Он снова воззрился на лорда-командующего:

— Ты неплохо справился с поисками моего брата. Во второй раз получится?

— Боюсь, Хан уже недоступен для нас, господин, — как будто с неуверенностью ответил Эйдолон.

— Тогда поищем другого. Если дам тебе имя, твое искусство сработает?

— Это будет зависеть от имени.

— Тот, кого я хочу усмирить, перед тем как отправиться к Тронному миру.

Лорд-командующий явно удивился.

— Хотелось бы большей определенности.

Тогда Мортарион снова подумал о Грульгоре. Представил, как чудовище мерзко вздыхает в камере, гнилой от трюмных вод. На Молехе оно было оружием, ровнявшим с землей города.

Оно было поганым отродьем. Следует искать лучший путь.

— Я встану рядом с магистром войны, — сказал примарх. — Мы займем место в авангарде, наш легион удостоится заслуженной чести. Но необходимо собрать все силы. Нужно вернуть тех, кто был с нами в самом начале.

Мортарион посмотрел на Эйдолона — во всем его убранстве и распущенности, во всей его силе и слабости — и испытал отвращение.

— Поэтому приведи нас к моему первому капитану, — заключил он. — Найди мне Каласа Тифона.

Эпилог

Первые сигналы обнаружили авгуры дальнего действия на сторожевике «Валья», вышедшем на охоту с Талионских Отмелей. Сообщение о них направили в штаб тактической группы примарха, которая находилась в двух варп-переходах, на границе субсектора Проксима Сол-Терций — менее чем в двух неделях пути от Терры. Поначалу в точности данных усомнились и отправили прямым лучом запрос о подтверждении.

Все изменилось, когда на самом «Храфнкеле» засекли варп-возмущения от целой армады. Флагман, семнадцать космолетов эскорта, курьерские корабли Администратума и разнообразные транспорты ауксилии были приведены в полную боевую готовность.

Ведь Волки, которые патрулировали дальние рубежи оборонительных позиций лорда Дорна, залечив полученные в Алакксесе раны и страстно мечтая дать бой магистру войны на его территории, приняли метки на сенсорах за то, к чему они готовились уже несколько месяцев. Фенрисийцы решили, что враг наконец взял курс на Тронный мир. «Храфнкель» затребовал с Терры подкрепления, но не стал ждать ответа и ушел за пелену.

Принадлежность неизвестного флота выяснилась только после того, как группировка Шестого легиона выдвинулась на передовые позиции и начала более точное сканирование. Трэллы, не веря своим глазам, неоднократно перепроверяли отчеты, пока не получили достаточно надежные результаты для доклада примарху. Информацию переслали на контрольные станции мостика, где магистр сенсориума, еще раз сверив данные, все-таки завизировал их и опасливо направился к командному трону.

Взяв инфопланшет, Леман Русс долго изучал его. В конце концов он поднял от рун льдисто-голубые глаза.

— Этого не может быть, — сказал примарх.

— Мы проверили и перепроверили, господин.

— Но почему сейчас? Почему он явился сейчас?

Магистр сенсориума покачал головой:

— Не могу знать. Цели еще в трех днях пути.

Русс поднялся, истинные волки у его ног также вскинулись, рыча и фыркая. По лицу примарха мелькнула тень, словно от грозовой тучи, правую ладонь он положил на рукоять Мьялнара.

— Все корабли к бою! — прорычал он. — Сожгите двигатели, но перехватите его раньше остальных. Я буду первым, кого он увидит.

Служители уже бросились исполнять приказ, и громадная туша «Храфнкеля» начала разворот, готовясь к запуску плазменных ускорителей.

— Джагатай, будь ты проклят! — злобно выговорил Русс, подходя к краю тронной площадки. — Не стоило тебе возвращаться.

Не щадя двигателей своих эскортов, флагман меньше чем за три дня преодолел расстояние до контактов в пустоте. Когда «Храфнкель» достиг указанных координат, все бойницы флотилии были открыты, все «Громовые ястребы» заполнены воинами и готовы к старту. Главные лэнсы зарядили для залпа по команде, тактическая группа приняла атакующее построение. Как только появились первые данные с устройств реального обзора, на мостике началось распределение целей для ждущих охотничьих стай и выделение основных векторов удара.

Но никто не предпринимал ответных действий.

Флот Пятого легиона — то, что от него осталось, — наконец появился в зоне видимости, ковыляя с отключенными щитами и плазменными ускорителями на половине мощности. Их белизна исчезла, за время перехода через Глубинный Варп корпуса покрылись толстым слоем гари. В зените Крестового похода Русс видел, как собираются для войны Белые Шрамы, и тогда у них было вдвое больше звездолетов, сверкавших золотом, багрянцем и слоновой костью. Сейчас уцелевшие корабли едва тащились на сожженных двигателях.

Их флагман пропал. Строй возглавлял линкор с идент-кодом «Копье небес», на бортах которого виднелись борозды, подобные следам от когтей. За ним двигалась остальная флотилия — неровно мерцали габаритные огни, тускло светились сопла ускорителей.

Обе армады остановились, разделенные едва ли сотней километров открытого космоса. Орудия Шестого легиона были наведены на уязвимые места оппонентов, имевшиеся во множестве. Пушки Белых Шрамов не захватывали цели, их звездолеты просто висели в пустоте.

Безмолвные. Израненные.

Русс внимательно наблюдал за ними, следил, нет ли признаков движения на передовых кораблях. Армада Хана значительно превосходила его тактическую группу числом, но вряд ли могла сражаться.

— Они вышли на связь? — требовательно спросил примарх.

Его хускарл, Гримнир Черная Кровь, покачал головой:

— Пока ничего.

Леман Русс резко поднялся с командного трона.

— Направить лэнсы на мостик передового корабля! По команде — вывести из строя!

Пока трэллы спешно выполняли распоряжение, на одном из пультов впереди вспыхнула тревожная руна.

— Господин, они пытаются навести луч телепорта.

— Сколько?

— Всего один.

Примарх грубо усмехнулся:

— Что ж, наглости ему не занимать. — Он выхватил ледяной клинок, холодно блеснул обнаженный металл. — Пусть приходит.

Носовую секцию пустотных щитов «Храфнкеля» на мгновение отключили. Секундой позже одинокая колонна эфирного света с треском пронзила своды мостика и опустилась на палубу в нескольких метрах от Русса. Столп ярко вспыхнул, потом сияние потускнело, и в его центре возникла высокая стройная фигура.

Хан прибыл без оружия. На его броне, обугленной, как и корабли, виднелись глубокие рваные дыры. Он стоял без шлема, с залитым кровью лицом и взлохмаченными черными волосами. Вначале показалось, что Каган с трудом держится на ногах, но затем он выпрямился, развернул плечи и встретил взор брата.

Увидев его вновь, Русс испытал только ярость. Примарх готов был рвануться вперед, раскрутить Мьялнар над головой и вонзить в грудь тому, кто оставил его умирать в пустоте. Ледяной клинок удобно лежал в руках, готовый к убийству.

Но Русс не двигался. Не шевелился и Хан.

Волчий Король и Боевой Ястреб стояли лицом к лицу, разделенные молчанием.

— Знаешь ли ты, брат мой, скольких сыновей я потерял в Алакксесе? — наконец прорычал Русс сквозь стиснутые зубы.

В ответ раздался голос Хана, такой же, как и всегда, — звучный, размеренный, с сильным акцентом.

— Мы должны были убедиться.

— «Убедиться»! — Леман подступил к нему, не убирая клинок. Джагатай был почти на голову выше брата, но уже в плечах и тяжело ранен. От границ тронного возвышения в повелителя Белых Шрамов целились из сотни болтеров, но оба примарха не обращали на это внимания. — И в чем же ты убедился? До сих пор считаешь меня Мясником Просперо?

Каган не отводил взгляд.

— Я увидел, что ты сотворил, и отправился дальше. Да, я убедился во всем, но, если ты желаешь вернуть долг крови, мне нечего тебе отдать — мы уже заплатили свою цену.

Русс придвинулся к Хану на длину ладони.

— Я часто думал, что скажу и как поступлю, если мы встретимся снова, — оскалился он. — Знаешь, Джагатай, многие во Дворце именуют тебя предателем. Я могу убить тебя на месте, и мало кто будет скорбеть. Так я отплачу кровью за кровь и потом, когда предстану перед духами павших, честно скажу, что отомстил за них.