Он вздохнул и перевернул страницу. На него посыпалась штукатурка, и раздались громкие шаги дяди. Мальчик быстро спрятал книгу под подушку и вытянулся на кровати. Дверца распахнулась.

— Мальчишка, иди есть.

Гарри поднялся и последовал за дядей. Они сели за стол и стали ждать Дадли. Раздался топот, и этот тюлень сбежал по лестнице с довольной улыбкой. Увидев, что кузен уже за столом, он расстроился.

Дадли любил топать так, чтобы на кузена сыпался мусор. Слегка расстроенный, он сел за стол, и все принялись есть. Гарри положили немного овощей и кусок хлеба. Он принялся медленно есть, наблюдая за тем, чтобы другие не съели быстрее его.

Позавтракав, дядя отправился на работу, а Дадли — играть на улицу. Гарри остался убирать посуду вместе с тетей — она мыла, а он вытирал тарелки.

— Протрешь пыль в комнатах и прополешь цветы.

— Хорошо, тетя Петунья.

За работой он и не заметил, как прошло время, и наступил вечер. Дядя вернулся с работы не очень довольным. Гарри сидел в чулане и ждал, когда его позовут. Раздался топот, и Дадли с довольным криком побежал вниз. Распахнув дверь чулана, он довольно посмотрел на Гарри с белесой пылью в волосах. Кузен понесся в столовую и снес по пути вазу. Петунья выбежала на звук разбитого стекла и увидела плачущего Дадли, разбитую вазу и выглядывающего из чулана Гарри.

— Это все Гарри! Он что-то сделал, и ваза просто взорвалась! Я упал от страха!

— Ты! — прошипела тетя. — Как ты посмел, мальчишка!

— Петунья, что там?

— Мальчишка взорвал вазу и чуть не ранил Дадлика!

— Что?!

Раздался скрип стула и топот, дядя вышел в коридор. Гарри пытался спрятаться, но у него не получилось. Он был напуган и не понимал, почему они поверили такой глупости. Издалека невозможно что-то разбить. Дядя больно схватил его за волосы и прошипел:

— Мальчишка! Что ты себе позволяешь? Что ты сделал Дадли?

— Дядя! Я ничего не делал! Он сам её уронил, когда бежал по коридору!

Но дядя лишь сильнее потянул его за волосы.

— Не лги мне, мальчишка. Я всегда знал, что ты будешь ненормальным, как твои родители. Я выбью это из тебя! — с этими словами он швырнул его головой об стенку.

У Гарри потемнело на мгновение в глазах и стало очень больно и обидно. Дядя схватился за ремень и начал его вытаскивать из штанов.

— Я научу тебя быть нормальным, неблагодарный щенок! — он замахнулся ремнем и ударил мальчика, попав пряжкой по щеке.

Гарри жалобно взвыл. Он очень сильно испугался. Ему никогда не было так больно. Дядя бил его пряжкой по рукам, ногам, голове, туловищу, пока не увидел, что кровь начала пропитывать ковер, а мальчишка не шевелится. Петунья схватила его за руку.

— Успокойся, Вернон. Он все понял.

Мужчина яростно посмотрел на истекающего кровью мальчика, пнул его под ребра и, бросив ремень на пол, ушел в столовую. Петунья взяла мальчишку на руки и отнесла в чулан. Раны сами затянутся.

Вокруг была любимая Тьма. Она обволакивала ребенка и дарила ему ласку, которую он не знал. Она залечивала его раны. Она спасала его и восстанавливала ребра. Она не могла позволить умереть своему повелителю. Тьма была зла.

Гарри очнулся на следующее утро и вновь смотрел на свой ступенчатый потолок. Как ни странно, но ничего не болело. И если бы не пропитанные кровью вещи, он бы и не понял, что с ним что-то произошло. Все раны исчезли, как по-волшебству.

Дверь приоткрылась, и в чулан заглянула тетя:

— Гарри, ты проснулся?

— Да, тетя.

— Иди в ванную. Я дам тебе другую одежду.

— Хорошо, тетя Петунья, — ребенок поднялся и спокойно вышел.

Миссис Дурсль внимательно посмотрела на его лицо.

— Где твои раны? Что ты сделал, мальчишка?! Быстро назад в чулан! Неделю без еды!

Гарри испуганно забежал обратно и забрался на кровать, обняв колени. Он снял очки, смотря по сторонам. Посидев недолго, он достал учебник и начал читать, решив не думать об этих странностях, и надеясь, что этого не повториться.

— Иди в ванную, - неожиданно очухнулась тетя. Ее поступок ранее выглядел очень странным.

Гарри быстро спрятал обратно книгу и отправился мыться. Приняв быстрый душ, смыв с себя засохшую кровь и помыв волосы мылом, он вытерся и оделся в чистую одежду. Расчесал мокрые волосы и надел очки, чтобы посмотреть на свое отражение. На нем не было следов вчерашних побоев. Глаза были такими же ярко-зелеными, волосы — черными и неаккуратно лежащими. Такой же худой и маленький, как и всегда.

Но с ним что-то случилось. И никто не ответит на его вопросы.

Гарри попил воды из-под крана и, горестно вздохнув, направился в чулан. Он провел целый день, читая и начал засыпать, когда открылась дверь, и зашел дядя.

— Ты жив, мальчишка? Ты понял, как нельзя делать?

— Да, дядя.

— Ты усвоил урок? Ты ел?

— Нет, дядя.

— Иди ужинать.

Он знал, что ребенок что-то сделал, и Петунья лишила его еды, но малец потерял довольно много крови, и Вернон не хотел смерти этому маленькому монстру, от которого нельзя было избавиться, но можно было исправить.

Гарри осторожно вышел и посмотрел на дядю с закрытыми глазами.

— Что? Где синяки? Мальчишка! Никакой еды! — он снова потянулся за ремнем, и мальчик испуганно начал отступать к чулану. Повторения ему не хотелось.

— Дядя Вернон! Я не знаю, почему все прошло! Пожалуйста, не бейте!

Послышался свист рассекаемого воздуха, и на ребенка обрушился первый удар. Его били снова и снова, пока сознание вновь не уволокло во тьму. Вернон остановился, когда увидел, что Гарри потерял сознание и опять истекает кровью. Поднял его за шкирку и кинул в чулан. Ребенок приземлился неудачно — хрустнула кость в руке. Она была сломана. Мужчина довольно хмыкнул и закрыл чулан.

Мальчику снилась приятная темнота, она звала его, просила терпеть, обещала помочь. Мальчик тянулся к ней и надеялся, что его не обманет эта спасительная тьма.

Неделю он был заперт в чулане, выходя только в туалет. Раны на нем зажили опять так же быстро, но на этот раз дядя не стал его избивать. Его тошнило от голода, и несколько раз он терял сознание. На исходе недели ему позволили поесть. Помогать готовить ему не дали. Поев, он довольно улыбнулся.

— Иди в сад. Надо прополоть и полить цветы и постричь газон.

— Хорошо, тетя Петунья.

Ребенок был в расстроенных чувствах. Он начал бояться. Бояться этой боли. Он не понимал, чем заслужил это. Да, дядя с тетей его не любили, но они же родные, как они так могут с ним поступать? Учебники ответов не давали. А других людей он не знал. В школу только в сентябре. Наконец-то свобода, хотя бы на дни. И новые знания.

Он полол грядки и вдруг услышал недовольное шипение. Он вздрогнул, уставившись на змею. Она была небольшая, темно-коричневого цвета с более светлыми вкраплениями в чешую. Мальчик испуганно замер.

— Человек. Укуш-шу.

— Не надо!

Змея замерла, приподнялась, периодически высовывая раздвоенный язычок.

— Ты понимаеш-шь меня?

— Да.

— Ты — Говорящ-щий.

— Говорящ-щий?

— Понимаеш-шь змеиный язык.

— Да? Я думал, что ты это говориш-шь на моем языке.

— Нет. Это ты говориш-шь.

— Как это возмож-шно?

— Ты — маг.

— Маг? Нет. Я просто Гарри.

— Нет, Гарри, ты маг. Я виж-шу тьму вокруг тебя.

Гарри испуганно огляделся. И в самом деле, вокруг него всегда было как будто бы темнее. Сначала это казалось странным, но потом все привыкли.

— Тьму? Она мне помогает.

— Она твоя раба.

— Раба?

— Да. Учись, маг. Магия вокруг тебя. Нуж-шно лиш-шь желание. Я поползла.

— Пока.

Мальчик проводил взглядом змейку и задумался. Он — маг. Это многое объясняет. И поведение Дурслей и быстрое излечение. Ну, и разговор со змеей, конечно.

***

Прошло лето, начался сентябрь. Гарри и Дадли начали ходить в школу. Мальчик был счастлив и стал лучшим в классе. Дадли же — одним из худших. Перед рождеством прислали табеля по успеваемости. Дадли похвалили и отправили спать. Гарри попросили задержаться.