.

– Они действительно так похожи на настоящие?

– О да. Над этими произведениями, похоже, трудился виртуоз. Но я уже говорил вам, как бы ни были камни похожи внешне, они никогда не смогут создать подобных эффектов при освещении. Я имею в виду – подобных тем, что вы видели в соседней комнате. Обычное стекло никогда не сможет так сверкать, и все тайное сразу станет явным.

– Но если не пытаться достичь световых «спецэффектов», перепутать камни все же довольно легко, особенно неспециалисту. Я правильно понял?

– В общем, да. Я ведь уже говорил, если камни просто положить рядом на стол, отличить их практически невозможно. Но на то и существуют эксперты.

– Кстати, об экспертах. Они тоже присутствовали в это время в шоу-рум?

– Да, разумеется. Их консультации бывают весьма полезны в таких случаях. Кто, как не профессиональный геммолог, сможет подсказать, как лучше продемонстрировать достоинства камня.

– Я бы хотел записать их фамилии и координаты, если можно.

– Нет проблем. Хотя не думаю, что их стоит включать в список подозреваемых. – На выразительном лице Шурыгина читалось неприкрытое пренебрежение. – Репутация этих людей такова, что…

– Прежде чем включать кого-то в список подозреваемых, я должен всех опросить, – перебил его Лев. – Всех, кто в тот момент присутствовал в комнате. Независимо от репутации.

– Да, конечно, – сразу изменил тон Шурыгин. – Приношу извинения. Вам, разумеется, лучше знать, как делать свою работу. Для оценки камней мы пригласили трех экспертов-геммологов, профессионалов с безупречной репутацией, уже очень давно работающих в этой сфере. Дом «Diamond» также неоднократно сотрудничал с ними. Это Дмитрий Абрамович Краснов, Федор Трофимович Шаповалов и Аркадий Яковлевич Шульц.

Под диктовку секретаря Гуров записывал в блокнот фамилии, но когда прозвучала последняя, невольно остановился.

– Шульц? – удивленно переспросил он. – Щульц был у вас консультантом?

– Да, – в свою очередь недоумевающе посмотрел на него секретарь. – А что вас так удивило? Аркадий Яковлевич – опытнейший специалист с безупречной репутацией, один из старейших экспертов Москвы. Мы довольно часто обращаемся к нему, и у нас ни разу не было повода разочароваться в этом сотрудничестве. А что, вы знакомы с ним?

– Нет, но… Впрочем, это сейчас не важно. Значит, Шульц был здесь вчера?

– Да, вместе со всеми.

– До какого времени?

– Наши гости, как я уже сказал, приехали в девять, оценка и переговоры заняли чуть больше часа, таким образом, все закончилось в одиннадцатом часу. Да, около половины одиннадцатого мы уже начали готовить шоу-рум для показа, оформлять витрину, так что в это время здесь уже не было никого, кроме наших сотрудников.