– Финансирование, говоришь…
Она навострила ручку.
– Хрен собачий, а не финансирование, – с досадой обронил директор и добавил: – Извините, девушка!.. Смех куриный, а не финансирование. Гроши!
И замолчал.
– А меценаты у вас есть? – отчаянно продолжила Наташа, густо покраснела и поправилась: – Ну, спонсоры…
– Спонсоры! – пренебрежительно подхватил директор. – Конечно, спонсоры есть! Куда же без них!.. Хлебозавод вот есть. Он нам свой возврат присылает. Буханки, те, что не купили, с плесенью… Из совхозов тухлятину шлют… Яички там… Молоко скисшее… Колбасу просроченную везут из магазинов… Есть, есть спонсоры!..
В директорском кармане тренькнул мобильный телефон.
«Вот тебе и скудное финансирование, – пронеслось в голове у Наташи. – На сотовую связь у него почему-то хватает».
– Две секунды, Рамазан…
Директор взял Наталью под локоть, подтащил ее к еще одному посетителю столовки и почти что бросил на скамью рядом с ним.
– Эй, Витек, расскажи ей про себя, – приказал шеф. И вернулся к своему телефону. Наташа расслышала: – Да, Рамазан, подъезжай. Товар пришел.
Витек – мужчина лет сорока с давно не мытой окладистой бородой – придвинулся к ней поближе, склонился к уху, зашипел несвежим дыханием:
– Нашу он жрачку распродает, нашу… На Выхинском рынке… У этого Рамазана там лоток…
Наташа распахнула глаза и замерла.
А Витек плотоядным взглядом пытался рассмотреть ее грудь, скрытую под широкой футболкой.
– Но как? Как это? – выдохнула Наташа.
– Пойдем на улицу, – скомандовал Витек. – Я тебе сейчас такое интервью дам!
…Наташа просидела за компьютером почти до утра. Она то лихорадочно набирала текст, то задумывалась, вглядываясь в свои поспешные записи. Этот Виталий с его толстовско-солженицынской бородой оказался для нее просто кладом. Какая бомба получится!
Часа в три ночи в ее комнату заглянул заспанный отец. Спросил сочувственно:
– Не пишется?
– Пишется, еще как! – Она загородила от отца компьютерный экран.
– Почитать дашь? – Папа спросил, похоже, из вежливости.
Ей очень хотелось показать ему почти готовый текст. Спросить его мнения и совета. Но сколько можно ходить на родительских помочах! Пора хоть что-то сделать самой. Абсолютно самой, без родительских подсказок.
Наталья поколебалась и сказала, стараясь, чтобы голос звучал уверенно:
– Нет, папуль, спасибо. В газете прочтешь… Надеюсь…
Отец подошел, потрепал ее по волосам, старательно отворачиваясь от текста на экране:
– Ну, как знаешь. Удачи тебе.
К пяти утра статья была готова. Наташа поставила будильник на восемь – с утра она позвонит на фирму и отпросится на денек с работы. Ничего страшного, она еще ни разу секретарскую свою поденщину не пропускала. А материал ждать не может. Его нужно в газету нести, срочно в номер!
Cледующее утро – 21 апреля,
пятница.
Наташа Нарышкина.
Дмитрий Полуянов склонился над ее статьей. Наташа напряженно ждала, притулившись на кончике жесткого стула. Читал Полуянов внимательно, не то что ее предыдущая кураторша Кленова из отдела женских проблем. Та просматривала текст за пару минут, швыряла его в ящик стола и говорила туманно: «Будет ждать своего звездного часа!»
Дмитрий изучил наконец выстраданные Натальей за ночь шесть страниц. И снова вернулся к началу статьи. «Неужели по второму кругу пойдет?» – удивилась Наташа. Но Полуянов перечитывать материал не стал. Внимательно взглянул на Нарышкину. Сказал мягко:
– Хлестко пишешь. И стиль чувствуется…
Она почему-то ждала других слов. А Дмитрий продолжал:
– Этот Виталий, на которого ты ссылаешься, он кто?
– Да он сказал, что инженер, – сказала Наташа и неуверенно добавила: – Кандидат наук.
– Ага, – удовлетворенно произнес Полуянов. – А фамилия?
Наташа смутилась:
– Он просил не указывать. Боится, что директор столовой ему мстить станет. Но мне сказал. Виталий Капустин его зовут.
Полуянов отреагировал непонятно:
– Значит, опять Капустин… Высокий, немытый, борода черная? Наташа отпрянула от полуяновского стола.
– Вы… вы его знаете?
Дмитрий вздохнул. Включил чайник, потянулся за банкой с кофе. Наташа нетерпеливо потребовала:
– Ну скажите же!
Полуянов мягко ответил:
– Видишь ли, Наташенька… Этого Капустина знают все. Я имею в виду – все редакции. Он шизофреник, хронь. Больной человек, понимаешь? Везде заговоры видит. Недавно я тут очередное его письмо читал… Как там, бишь, было… ФСБ, ЦРУ и ФБР совместно ставят опыты на людях, для чего облучают его, капустинскую, квартиру специальным психотронным излучателем… Он даже схему этого самого излучателя нарисовал… Забавный дядька…
Полуянов, заметив, что она расстроилась, слегка коснулся Наташиной руки:
– Ты в это веришь?
Она опустила глаза. Виталий очень складно рассказывал ей… И про директора столовой абсолютно уверенно говорил… Что продукты, присланные благодетелями, проходят через цепочку посредников, а затем оседают на московских оптовых рынках… Даже цепочку эту нарисовал – стрелочки, четырехугольники, почему-то шестиконечные звезды…
Дмитрий протянул ей чашку с кофе:
– Не горюй, подруга. С кем не бывало!. Запомни только на будущее. Никогда нельзя брать всю информацию из единственного источника. Потому что этот источник может оказаться лицом некомпетентным. Или заинтересованным. Или просто психом, как тебе попался.
Первым желанием было разреветься. Залить слезами всю полуяновскую футболку. Дима смотрел на нее так сочувственно… Но Наталья сумела взять себя в руки. Это уж совсем никуда не годится – рыдать на глазах у Полуянова. Тем более что ей он, кажется, нравится. Нравится не только как журналист. Есть в нем что-то еще. Изюминка чувствуется. Фигура стройная, глаза умные и добрые. Редкое сочетание. Вдруг он и есть принц из ее сна?
Она мужественно хлебнула кипятка-кофе. И постаралась объяснить слезы, выступившие на глазах:
– Ого, горячо как!
Полуянов улыбнулся. Сказал панибратски:
– Молодец, Наташка. Головы не теряешь.
Она спросила, не скрывая ужаса в голосе:
– И что мне теперь делать? Опять в эту столовку ехать?!
– А ты хочешь?
– Если надо – поеду, – мужественно сказала Наташа.
– Ладно уж, живи, – разрешил Дмитрий. – Я сам туда сгоняю. Разберусь, кто такой Рамазан – так звали того, с кем директор по телефону о товаре говорил?
– Да там все написано, – пробормотала Наташа.
– Фактура в статье неплохая, – похвалил Дмитрий. – Зарисовка про бабулек – вообще высший класс. Знаешь что? Если я чего в этой столовке нарою – опубликуемся под двумя фамилиями. Наталья Нарышкина – Дмитрий Полуянов. Гонорар пополам, плюс с тебя, за науку, тортик. Годится?
– Тортик и бутылку! – благодарно улыбнулась Наташа.
– Ну, бутылку… – поморщился Полуянов. – Бутылка – это пошло. Тем более что я вообще-то предпочитаю бургундское…
– Будет… – пролепетала Наталья.
– Да не купишь ты со своего гонорара ни бургундского, ни анжуйского!.. И не переживай! Давай сейчас кофейку попьем – и иди отдохни, развейся. А завтра, в субботу, приезжай в редакцию. Здесь поспокойней будет, а я как раз дежурю. Постараюсь подыскать тебе темку… Можешь в субботу-то приехать?..
Наташа, хоть и собиралась в субботу с родителями на дачу, благодарно посмотрела на Полуянова и торопливо сказала:
– Конечно, приеду. Во сколько?
В то же самое время.
Алексей Данилов.
Роман меня слушался. Герои получались. Мозг работал четко. Только сидеть я уставал. Ерзал нещадно, принимал самые диковинные позы – лишь бы размять затекшее от упоенного умственного труда тело.
К шести вечера я вполне освоил курс компьютерной камасутры. В смысле – трахался с ноутбуком по-всякому. В каком положении только не работал. Валялся на диване с компьютером перед носом. Сидел по-турецки на ковре, шныряя пальцами по клавиатуре. Сворачивался в клубок на кровати и пробовал печатать, лежа на боку. «Пора бы остановиться, – мелькало в голове. – А то и глаза подсажу, и остеохондроз какой-нибудь заработаю».
