- На дыбу арабского мальчишку!

С пацана живо сорвали уже порядком истрепанный костюм слуги. И вот так голышом и вздернули на дыбу. Браслеты замкнулись на руках мальчишки, и вытягивать стали сзади руки. Арабченок стал наклоняться, его босые ножки зажали в колодки с грузом. Мальчишка охнул, суставы провернулись в плечах, пацан тяжело задышал. Дэсс грубо спросил:

- Как звать тебя щенок?

Переводчик повторил по-арабски.

- Али! - Дрожащим голосом выдавил из себя мальчишка.

Дэсс уже ласковей произнес:

- Расскажи, где твой хозяин спрятала сокровища. Скажешь, получишь высокую награду, мы тебя самого шейхом сделаем. А нет будем истязать пока ты не испустишь дух.

Мальчик залепетал:

- Я ничего не знаю!

Дэсс криво усмехнулся:

- Не верю! Что мальчик с такой хитрой рожей, да ничего не знал. Ну, что же ты нам сам доставишь удовольствие.

Громадный эсесовец снял со стены кожаную плетку, с вкраплениями со звездочек. Специально присутствующий врач в белом халате и переднике, подошел к мальчишке и положил ему ладонь на правую часть груди. Прослушал пульс и, улыбаясь, заявил:

- У него на редкость здоровое сердце. Способен, многое выдержать, но весьма терпеливый. Твердым может оказаться орешком.

Дэсс издевательски усмехнулся:

- Тем лучше... Хотя придется поработать.

Палач СС и по совместительству предатель нанес сильный удар по жилистой спине араба-подростка. Проступила кровавая полоса, мальчишка тяжело задышал, лицо скривилась, но он подавил вырывающийся стон. Дэсс ударил еще, он противно ухмылялся и плотоядно скалился. Вообще- то пытка многим доставляет удовольствие... Может, это еще связано с животным инстинктом желанием показать свое превосходство, что ты сверх человек, а жертва дерьмо. Еще Фридрих Ницше считал, что сверхчеловек будущего "счастливого" мира будет отличаться куда большей жестокостью и по отношению к другим и к себе. Дэсс в плане жестокости к себе был не очень-то резв, а вот к другим...

Удары следовали, за ударами, тощая, но жилистая спина мальчишки превратилась в кровавое месиво, затем плеть стала гулять по ногам. К чести Али он хоть под конец и начал тихонько постанывать, но сумел сдержать громкие крики. Дэсс остановил порку и издевательски спросил:

- Нравиться тебе немецкая баня?

Избитый мальчик простонал:

- Нет!

Полковник СС сладчайшим тонном, спросил:

- Если ты хочешь выдать тайну, делай это сейчас. А то изувечим, и ты не сможешь уже служить в СС.

Али нашел в себе мужество ответить:

- Ничего я вам не скажу! Я поклялся именем Аллаха!

Дэсс по-лисьему усмехнулся:

- Что же продолжим! Ты нам доставишь удовольствие. Что бы сейчас применить?

Врач-садист предложил:

- Жаровню! Это пытка хороша еще и тем, что её можно применять в комбинациях с другими.

Дэсс гнусно хихикнул:

- Конечно же, жаровню! Сейчас бы ласково поджарим пяточки.

Полковник СС не побрезговал, и сам стал мазать пальмовым, правда, уже успевшим протухнуть маслом, огрубевшие, но перед пыткой отмытые подручными истязателя от пыли подошвы мальчишки. Врач одобрительно кивнул:

- Так ступни сгорят не сразу, и мы можем надолго растянуть истязуемому "райское наслаждение"!

После чего двое помощников-арабов вынесли снабженную автоматическим управлением жаровню, разместив, её примерно в полуметре от босых ног смуглого, смазливого мальчика. После чего Дэсс лично принялся распаливать огонек.

Язычки пламени хищно побежали по угольным брикетам. Мальчишка захрипел, стал судорожно дергать головой...

Полковник СС Дэсс глумливо произнес:

- Ну что мальчишка... Хочешь облегчить свою участь расскажи нам где спрятаны сокровища шейха. Мы в долгу не останемся, знатным шейхом сам сделаешься.

Али судорожно дергался. На голых пятках много нервных окончаний, а огонь это жестокая боль. В воздухе все сильнее и сильнее ощутим запах паленого. Мальчик все сильнее хрипел, по его щекам стекал пот и слезы:

- Я не знаю... Не знаю...

Дэсс щелкнул пальцами в воздухе:

- Не ври, я ложь насквозь вижу! Тем более, что ты сам сказал, что не скажешь. Мы тебя замучаем до смерти и...

Али втягивал и вытягивал свой тощий, но с довольно рельефным прессом живот. Он старался сдержать крики, что не показать, что ему больно, но предательское тело не хотело терпеть. Слезы из глаз текли непроизвольно, и арабскому мальчишке было стыдно, что он плачет как девочка. Но, увы, остановить слезы и постанывание не в его силах, хотя из судорожно прокушенной губы стекает струйка крови. Дэсс тем временем чтобы усилить болевые ощущения; взял с раскалившимися концами щипцы и взялся за тощее ребро мальчишки. Осторожно сжал своими сильными лапами, и принялся выкручивать. Али застонал значительно громче, боль была невыносимейшей, из горла вырывалось:

- Не надо! Пожалуйста, не надо!

Дэсс как то криво, по-азиатски усмехнулся и спросил:

- Скажешь? Теперь скажешь.

Мальчики покачала головой, и простонал, плюнул кровью:

- Нет! Не скажу!

Дэсс вдруг снова заговорил ласково и вкрадчиво:

- Ну, зачем тебе такому молодому умирать. Ради чего? Посмотри, как прекрасна жизнь, как приятно дышать свежим воздухом и любить девушек. А твой обезображенный труп будет валяться на помойке и кости растащат шакалы.

- Зато душа попадет в Джилгу! - Выдавил из себя Али.

Полковник хищно усмехнулся:

- Нет! Мы твой труп завернем в свиные шкуры и, тебя как оскверненного будет ожидать адская преисподняя!

Тут мальчишки по-настоящему разревелся:

- Не надо! Пожалуйста, не надо!

Дэсс устрашающе рыкнул:

- Говори...

Али со стоном ответил:

- Это так просто не объяснишь. Я должен вам сам показать, это место.

Полковник поморщил свой широкий, но отнюдь невысокий лоб. Возможно, мальчишка хочет лишь выиграть время и попытаться бежать. В этом случае их только отвлечет от других, пусть даже не столь прибыльных дел. Но с другой стороны... Дэсс проревел:

- Хорошо! Снимите его с дыбы, но ногу скуйте цепью, а также колодку на шею, чтобы не сбежал! Проверим этого щенка на вшивость!

Когда мальчишка освободили от дыбы, он снова застонал. Неуверенно встал на ноги, и охнул, кожа ступни оказалась спаленной. Тем не менее, Али постарался держаться прямо, и даже выдавил улыбку мученика. Полковник вдруг невольно почувствовал к юному арабу уважение: держится, хочет показать, что он мужчина. Что же может после того как сокровища окажутся у него в руках завербовать мальчишку? Ведь ему все равно не будет пути назад к своим. Родственники шейка не простят слуге выданных сокровищ, а защитить пацана от мести, сможет лишь почти всемогущее СС.

Несмотря на явную неспособность пленника бежать, к босой, наполовину спаленной ноге мальчишки приковали цепь с ядром, а еще голову и руки закрепили в колодке. После чего, полковник, решив взять с собой лишь пара эсесовцев-отморозков, впрочем, превосходно владеющих оружием, и арабов-носильщиков, на тот случай если сокровищ будет много. Потом от них, конечно же, избавятся, но пока пообещают золотые горы...

Ну, а девчата тем временем завершили к моменту, когда совсем стемнело очередной, свой марш бросок. Голоногая загорелая Шелла подбодрила Гертруду:

- В ученье трудно легко в бою!

Гертруда парировала:

- В ученье трудно жить - в бою легко умирать!

Закончив пробежку в конец, измочаленные девчата еще немного поджимались, затем помылись и легли спать. Что же, сколько можно себя выкручивать до беспредела! Гертруде, снилась весьма драматическая композиция...

Вначале девушка увидела противника, в своей грезе она как бы разом обозревала огромное пространство.

Армия выступила из города. Войска выстроились прямоугольником, который по мере движения все больше смахивал на крысу. Как обычно бывает у таких животных самая омерзительная морда! Впереди мелозавры, и пятерка тираннозавров, за ними кавалерия, верблюды, с бронированными рыцарями, конница с бойцами полегче. Далее пехота, легкая, в кожаных панцирях, метатели дротиков, и тяжелая в бронзовых доспехах. Были также на самые многочисленные лучники. Луки разные, маленькие черные, и большие выкрашенные в желтый цвет. Часть воинов вооружена копьями и выстроила подобие фаланги. В целом довольно крупная по меркам средневековья армия. Динозавры рычат и внушают страх. В движении это напоминает сель, неумолимый, может только не столь стремительный. Гудят трубы, бьют барабаны. Сзади кони и волы тащат катапульты и баллисты. Последние, правда, не очень приспособлены к полевому сражению. За городской стеной дым поднимается в небо, работают кузни, куют кандалы для невольников. В самом хвосте войска палачи в черных мантиях, готовые подвергнуть жестоким пыткам мятежников. Уже раскалили щипцы, нагрели сверла.