Он возвращался домой на три дня раньше, чем заканчивались три декады практики студентов. Он вообще хотел прибыть во второй день декады, жаль, что не получилось, но особо расстраиваться не стоило. Ему скорее повезло. В университет вернулся его старый наставник, который питал к Мельхиору необъяснимую привязанность. Пришлось провести с ним четыре лишних дня, зато с его помощью удалось решить в свою пользу вопрос о последнем испытании.
Это была одна из несправедливостей жизни, на которую всегда жаловались маги-беженцы из империи. Им, кроме диссертации и проверки уровня силы, требовалось дополнительно сдавать экзамены и проходить испытания. Считалось, что имперцы недостаточно подготовлены теоретически, поэтому такая мера в отношении них - необходимость. На самом деле эта была защита своих от конкуренции чужаков. Пройти эти кордоны на пути к желанному званию могли единицы и Мельхиор гордился, что оказался среди этих редких птичек. Остался последний экзамен и всё!
Ректор наконец решился и назначил его на декаду перед праздником зимнего солнцестояния. Сразу после этого Мельхиор получит диплом магистра и самое ценное - гражданство Валариэтана.
Кроме всех прочих благ оно давало возможность оставить место городского мага в любую минуту. Конечно, торопиться, отказываясь от всех благ, которые предоставляла эта работа, не стоило. Оборудованный специально для мага дом, стабильная клиентура, стабильный доход - всем этим не разбрасываются. Как только он решит уйти, всё это придётся оставить своему преемнику. Даже варенья и соленья, которые наготовила Виола, и те достанутся чужому магу. Но на них плевать с высокой горки. А вот на саму Виолу... Если Теодор не вернётся и она останется до осени, то ему стоит доработать до конца срока. Будет время убедить девушку, что он для неё просто находка, а заодно поискать действительно хорошее место, не хвататься за первое, что под руку подвернётся.
На площади перед портальным залом его ждал Жером. Сам конюх восседал в шарабане, в который запряг Малыша, а повод Красотки примотал к передку экипажа. Увидев хозяина, отцепил ремешок и молча передал тому из рук в руки. Вид у него при этом был мрачно-торжественный как у распорядителя похорон. Обычно старый слуга был значительно более весел и словоохотлив. В груди у Мельхиора расползался холодок нехорошего предчувствия. Он зашвырнул свой саквояж в шарабан и спросил:
- Как дела, Жером?
- Всё в порядке, хозяин, - бесстрастно произнёс тот, - Теперь всё в порядке. Все живы-здоровы.
- Теперь? - удивился Мельхиор, - А когда было не в порядке? Что тут вообще без меня происходило?
Он ждал пространного ответа, но Жерому удалось поразить хорошо знавшего его Мельхиора до глубины души. Он наотрез отказался просветить своего хозяина относительно недавних происшествий в его собственном доме.
- Что было, то было, но не мне об этом вам докладывать. Что хотите со мной делайте, ничего не стану говорить. Пусть вам другие доложат, не я. Вон, господина Либерия своего спросите. Или домоправительницу нашу. А лучше обоих сразу. Только меня от этого увольте, я в жизни ябедой не был.
Сказав так, старик сгорбился на своём сиденье и, убедившись, что Мельхиор уже вскочил на свою лошадь, тоже тронул Малыша в путь. Глаз на хозяина он так и не поднял, а это значило, что он решил хранить молчание до самого дома.
Поняв, что слуга ни за что ничего ему не расскажет, Мельхиор резко послал Красотку вперёд. Он будет в Эделе на час раньше Жерома и к его приезду успеет всё узнать их первых рук.
На въезде в Эдель его остановил крик:
- Добрый день, господин маг! Как хорошо, что вы вернулись!
Он осадил Красотку и развернулся в сторону кричавшего. К нему на своём украшенном кисточками муле трусил никто иной как мэр города и приветливо махал рукой. Уже одно это удивляло. Старый лис, хоть и побаивался мага, но всегда вёл себя с ним покровительственно, не забывая поведением подчёркивать своё высокое положение. А тут прямо встреча дорогого родственника, от которого ждут наследства. Не зря Жером не хотел ни о чём рассказывать. Что-то тут не так.
Мельхиор со всей возможной для него любезностью поздоровался с мэром и задал ему тот же вопрос, что и Жерому. Что случилось, пока он отсутствовал?
- Ой, дорогой господин Мельхиор, - запел толстяк, - Трудно нам без мага. Мы все ждём не дождёмся, когда вы вернётесь и снова можно будет к вам обратиться. Эти ваши студенты... А их руководитель, он вообще...
Таких заявлений Мельхиор не любил. Что значит: «эти ваши студенты»? Они что, полгорода разнесли? Или вместо того, чтобы защитить поля от саранчи, её туда приманили? Если бы было так, об этом бы написали в газетах, но там об Эделе ни слова.
- Вы можете привести конкретные примеры? - жёстко произнёс он, - Чем именно вам и горожанам не угодили студенты и их руководитель? Что плохого они сделали? Тогда я пойду и разберусь. Эдель - мой город, я отвечаю здесь за магическую безопасность, и если кто-то из них совершил преступление...
Мэр тут же повернул на попятный.
- Ну что вы, господин маг, какие преступления. Только их сюда прислали пользу приносить, а они бездельничают. И с заклинаниями напортачили. Вот у меня в саду крота не было, а тут, после того, как студент зашёл амулет от тли поправить, появился. Весь сад изрыл, поганец! В огороде живого места не осталось. А когда я указал их руководителю на это безобразие, тот от меня отмахнулся. Нету, говорит, от кротов эффективного заклинания. Кота приучите. Как же! Мой кот, конечно, в городе самый красивый, только он кротов не ловит. Он и мышей-то...
И тут Мельхиор хихикнул. Его давно тянуло расхохотаться прямо в толстощёкое мэрово лицо, но он сдерживался. Но один смешок всё же пробился и мужчина обиделся.
- Зря вы смеётесь, господин маг, - поджал он губы, - в вашем хозяйстве тоже всё не хвала богам. Увёл вашу женщину один из студентов. Да как! Скандально, можно сказать! Они даже не скрываются! Весь город только о том и говорит!
- О чём говорит весь город? - внезапно похолодевшими от волнения губами себе под нос проговорил Мельхиор.
Мэр отлично расслышал вопрос, потому что ждал именно его.
- Ну как же, господин маг! Все ваши соседи по вечерам собираются, чтобы посмотреть, как студентик магическим способом в окно к своей красавице залетает. Даже знакомых приглашают на это зрелище.
Мельхиор ничего не понял. Какое окно? Кто куда залетает? Виола поселилась в мансарде, там такие окна - птичка разве только влететь может, но никак не целый человек. А мэр продолжал:
- А в последний день декады ваша Виола со своим любовничком в Балинар ездили. Вроде как за покупками. Вернулись когда уже солнце село. Что они делали столько времени, я вас спрашиваю? А какие приехали! Рваные, грязные, ваша экономка, бесстыдница, без юбки!
- Как, совсем? - вытаращил на мэра глаза Мельхиор.
- Нет, без верхней, - признался тот, - Но где и по какому поводу она её сняла? Не знаете? Вот и у меня сомнения. Так что изменяет вам ваша женщина, господин маг, точно говорю.
Тому, что нёс сейчас мэр, могло быть много объяснений и одно из них, наиболее правдоподобное, что всё это выдумки досужих кумушек, которые вредный мужик ему сейчас пересказывает. Дела было на гаст, а раздули на три гита. Но всё же Мельхиор уточнил:
- А этот её... любовник... Это он к вам приходил, после чего появился крот?
- Не-ееет, - довольно, как объевшийся сметаны кот, осклабился мэр, - Другой. Ко мне приходил тощий и корявый, некрасивый такой парнишка. А у вашей Виолы вкус. Она выбрала самого из них красавчика ненашенских кровей. Беленький, хорошенький как куколка, все девки наши по нём сохнут. Говорят, он к тому же ещё и граф.
Мэра Мельхиор не любил и не доверял, считая сплетником и лгуном, но тут вдруг мгновенно поверил: у Виолы роман со студентом-графом. Он совершенно не помнил, как выглядели приехавшие на практику парни, он и видел-то их всего пару минут, но но почему-то не усомнился, что среди них есть белокурый граф и вот он-то...
