— Белз, я недавно узнал, что у нас в Форксе, – всё ещё рассматривая его, я не могла не заметить, как он произнёс: «У нас» - продают очень хорошую машину, по весьма неплохой цене.

— Кто продаёт? – больше на автомате спросила я, только потом мой мозг обработал данные, и почему-то ему не понравилась сочетание очень хорошая машина и неплохая цена, чаще всего один из этих фактов ложь.

— Билли, Билли Блек. Помнишь его? Он индеец из резервации.

— Да помню, - соврала я, чтобы вернуться к теме, – Что за машина?

— Ну это пикап, шевроле, – нехорошо

— Какого он года, – я чувствовала себя на допросе, потому как всю правду папа выдавал с какой-то неохотой

— Ну, Билли купил его в 1987 году

— Новым?

— Нет, он был собран в начале шестидесятых, ну или конце пятидесятых. Но ты не волнуйся, этот Монстр отлично бегает, сейчас таких не делают, – ну если даже Чарли назвал пикап Монстром, то я уже боюсь предположить, как он выглядит на самом деле. Поэтому мне срочно нужно было придумать как отказаться от этой покупки, не расстроив отца, а судя по его тону продавца-консультанта, он очень этого хочет

— Сколько он стоит? – вполне оправданная на мой взгляд причина

— По правде говоря, я уже купил его тебе, что-то вроде подарка к приезду, тебе же нужны свои колёса, – папа слабо улыбнулся.

Первые несколько секунд я была в полном ступоре, это было такое трогательное проявление заботы, что я не смогла широко не улыбнуться:

— Папа, правда?! Спасибо тебе большое! – каким бы ни был этот Шеви, папа сделал этот подарок от чистого сердца, тем более дарёному коню в зубы не смотрят, а моих сбережений хватило бы дай бог на велосипед с зонтиком.

Всё дорогу до дома папа описывал все прелести этой машины, как ни странно я начала постепенно влюбляться в него

— Ты можешь не волноваться на счёт механики, Билли с сыном его хорошо подлатали, – ну вообще прекрасно, можно вычеркнуть страх о том, что при поездке у меня может отвалиться дно и отказать тормоза. Так депрессия, а ну вон из головы, я тебе ещё дам час по солировать, а сейчас наслаждайся моментом.

— Сосед Билли пригонит его сегодня ближе к вечеру. – эту фразу папа произнёс, когда мы уже припарковались на подъездной дорожке перед домом, самым обычным, двухэтажным, обделанным белым сайдингом. Так выглядит место моего глубокого детства.

Стоило зайти в дом, как на меня нахлынули воспоминания из детства, не то чтобы я помнила всё досконально с детских лет, нет, в этом плане очень помогали фотографии. Когда мама покидала Форкс, она стремилась оставить здесь большинство вещей, что бы ничто не напоминало её об этом не самом удачном переуди её жизни, исключения составили лишь несколько старых фотоальбомов, доставшиеся маме ещё от прабабушки и конверт с моими детскими фото.

Проводя руками по запылённым предметам мебели и мысленно подмечая, что я по-видимому буду тут за место уборщицы, невольно вспоминала маленькие фотокарточки, которые рассматривала не так давно. Фото, сделанное в прихожей, когда мама выписалась из роддома, фотография напротив лестницы, сделанная в тот же день, и, наверное, последняя, где Чарли стоит вместе с Рене, и они естественно улыбаются друг другу. Около камина была сделана фотография в канун рождества, мне около трёх. Фото сделанное на кухне, на фоне ярко-жёлтых шкафчиков, малышка четырёх лет помогает маме готовить, но у обеих не очень получается. И последняя фотографии, пришедшая мне на ум, я и папа смотрим бейсбол, сидя на диване, на следующий день мы с мамой уехали.

За все тринадцать лет, что меня тут не было дом почти не изменился, всё так и осталось, причём именно осталось, не обветшало, не разрушилось, значит папа всё же пытается хранить память о нас с Рене. И кухонные шкафчики это в очередной раз доказывают, они были выкрашены в этот цвет ещё до моего рождения, этакое солнце на кухне. Это стало последней каплей, мне хотелось стоять тут и плакать, будто реальность ушла, и нахожусь в какой-то странной экранизации своей жизни, где из-за угла сейчас выбежит малышка Белли, а мама с папой обнявшись спустятся со второго этажа.

========== Глава 2 ==========

— Белз! – голос отца вывел меня из ностальгии, с грохотом вернув в суровую реальность. Стряхнув слёзы, я подала голос

— Я тут, пап! – он появился в проходе

— Я отнёс твои вещи в комнату, - налив стакан воды и промочив горло, он продолжил, - кстати почему у тебя так мало сумок? – по его голосу было сложно сказать говорит он сарказмом про мою бесчисленную коллекцию рюкзаков или серьёзно, про мои жалких две сумки с вещами

— Просто зимних вещей у меня не так уж и много – я украдкой смахнула непрошеные слёзы, - а покупать тёплые вещи в Финиксе не самая удачная идея, мне кажется, что там люди и не слышали о том, что температура может опускаться ниже минус пяти

— Сейчас на улице конец августа, я бы не сказал, что тебе будут нужны пуховик и свитера ближайшие два месяца.

— Зато резиновые сапоги и дождевик будут как нельзя кстати, – я рукой показала в сторону окна, по стеклу которого уже активно барабанили капли.

— Это верно, - стакан с шумом опустился на столешницу, - ты голодна?

Почему-то это до безумия банальное выражение заботы зародило трепет в душе, мама по сути своей была подростком, её мало волновали такие земные нужды как оплата счетов, закупка продуктов или приготовление еды, если Рене хотела есть, она просто делала себе бутерброд и убегала, поэтому рутина всегда ложилась на мои плечи.

— Нет, спасибо, я поела в самолёте.

— Я тогда побегу, меня ждут на работе, - как, когда-то в детстве, он взъерошил мне волосы и поцеловал в лоб, - к семи постараюсь быть дома, а ты не скучай, осматривайся. – папа побрёл к выходу, но внезапно остановился почти у самой двери и вернулся ко мне, – И всё-таки я очень рад, что ты дома, Беллз, – дальше последовало ещё одно неуклюжее объятие.

Часы в гостиной показывали ровно два, а значит меня ожидают пять часов одиночества. Возможно стоит разобрать вещи?

И повинуясь этому странному порыву я поднялась наверх. Где находилась моя комната, я не имела ни малейшего понятия, но толи на счастье толи на беду, моему взору предстали всего четыре двери. Выбрав одну наугад, я ошиблась, это была ванная, но следующая дверь открыла мне детский мир.

Конечно, все мои игрушки уже давно были убраны, но в старой комнате что-то ещё незримо напоминала мне детскую обитель, возможно дело было в общем цвете, он почти не изменился, разве что с лилово-розового превратился в более тёмный и глубокий, мама бы назвала его цветом Депрессии, то что надо. Почти вся обстановка была новой, кроме ковра, шкафа и компьютера; не представляю где Чарли откопал этот кусок древних технологий, но видимо, это была очень выгодная сделка, так ка в подарок ему достался ещё более старый модем. А в остальном те же дымчато-фиолетовые тона стен, покрывала и занавесок, крупный шкаф и стеллаж для книг, на котором я сразу заприметила томик «Грозового перевала», ещё в детстве мне нравилась эта книга своей толстой кожаной обложкой и запахом старых станиц, и лишь позже я прониклась именно этим сюжетом. Эта была в принципе вся обстановка моей комнатки на ближайший год, плюс незначительная мелочь: лампа на прикроватном столике, совсем небольшое зеркало на стене недалеко от шкафа. Закончив с разбором своих скромных пожитков и с преданием комнате более обитаемый вид, я решала, что делать с тем, что не вписалось в мой интерьер, а именно одиннадцать различных растений в горшках, как будто за окном мало зелени!

Зелёных друзей было решено депортировать к Чарли, но в его комнате меня ждал огромный сюрприз, все полки, стол и комод у него были в цветах, так вот кто наш садовод любитель! Что делает с человеком избыток времени и недостаток внимания! Кто-то заводит себе рыбку или хомячка, а отец клумбу.

Всё же кое-как распихав по дому питомцев отца, я бродила по комнате и думала куда же деть последнюю фиалку, но ничего на ум не приходило. Пришлось взять её к себе, эх милая, надеюсь ты у меня не сдохнешь, сердце сжималось только от одной мысли о возможном убийстве отцовской любимице.