***

Красивые пухленькие губки, словно сочные плоды райского дерева, прижались к разгоряченному телу. Шатер скрывал от солнца и ветра, но не от жары. Внутри нагретый воздух ласкал обнаженные тела, покрытые капельками пота. Две девушки предпочитали отдыхать, когда путешествовать по пустыне становилось невозможным. Тогда для них раскидывали шатер, приносили прохладной воды из источников Зефиры – страны жаркого солнца, и они томились в небольшом пространстве, окутанные песчаными ветрами немилостивой пустыни Херда.

 Одна из них была смугла и черноволоса, имела огромные очи, что блистали, будто два алмаза, красивый стан, украшенный тонкими шелками и звучный голос. Когда девушка улыбалась, показывала жемчужины белых зубов, особое украшение в полузабытом краю и принадлежащее особе королевских кровей. Она была принцессой Зефиры, одной из семнадцати дочерей правителя Куулума. Той счастливицей, которую выдавали замуж не за какого-то из придворных отца, нет, за принца из соседней империи – огромной и грозной северной империи, что расположилась на севере от Зефиры и имела значительные территории. Это считалось очень удачным союзом двух государств, что долгое время проливали кровь у самых границ.

Спустя время, два правителя смогли договориться о мире, а для скрепления соглашения, Куулум выдаст свою дочь замуж за наследника Империи Гардов. Жребий пал на Гредду, седьмую дочь правителя. Девушку снарядили в дорогу, приставив к ней служанку и отряд «Хранителей гарема». Они путешествовали уже несколько дней: пересекли огромную торговую столицу, прилегающие деревни и вышли в пустыню, чтобы сократить путь. На границе их будет ожидать конвой, что проведет по безопасному пути северных владений. Северяне очень жестоки и властолюбивы, они могут посчитать, что пойманная добыча в дороге, станет их трофеем. Своих владык они не боятся – они рождаются с мечом в руках, и с мечом в руках погибают.

 Выбор отца пал на Гредду, ведь она с ранних лет была отнюдь не покорной овечкой, нет, скорее – хищной пантерой. Дочь царя зазывала караваны, скача на порывистом жеребце, переодетая в мужские одежды. Нет. Она была ребенком пустыни, что не даст себя в обиду. И самой любимой дочерью, оттого, ее родитель посчитал, что став владычицей Гардов, только поможет Зефире процветать. Его дочь отчасти согласилась, но более – покорилась, что ей ещё оставалось делать.

Чтобы девушки не томились в жарком шатре, им принесли большое корыто прохладной воды, чтобы они могли искупаться и остыть. Пока вода нагревалась в знойном климате, они опустили туда ноги и болтали ими, как маленькие дети. Гредда пела на родном языке о боге Гаязере, о его славных подвигах, о святилище на горе Фавн. А ее служанка Измир увлеченно слушала хозяйку и легонько прикасалась к ее разгоряченному телу своими пухленькими губками. Служанка была белокожей девушкой, не похожей на местных. Ее нашли недавно, поющей неприличные песни возле Жертовника богам, хотели закопать в песок и забросать камнями, но Гредда вступилась за нее. Забрала себе в качестве личной рабыни. А та будто не противилась такому исходу, она крутила полуобнаженными телесами на вечерах подле Куулума, сидела в его ногах, ела из его рук. Не противилась, когда правитель приказал ее раздеть до наготы и сплясать дикий танец с мечом. Нет, девушка ничему не противилась. Она извивалась в его объятиях, рычала, словно дикий зверь, когда позвал ради плотских удовольствий. Приходила, как преданная собака и ждала, когда ее заметят.

 Как красиво она танцевала, как опасно блестело лезвие острого ножа, готовое разрезать нежную кожу, но девушка не ощущала опасности, она клала его на грудь и выгибалась перед правителем. Смело касалась острого кончика указательным пальцем и продолжала извиваться, не боясь отрезать палец. Она была диким животным и нравилась Куулуму, но он не забрал ее себе, оставив любимой дочери, как подарок. Гредда и сама не прочь иметь такую верную рабыню подле себя, потому что та услаждала ее. Они любили предаться ласкам в шатре, особенно, когда Измир нащупывала самые сокровенные точки своей госпожи, ласкала ее тело, втирала соки фруктов и ароматические масла, от чего исходил приятный аромат и сладостный привкус. Они могли лежать подолгу и целоваться, так, Гредда готовилась стать женщиной, но мужчина будет груб и будет требовать ублажить его, а ее рабыня ласкает тело, покрывает воздушными поцелуями, которые не оставляют шрамов и синяков.

Довольная хозяйка откинулась на подушки, потянулась и подозвала свою служанку, та игриво к ней подошла, развязала набедренную повязку и легла рядом. Ее заключили в объятия, жаркие как сама пустыня, и требовательные. Ветер жестоко трепал полог завеса, который служил преградой от назойливых глаз и влетел в помещение, принесся с собой мельчайший песок. Он покрыл песчинками фрукты, огромной пирамидкой, стоявшие в центре шатра. Но девушки даже этого не заметили, они увлеклись друг другом. Гредда была ненасытной, но когда входила в раж, могла причинять и телесные страдания. Сейчас она обвила мощными бедрами хрупкий стан своей служанки и нависла сверху, показывая свое величие. Как красиво смотрелись ее натренированные ноги и руки, и как стояла грудь с выпученными темными сосками, а она улыбалась белозубой улыбкой и говорила своей рабыне, как возьмет ее тело, словно мужчина. Та покорно лежала и слушала, глубоко и вожделенно вдыхая воздух, ей нравились речи госпожи.

Гредда сдавила девушку бедрами, улегшись на нее, начала требовательно целовать и покусывать, пока не ощутила солоноватый привкус крови, потом медленно сползала вниз, при этом схватив служанку за горло, чтоб та не смогла трепыхаться. Но ее жертва спокойно сносила телесные тяготы, получая от этого удовольствие. И тут повелительница схватила банан, как самое походящее на мужские чресла, и вогнала в служанку, та прогорнула ногами от неожиданности, но затем раскинула их поудобней. А Гредда повторяла движения мужчины, шлепала по красивым телесам, покусывала грудь, пока ее рабыня не начала постанывать, получая удовольствие. Можно было позвать одного из телохранителей, но что они могли, они не были мужчинами в полном смысле. Иногда эти молодчики подсматривали за красивыми обнаженными наложницами, купающимися во дворцовом озере, но на большее просто не были способны. Гредда была беспринципной девушкой; в четырнадцать лет она словила за таким неподобающим занятием одного такого хранителя и угрозами затащила его в одну из комнат дворца, заставив раздеться. Так она хотела увидеть обнаженного мужчину. Тот зашелся самым багровым румянцем, когда снимал с себя облачение. А потом просто сгорал от стыда, когда юное создание досконально его исследовало, вот только не хватало у него некоторых особых органов. Но Гредда в силу своей неопытности, не отдавала себе отчет в таких пустяках, зато ее жертва испытывала мучительное унижение. Она отпустила молодого хранителя, рассмеявшись в лицо его смущению. Больше принцесса его не видела, если его не убили по приказу Куулума, он мог наложить на себя руки.

Но кто-то потревожил мирное занятие девушек, один из хранителей вошел, когда Гредда была наездницей, а ее преданная лошадка прогибала стан под госпожой. Мужчина смиренно опустил глаза, поклонился в пол и приник к земле, ожидая, пока принцесса освободиться. Гредда схватила служанку за горло, чмокнула между лопаток и спрыгнула с рабыни и невозмутимо подошла к слуге, полностью нагая. Тот поднялся с пола, не подымая глаз, сообщил, что нужно снова двигаться в путь, потому что нужно немедленно достичь ближайших гор, пока песчаная буря не разыгралась. Принцесса зарычала, подобно зверю, ее отвлекли, заставляют делать, чего не хочется. Солнце в зените, песок нагрелся, седла тоже. Как прикажите ехать? Но хранитель гарема настаивал покинуть пристанище: буря грозила присыпать их, погибнут животные и, возможно, люди. Тогда путешествие будет обреченно, а до границы еще несколько дней. Гредда равнодушно махнула рукой, ладно, пешком топать к северянам ей не хотелось. Но девушка даже не подумала прикрыть наготу, когда вошедшие мужчины наскоро собирали шатер. Лишь выйдя на улицу, она накинула просторное одеяние, в некотором смысле напоминающее хиджаб, чтобы солнце не спалило ее кожу, то же проделал и служанка – белокожая девица, которая солнца боялась вдвойне. Девушки тронулись в путь по безжизненному горизонту, как манящие точки в вечных песках.