– Что вы думаете о Воробьеве? – начал Тенин без всяких вступлений.
– Как вам сказать… – Червоненко стал крутить, выигрывая время, дабы уловить отношение шефа к затронутой личности. – Человек он непростой… сразу его понять трудно, с одной стороны, вроде бы…
– Что вы телитесь, как корова?
Дальше последовал хороший залп трехэтажного мата, Червоненко даже слегка покачнулся и вспомнил, как неделю назад после мощного разноса он помогал вытаскивать из этого кабинета заместителя резидента, у которого случился сердечный припадок.
– Что конкретно?! – рокотал Тенин, потрепывая седоватый бобрик.
– Работает он хорошо, никаких компроматов на него не поступало, ведет общественную работу. – от волнения стройный красавец начал заикаться.
– Ситуация в семье?
– Дружная советская семья, жена, как вам известно, председатель женсовета и член партбюро, у них двое детей…
Червоненко попытался еще поднабрать немного деталей из жизни Воробьева, но вспомнить ничего не смог, наоборот, в голову навязчиво ломилась Дуся Сидельникова, машинистка посольства, которую он недавно случайно засек в пабе с неизвестным типом. Дуся потом утверждала, что всего лишь пила кока-колу, а тип сам заговорил и даже предложил выпить. Ну а если это легенда и Дуся – английский агент? Что бы еще припомнить о Воробьеве, черт побери? – тужился он. Но Дуся влезла опять со своими проблемами, офицер безопасности даже покраснел, словно она сидела обнаженная у него на плече, не стыдясь резидента.
– А что вы скажете, – словно выстрелил в упор резидент, – если узнаете, что он трахает англичанку и имеет от нее ребенка?
– Девочку? – неожиданно для самого себя спросил офицер безопасности и от нахлынувшей слабости опустился на стул.
– Козла! – заорал Тенин. – Значит, так: вызовите его в посольство, допросите и посадите в подвал под хорошей охраной.
– А что потом? – сумел выдавить из себя Червоненко, в мгновение ока превратившийся из чернобрового красавца в трясущееся желе.
– Дальше вывезем его на самолете в Москву! – резидент смотрел на офицера безопасности с нескрываемым презрением, он терпеть не мог слабаков в славных органах. – А теперь идите! Только придержите штаны.
– Зачем? – не понял Червоненко.
– Чтобы не капало на пол, – хмуро улыбнулся шеф, и Червоненко вышел, думая о том, что он обязательно соберет самые страшные компроматы на Олега Тенина, его давно волновала предрасположенность резидента к дорогим ресторанам, где он порою встречался с высокопоставленными англичанами. Правда, это не составляло секрета: Тенин любил обсуждать с подчиненными кушанья и марки вин, а возвратившись после хорошего ланча, закуривал сигару и надолго забирался в сортир, единственный в резидентуре сигарный запах быстро распространялся по резидентурскому помещению, наиболее смелые сотрудники перемигивались, а некоторым приходилось спускаться по нужде этажом ниже. Барство! И почему он ездит с шофером, утверждая, что сам плохо водит машину?
Червоненко на высокой скорости пролетел в свой кабинет и, отдышавшись, крепко задумался над операцией по заманиванию Воробьева в посольство…
Предвкушая предстоящее счастье, Игорь ехал на рандеву к Джейн, запасшись огромным игрушечным медвежонком для сына и изящным букетом хризантем для мамы. «Отцвели уж давно хризантемы в саду, а любовь все горит в моем сердце больном…» – мурлыкал он под нос. Настроен он был радостно и беспечно, погода разгулялась, солнце слепило глаза, водители с особой учтивостью уступали друг другу дорогу и тормозили перед «зебрами», улыбаясь переходящим дамам и поощрительно помахивая им.
Ему и в голову не приходило, что в этот солнечный день над ним сгустились грозовые тучи: сзади, впереди и даже в боковых параллельных улицах следовало несколько машин слежки, ведущих закодированные переговоры по радио и контролировавших каждое движение объекта.
Машины поддерживали связь и с оперативной группой во главе с Джорджем Листером (в ней были и Барри, и Колин), обложившей Бакстоун-гарденс со всех сторон, все участники ответственной операции были переодеты в униформу контролеров, неуклонно налагавших дикие штрафы за неправильную парковку или превышение времени по счетчику.
Джордж чуть раньше въехал во двор дома, дабы подготовиться к прыжку. Тут, как назло, из своего подъезда выпорхнула разодетая Барбара, наметанный глаз которой тут же приметил Джорджа Листера в дурацкой униформе. Она содрогнулась от хохота и игриво помахала ему ручкой, но он сделал вид, что не заметил своей возлюбленной, и отвернулся к коллегам. Барбара ушла прочь с твердым решением никогда не видеть трусливого контрразведчика.
Воробьев благополучно въехал во двор дома своей возлюбленной, аккуратно запарковал «Волгу», взял в обе руки подарки и направился к подъезду. Тут к нему и подкатились.
Солировал Джордж, стараясь выглядеть добродушнее и раскованней, чем он был на самом деле, это, однако, придавало всей сцене оттенок макбетовской зловещности.
– Добрый день, господин Воробьев! Чудесная погодка, правда? К сожалению, вы запарковали машину в запрещенном месте… не могли бы вы пройти в мою машину, где я выпишу вам квитанцию за штраф…
– Откуда вы знаете мою фамилию? – перепугался Игорь (Джордж и впрямь дал промашку, откуда транспортному контролеру известна фамилия нарушителя?).
– Вы часто оставляете тут машину, и мы были вынуждены навести справки… – соврал он.
– Кто вы такие? – уже в ужасе спросил Игорь, глядя на сумрачные фигуры, словно вырвавшиеся из самых душераздирающих шпионских триллеров.
– Разве вы не видите, что мы – контролеры? – непринужденно ответил Джордж, улыбаясь во весь рот и этим еще больше пугая Игоря. – Не волнуйтесь, все это займет не больше минуты. – Джордж ласково взял Игоря под руку, прижал к толстому животу и легко повел к машине.
Воробьев, еще не осознавший происходящего, покорно проследовал за ним на заднее сиденье, где уже сидел, как было задумано по сценарию, Вивьен Колин. Оказавшись сдавленным им и подсевшим с другого бока Джорджем, Игорь от страха лишился дара речи. Машина двинулась, и это окончательно доконало Игоря, тем более что он увидел кортеж с остальными контролерами.
Джордж приблизил свой лик к Воробьеву, что, по его мнению, долженствовало усилить эффект беседы, и деловито начал, не замечая полуобморочного состояния своего соседа.
– Господин Воробьев, я не буду тянуть время и сразу приступлю к делу. – машина уже выползла из Бакстоун-гарденс и резво летела по Кромвел-роуд. – все очень просто: мы знаем все о Джейн, о вас и о вашем маленьком Игоре.
И тут произошло нечто из ряда вон выходящее: Игорь, неожиданно обнаружив в себе львиную энергию, попытался вырваться из кольца, навалился на хрупкого Вивьена Колина и нажал на ручку двери, – в результате англичанин на полном ходу вывалился из машины прямо на дорогу. Перепуганный водитель запоздало затормозил, и опять не вовремя: Игорь выскочил из автомобиля и во всю прыть помчался по Кромвел-роуд, не обращая внимания на гудевшие машины.
Пораженный Джордж приказал было водителю следовать за ним, но последний указал пальцем на распростертого Колина, вокруг которого уже собирались люди, и машине пришлось вернуться к товарищу, выполняя святой ритуал подбора раненых на поле брани. Колин отделался ушибами, однако все же вывихнул ногу. Он слабо постанывал и поливал убежавшего русского и мерзкую страну, его породившую, самыми последними словами (если бы эти выражения услышал Тенин, он тут же усомнился бы в преданности агента Советам). Колина погрузили в машину, дав указание остальной бригаде проконтролировать Воробьева у дома, куда он наверняка направит стопы.
Игорь появился в таком расхристанном виде, что Ирина залопотала, как наседка над цыплятами, забыла обо всех своих претензиях, помогла ему раздеться, покрывая утешительными поцелуями (он давился от слез и никак не мог прийти в себя), отвела в ванную и нежно вымыла под душем с помощью губки. Все эти трогательные манипуляции создали атмосферу любви и неожиданно для обоих переросли в ванный секс. Впрочем, в свете форс-мажорных обстоятельств провокации все это было объяснимо.
