Бренд хотел подняться, расправить затекшие суставы, но внезапно ощутил предательскую неподвижность тела. Он попытался окликнуть Элию, но из горла не вырвалось ни звука. Он мог только смотреть, слушать и мыслить, но не двигаться. Взгляд Бренда был почему-то прикован к огромному — в половину стены — камину, на который до этого он даже не обратил внимания. Черный провал и зубья решетки вдоль нижней кромки придавали камину вид чудовищной пасти, разинутой в яростном крике.

Концентрация враждебности в воздухе нарастала. Неожиданно прозвучал громкий густой голос, говорящий на старорошанском диалекте, но с заметным, хотя и непонятным чьим, акцентом.

— Ну, что? Бросить что ли?

Звуки доносились из камина. Или это только показалось Бренду? Он увидел как вздрогнули от неожиданности плечи Элии. Но жрец Хортала проявил завидное самообладание и звонким от волнения голосом твердо ответил:

— Бросай!

Язык Элии слегка заплетался от выпитого вина.

Из камина донесся смешок, а затем оттуда же, поднимая облако пыли и увлекая за собой шлейф паутины, вывалилась рука. Она была больше человеческой, покрыта рыжими волосами, напоминавшими шерсть, но не несла заметных следов тления.

— Еще бросить? — с едва заметным оттенком ехидства продолжал голос.

Элия хотел быстро ответить, но гортань подвела его. Он захрипел, закашлялся и все-таки произнес:

— Бросай!

С грохотом из камина вывалилась вторая рука, пару раз перекувыркнулась и легла рядом с первой. Бренду хорошо разглядел, что одна из них правая, а другая — девая.

Дальнейшие события развивались с молниеносной быстротой.

— Бросить?

— Бросай!

— Бросить?

— Бросай!

Две ноги, столь же большие и так же заросшие рыжей шерстью, лежали теперь рядом с руками. Элия в азарте вскочил на ноги, но сохранял присутствие духа.

Усиливающаяся аура черного колдовства, подобно трясине обволакивала все существо Бренда. Но она пробудила к жизни Талисман Белого Отшельника — коготь белого ястреба, оправленный в серебро, который Бренд постоянно носил на груди под кольчугой. Его тепло, разгорающееся по мере роста злой силы, начало пробуждать к жизни неподвижное тело Лучника. Он смог перевернуться на бок и, опираясь на локоть, наблюдал за дальнейшим развитием событий.

— Бросить еще?

— Давай, бросай!

С глухим деревянным стуком о каменные плиты пола упала вылетевшая из камина голова величиной с котел, подпрыгнула и встала около рук, глядя красными на выкате глазами на жреца. Уродливое лицо покрывала редкая рыжая щетина, толстые волосы торчали из вывернутых ноздрей плоского носа, а нижняя губа не скрывала кривых желтых клыков. Несколько ударов сердца голова простояла в полной неподвижности, а затем нос сморщился и под сводами замка прозвучало оглушительное «Ап-чхи-и-и-и!»

Резкий звук придал Бренду сил настолько, что он приподнялся и сел, опираясь на стену.

Голова, принадлежавшая, несомненно, одному из кровожадных северных великанов-етунов, два раза моргнула, открыла рот и послышался голос, прежде доносившийся из камина.

— Ну, что? Бросить напоследок?

Только сейчас Бренд понял, где он слышал этот странный акцент. Ну конечно же во время неудачной попытки предотвратить сговор дарханских племен! В северных пределах Мира, откуда чудом выбрался живым.

Элия, хотя и попятился чуть-чуть назад от говорящей головы, сложив пальцы левой руки в охранительный знак, все еще твердо отвечал.

— Бросай!

И тут на пол шлепнулось огромное волосатое туловище с каким-то подобием накидки из наполовину истлевшей шкуры. Как только тело коснулось пола в непосредственной близости от остальных частей тела, конечности и голова неудержимо рванулись к нему и в мгновение ока приросли в местах самой Природой для этого предназначенных.

Кряхтя, етун поднялся вначале на колени, а затем на ноги, с хрустом расправляя могучую спину.

— Ну, вот, — пробормотал он, поскреб волосатый бок толстопалой пятерней в, выловив вошь, размером с мышонка, с аппетитным хрустом разгрыз ее и огляделся по сторонам.

Етун был в полтора раза выше среднего человека, около десяти — одиннадцати стоп росту, и раза в четыре тяжелее. Кроме этого от человека его фигуру отличали кривые непропорционально короткие ноги и чересчур длинные руки с ладонями-сковородками.

— Пойдем со мной, — звучно рыгнув, пригласил великан жреца.

Тот, дойдя в своей отваге до предела, а, может быть, потеряв от страха голову, отвечал:

— Пошли!

Великан указал пальцем с обломанным ногтем на дверь и сказал:

— Выходи.

— Нет, ты иди первым.

«Спорить с етуном! — подумал Бренд. — Нет. Хортал забрал у него последние остатки разума.» Он постарался незаметно подтянуть под себя ноги и крепче сжал рукоять меча, чтобы быть готовым отразить неминуемое нападение гиганта.

— Нет, ты, — проговорил етун.

— Нет, ты! — топнул ногой Элия.

«Безумец», — подумал Бренд.

— Нет!

— Нет!

— Ты первый!

— Нет, ты!!!

Неожиданно етун согласился. Он кивнул, снова почесался и широким шагом направился к выходу, но у самой двери остановился.

— Возьми факел, — прорычал он.

— Сам бери, если хочешь, — дерзко ответил Элия.

Великан покорно вернулся, подхватил горящее полено и двинулся в темноту коридоров. Жрец, сжимая в правой руке флягу с остатками вина, а левой продолжая делать фигуру, отводящую сглаз и прогоняющую нечисть, пошел за ним.

Как только етун вышел из зала, силы вернулись к Бренду. Он быстро поднялся, обнажил меч и крадущимися шагами направился вслед своему товарищу, ведомому посланцем сил зла.

Они прошли несколькими мрачными коридорами, миновали еще один зал, с потолка которого срывались стаи нетопырей, и подошли к разрушенной части здания.

— Открывай! — етун ткнул пальцем в небольшую, почти неразличимую под слоем паутины и грязи, дверцу в сохранившейся каким-то чудом стене.

— Сам открывай, — пожал плечами священнослужитель.

Великан пнул ногой дверь, потом подналег плечом — она затрещала и развалилась на несколько кусков.

— Заходи, иди вниз, — етун сделал рукой приглашающий жест.

— Сам иди. Я пойду следом.

С поражающей Бренда покорностью етун ступил в дверной проем, хотя для этого ему пришлось согнуться почти вдвое, и, освещая дорогу факелом, медленно пошел вниз по хорошо сохранившимся ступеням. Элия немедленно двинулся следом. Бренд следовал за ними, держась на безопасном расстоянии.

На глубине двадцати сажен лестница заканчивалась тесной каморкой, вырубленной в скале. Етун высоко поднял факел, касаясь потолка, и в его свете притаившийся на ступенях Бренд разглядел на полу, посреди помещения, каменную плиту с двумя позеленевшими от времени бронзовыми кольцами.

— Подними крышку.

— Как же я подниму? Она слишком тяжелая, — заверил етуна Элия.

Великан воткнул конец факела в отверстие стены, не иначе специально для этого предусмотренное, согнулся и взялся двумя руками за бронзовые кольца. На широченной спине вздулись тугие узлы мускулов и плита, казалось, совсем без усилия вышла из гнезда. Из своего укрытия Бренд не мог разглядеть, содержимое тайника, но по лихорадочно заблестевшим глазам Элии он понял — там нечто весьма ценное.

— Бери сундук, — сказал великан.

Искушение было столь велико, что жрец сделал неуверенный шаг к яме, но затем, вспомнив о своем принципе, остановился и демонстративно сложил руки на груди.

— Сам бери. Тебе нужно.

Етун не заставил себя долго уговаривать. Он опустился на колени и достал довольно объемистый сундучок, окованный позеленевшей бронзой по углам и испещренный вычурной резьбой. Затем, зажав его под мышкой, вынул из стены факел и направился к лестнице.

Бренд, стараясь ступать мягче охотничьего кота, взбежал по ступенькам. Там его ждал мало приятный сюрприз — десяток разбойников, возглавляемых Гарубаном.

— Так вот в какую дыру ты забралась, комнатная собачка, возомнившая себя вольным волком! — радостно закричал главарь, замахиваясь кривой саблей.