Варяжко в основном закончил с проработкой конструкции пилорамы и готовил чертежи для заказа мастерам, когда за ним приехал гонец — знакомый ему отрок из княжеской дружины. Тот не стал входить в дом, даже не сошел с коня — передал вышедшему за ворота юному хозяину наказ князя: — Не медля ни часу прибыть в хоромы, — с тем и умчался обратно.
Юноша оставил в сторону заботы и думы, занявшие его последний месяц, запряг гнедого и, с долей волнения и тревоги, отправился в княжеские хоромы. Он уже привык к вольной жизни, не зависящей от чьих-либо указаний. Пришлось даже перебарывать невольное раздражение, настраиваться на возможную службу у князя. Меньше чем через час неспешной езды въехал в знакомые ворота, увидел во дворе густое брожение народа — воинов, челяди, пришедших гостей. Оно заметно отличалось от сонного затишья при прежнем наместнике — люди куда-то бежали, едва не сталкиваясь между собой, стоял шум-гам, раздавались крики и приказы. Варяжко привязал Тарана к коновязи сразу за воротами и прошел к хоромам.
Долго в сенях не пришлось ждать — вернувшийся от князя гридень, доложивший тому о приезде Варяжко, велел заходить в палату. Здесь, кроме Ярополка, сидели на лавке воевода и еще один боярин — они переговаривались о чем-то между собой. При виде вошедшего замолчали и уставились на него, как будто оценивая — годен ли он им. Легким кивком ответили на поклон юноши, после Ярополк завел речь:
— Тебе, Варяжко, предстоит важная служба. Будешь помогать боярину Гремиславу следить за городом. Дадим в помощь отроков — кого посчитаешь нужным, наберешь еще людей из воев, с ними устроишь сыск смутьянов. Для большей важности принимаю тебя обратно в дружину и не отроком, а гриднем, хотя годами ты не вышел. Но коль у тебя под началом станет немало служилых, то по чину им быть. О том объявлено дружине, только такому юнцу, как ты, нужно еще заслужить у матерых воинов уважение. Понятна моя воля? — после ответного: — Да, княже, — завершил указанием: — Подожди в сенях боярина, вместе оговорите — что нужно для дела.
Тут же добавил: — Были у меня старейшины новгородские, условился с ними, что завтра в детинце дадут они клятву прилюдно перед ликами божьими. Тебе тоже следует там быть.
Варяжко, пока сидел в сенях, ожидая нового наместника, передумал разное. Не сказать, что поручение князя обрадовало его — работа грязная, вряд ли кому придется по нраву следить за кем-то. Но ясно понимал — без нее не обойтись, надо на корню пресекать новую смуту и бунты. Хотя многое зависело от нынешней власти — насколько разумно и решительно поведет себя с далеко не покорным народом Новгорода. Нужно держать его в послушании твердой рукой, но не загонять без нужды, провоцировать недовольство и озлобление. В противном случае никакой карательный аппарат не удержит в повиновение вольный город, рано или поздно он восстанет. Сомнений в способности Ярополка и его наместника справиться с новгородским народом хватало, но все же надеялся на лучшее — князю дан редкий шанс, если упустит его, то грош ему цена.
Будущую свою работу представлял в общих чертах — нужно набрать толковых людей в свою службу, завести агентуру среди купцов и ремесленников — самых влиятельных в городе сословий. Еще научиться самому и учить подчиненных азам розыскного дела. В таком плане предложение князя взять отроков, а не взрослых гридней, к себе в помощь представлялось резонным — у них еще не пропала тяга учиться новому, легче и быстрее усвоят нужную науку. Хуже обстояло с набором воев для силовых акций — искать их в городе среди словен или кривичей, по-видимому, не имело смысла, вряд ли пойдут против своих сородичей. О том Варяжко хотел особо оговорить с наместником — следовало найти у полян, северян или дреговичей. С радимичами и вятичами не стал связываться — у них княжеская власть не пользовалась влиянием, не раз восставали против нее.
С боярином Гремиславом разговор вышел трудным — тот слушал своего дознатчика с заметным недоверием. Потребовалась вся выдержка и немалые доводы, пока он принял предложенную Варяжко структуру и состав службы, и то по самому минимуму — пятерых отроков и особую дружину в два десятка воев, расходы на их содержание. Наместник счел большее только лишней тратой казны — мол, при нужде справится своими силами, без помощи малообученного войска новоиспеченного гридня. А то, что надо выслеживать и выпалывать смутьянов — то прихоть князя, с которой ему приходится мириться и исполнять, пусть и без особого рвения. Для Варяжко такое отношение боярина к порученному ему делу стало понятно с первых слов, которые тот обронил, оставшись наедине:
— Что ты надумал с каким-то сыском, юнак? Ярополк Святославич, да и воевода, наговорили мне всякого, сослались еще, что ты их надоумил. Это что — будешь ходить и слухи собирать?
Сам пренебрежительный тон, с которым высказался наместник, ясно подсказывал о непонимании им значимости предупреждения смуты, ее пресечения в зародыше, пока она не переросла в открытый бунт. Ответил, сдерживая раздражение на высокомерие служаки:
— И это тоже, боярин. Последний бунт, в котором погубили прежнего посадника и дружину, начался именно со слухов. Новгородский люд взбудоражился ими и пошел с топорами и дрекольем в княжеский двор. Нам теперь надо не допустить такого, поймать тех, кто смущает народ, пока они не сотворили лихо.
После недолгого молчания, дав время наместнику понять сказанное, продолжил:
— Но не только в том. Не меньшее, может быть, даже большее зло от тех, кто подзуживает людей тайно. А такие обязательно будут — не каждый согласится с княжеской властью, по доброй воле отказаться от прежней вольницы. Это сейчас они смирились, возможно, только на словах, когда выбора у них нет — иначе только прямая война с княжеским войском, в которой им резона нет, одни лишь убытки и жертвы. При удобном же случае захотят повернуть вспять, ударят исподтишка в спину. Стоит тому же Владимиру прийти сюда со своим войском — взбунтуют народ против нас, тем более, что тот и без того соблазняет Новгород немалыми поблажками.
Наместник с явным недовольством прервал Варяжко: — Не каркай, как черный ворон! Что будет, то никому не ведомо. Или ты вещун? Ладно, говори, что тебе надобно — мне Ярополк Святославич дал прямой указ потворствовать тебе, но без излишества.
Дальше разговор пошел более предметно, причем напоминал больше торг, чем заботу государевого мужа о важном для князя деле. Варяжко боролся за каждого воя или отрока, за каждую гривну, пока не пришел хоть к какому-то приемлемому согласию с прижимистым боярином. Когда же оговорил, что воев надо из других земель, тот едва не взбеленился: — Это, что, из-за двух десятков людишек мне сноситься с другими посадниками или докучать князю?! Ищи где хочешь — дело то твое! Со снаряжением и довольствием для них помогу, как уговаривались, дам еще лесу и денег на постройку барака, на этом все. С остальным справляйся сам, без особой нужды ко мне не обращайся.
Ушел от наместника недовольный, скрывая от того свое чувство показным усердием: — Исполню, боярин, как велите — не жалея живота своего и трудов.
Варяжко понимал отчетливо — с новым своим начальством ладить будет трудно. Вспомнил добрым словом прежнего, боярина Истислава — тот, во всяком случае, не мешал ему выполнять свою работу на торгу. Гремислав же отличался большей властностью и жесткостью, с мнением своего нового подручного не считался. Только прямое указание князя заставило его пойти на какие-то меры, предложенные юным гриднем. Возникло серьезное сомнение в большем, не только по его службе — сможет ли такой упертый на своем посадник справиться со своенравным народом Новгорода? С ним ведь надо вести очень взвешенную и гибкую политику, а не идти напролом, давя грубой силой. Что-то советовать, подсказывать наместнику Варяжко не хотел, да и знал, что тот не прислушается.
Вызвало вопрос назначение Гремислава новгородским посадником. Варяжко не сомневался, что и Ярополк и его воевода прекрасно знали, что собой представляет боярин. Коль поставили того на город , то должны ясно осознать — к чему может привести жесткая рука ставленника. Если их цель — вызвать недовольство в городе, спровоцировать новый бунт, а затем подавить его, не щадя никого, то что они от того выиграют? И зачем тогда он со своей службой, ведь задача у него обратная — не допустить смуты? Какого либо вразумительного ответа на этот вопрос так и не нашел, уехал с княжеского двора со смятением в душе, не понимая — что ожидать от Ярополка, на что рассчитывать.
