Одним из наиболее удивительных свойств музыкальной индустрии является ее способность рождать непредсказуемое. Несколько поколений скептиков построили карьеру на том, чтобы осуждать и критиковать бесконечную волну музыкантов, стремящихся к популярности, и предсказывать угасание оригинальности и новаторства в музыке. Их злоба никогда не была более очевидной, чем в эпоху реалити-шоу и музыкальных явлений, которые в одночасье становятся сенсациями. Несмотря на все их стенания, несмотря на толпы дешевых поп-звезд, несмотря на предсказуемые возвращения динозавров рока, время от времени появляется группа, которая живет по собственному сценарию. И этой группе не обязательно заслуживать одобрение критиков с самых дальних рядов, она просто идет своей дорогой. Coldplay как раз такая группа.

Coldplay удавалось одновременно приводить всех в замешательство и восторг, так что в раннюю пору их называли то «новыми U2/Travis/Radiohead» и другими, то «салагами» и «молокососами». Но когда они стали выпускать альбом за альбомом превосходной музыки и постоянно играть эту музыку на гастролях на зависть почти всем серьезным коллективам, то снискали расположение музыкальной индустрии. Острые карандаши критиков смягчились, музыкальные снобы замолкли. Записи Coldplay получали заслуженные аплодисменты критиков, о которых немногие группы могли мечтать, а потом их ждал невероятный коммерческий успех. Однако их жизненная позиция по многим вопросам навлекла много незаслуженного осуждения, как и слишком тихая жизнь для рок-группы.

В центре мира Coldplay несомненно находится Крис Мартин, вокалист и лицо группы. Несмотря на его открытое неприятие культа знаменитости, всего за несколько лет группа достигла такого космического успеха, что фронтмена против воли затянуло в водоворот слухов и сплетен – неотъемлемой составляющей славы. Его кажущаяся хрупкость и неуверенность, казалось бы, противоречат признанному музыкальному таланту, но эта самая неуверенность и подпитывает огонь творчества Coldplay. Без нее группы бы не существовало, по крайней мере в том виде, в котором мы ее знаем.

История о том, как они пришли из ниоткуда и стали одной из величайших групп в мире, основана на их потрясающей музыке, но в ней участвуют и голливудские актрисы, и внутренние конфликты, и постоянная неуверенность в будущем, и распри между большими шишками музыкальной индустрии. Тем не менее они вышли победителями и их неоднократно провозглашали одними из величайших спасителей рок-музыки. Как им это удалось? Справедливо ли это звание? Смогут ли они сохранить этот высокий статус? Читайте дальше, и все узнаете…

Победители и проигравшие в клевой Британии[1]

Речь идет об осени 1996 года, когда необыкновенно честная и целостная музыка стала завоевывать британские чарты. Те, кто слушал внимательно, помнят выход хита «Setting Sun» в исполнении группы The Chemical Brothers и Ноэля Галлахера, а несколько недель спустя «Breathe» – жесткий танцевальный шедевр группы Prodigy, завоевавшей весь мир. Однако в рождественские сборники попал ужасающий список исполнителей: начиная с Питера Андре, Simply Red, Beautiful South, Boyzone, The Spice Girls и заканчивая, что еще хуже, Robson & Jerome, которые оказались на вершине рождественских хит-парадов второй раз подряд.

Год начался неплохо с «(What’s The Story) Morning Glory?» – мультиплатинового альбома группы Oasis, который привел к пику продаж всего брит-попа. Началом брит-попа можно считать дебютный лондонский альбом группы Suede, а его предками – так называемую новую волну музыкантов новой волны. Этот жанр стал глотком свежего воздуха в эпоху засилья американских гранж-исполнителей и местных малоприметных команд. Полтора года брит-поп переживал свой расцвет, когда Blur и Oasis стали именами нарицательными; Blur наконец вышли из 14-летнего застоя и выпустили свой взрывной, сексуальный, триумфальный альбом «His ’n’ Hers»; а Elastica, The Auteurs и Radiohead (которые скоро покорят мир) писали историю этого жанра. Дебютный альбом группы Supergrass под названием «I Should Coco» поднялся на вершину, а за ними потянулась длинная вереница других коллективов, в том числе Shed Seven, Portishead, The Bluetones, Marion, Dodgy и даже обновленный отец Modfather Пол Уэллер, с доброжелательной улыбкой смотрящий сверху вниз на своих юных учеников, которые, очевидно, внимательно слушали старые записи его группы The Jam. Бизнес тоже процветал, так как стала возрождаться живая музыка, товары с символикой групп расходились на ура, а фестивали снова набрали популярность.

Однако к 1996 году основы брит-попа пошатнулись. Что-то пошло не так. Еще в августе 1995-го борьба за вершины чартов между Oasis и Blur накалилась как никогда и оба коллектива оказались на вершине коммерческого успеха, но, как ни парадоксально, одновременно и на пике своей творческой деградации. Несмотря на мимолетный успех в хит-парадах, Blur вскоре уступили первое место Oasis, которые выпустили альбом-локомотив и оттеснили со сцены Дэймона Албарна, которого пресса стала обвинять в карикатуризме и лишила титула принца брит-попа. В течение пяти лет человек, который резвился с красавицами моделями с третьей страницы «The Sun» в клипе «Country House», записывает мировую музыку с африканскими инструменталистами. Он продолжит серьезно экспериментировать с Blur и, конечно, уважаемой и продуктивной виртуальной группой Gorillaz. Для жанра брит-поп он сыграл свою роль.

Сингл «Roll With It» группы Галлахеров стал худшим в их карьере, как позднее признавался сам Ноэл в интервью. А появление обоих коллективов в шестичасовых новостях стало предзнаменованием конца безмятежных деньков. Брит-поп расценивался СМИ как идеальный противовес чересчур мужественному корпоративному гранжу. Спустя два года после самоубийства Курта Кобейна брит-поп сам превратился в монстра, которого когда-то презирал. К середине 1996 года, когда большинство главных в этом жанре музыкантов записывали новый материал или наслаждались отпусками, движение практически вымерло.

Несколько выживших всплыли на поверхность вакуума пост-брит-попа. Suede лишились гитариста и вскоре вернулись с новым альбомом «Coming Up», который, возможно, и не получил такого же признания критиков и коммерческого успеха, как их прошлые записи, но по крайней мере был лучшим, на что они были тогда способны. Группа Manic Street Preachers уже вовсю давала концерты на стадионах, хотя многие считали, что они достигли этого благодаря достаточно консервативной музыке. Скоро Blur выпустят одноименный альбом с совершенно новым, более хардкорным звучанием, который только подтвердит, что группа больше не исполняет брит-поп.

Брит-поп так и не пересек Атлантический океан. По иронии судьбы, краткие вспышки таких коллективов, как Blur, Suede, Bluetones, Supergrass, Pulp, и множества других были для Америки пустым звуком. Oasis пользовались некоторой популярностью в журнале «Billboard», но и та улетучилась из-за неприятных размолвок братьев Галлахеров и сорванных гастролей, так что раскрутиться в Штатах им так и не удалось. Radiohead, которые почти задыхались от внезапной популярности гимна «Creep», все же смогли раскрыть еще одну свою грань с помощью утонченного альбома «The Bends», но мировой славы достигли лишь после выхода ключевого диска «OK Computer». Только Prodigy, которые попали на вершину чарта журнала «Billboard» с альбомом «The Fat Of The Land» (как и в остальных 23 странах по сравнению с 14 странами у альбома «Morning Glory»), могли похвастаться настоящим международным успехом, но тяжелая танцевальная музыка этого коллектива из Эссекса имела мало общего с брит-попом.