- Я оставлю вас,- говорит отец ЮЧжин и, не дожидаясь моего ответа, выходит за дверь.
ЮЧжин, смотрит на меня, взгляд становиться более осмысленным.
- ЮнМи,- шепчет она.- ЮнМи...- и замолкает. Видно, слова ей даются с трудом. Но вот она делает над собой усилие, что сразу отражается на этих 'пи-пи-пи-пи...' - они учащаются.
- ЮнМи,- сбивчиво, словно боясь не успеть, говорит ЮЧжин,- прости меня... Я хотела... тебе... смерти... Но смерть... пришла ко мне... Кошелёк... Прости... Кирин... Лазер... Прости... Скажи... что прощаешь... Мне легче... будет уйти... ЮнМи...
Смотрю на неё и ничего не могу сказать - ступор какой-то. Вслушиваюсь в эти 'пи-пи-пи...', которые всё нарастают и понимаю, сейчас что-то произойдёт страшное.
- ЮнМи... Прости...- уже одними губами произносит ЮЧжин и вдруг - 'пиииииииии...' Смотрю на монитор - прямая линия, никаких всплесков... Остановка сердца!!! Она что, умерла? ЮЧжин умерла??? Умерла??? В голове всё завертелось... Нужно что-то делать, звать кого-то, но стою не способный ни на что... Сколько бы я так простоял - не знаю. Но тут в палату врываются какие-то люди в зелёных халатах - и меня выставляют вон.
Время действия: чуть позже.
Место действия: там же.
Сижу на стуле возле палаты ЮЧжин, пытаюсь прийти в себя. Но чего-то не очень получается. Никогда ещё на моих руках никто не умирал. Конечно, всё когда-нибудь случается впервые. И трупе на десятом, я, наверняка, буду чувствовать себя значительно бодрее, чем сейчас... Но я, честное слово, предпочёл бы что-то более жизнеутверждающее.
На душе паскудно. Закралась в голову мысль, что это я столкнул 'лучшую подругу' в могилу. Она просила прощение, а я молчал... Просила, а я молчал...
Отсюда - волнение, всё возрастающая и возрастающая нагрузка на сердце и - смерть. Скажи я: да, я прощаю тебя! И всё бы обошлось... По-крайней мере это произошло бы без меня. Но я не сказал. И вот она - первая смерть, которую я принял.
Люди в зелёных халатах - это бригада реаниматологов. Над ЮнМи колдовали такие же. Десять минут возились. Бросили бы раньше, и не попал бы я сюда на радость Корейской нации. Что б там дальше было - не понятно. Но этого дурдома: женское тело - мужское сознание,- точно не было бы.
А врачи всё не выходят. Пытаются вытащить ЮЧжин с того света. Если вытащат... Если только вытащат, пойду, поставлю ей свечку за здравие... О! Какое-то движение...
Смотрю, как разъезжаются двери и в коридор выходят реаниматологи - четыре человека. И по лицам не понять, чем там дело кончилось. Трое проходят мимо, один, вида самого сурового, останавливается возле меня.
- Пак ЮнМи?- спрашивает он.
Холодея, медленно поднимаюсь, кланяюсь..
- Да, доктор. Я - Пак ЮнМи.
Реаниматолог неожиданно улыбается, становясь похожим на местного Деда Мороза.
- Всё нормально,- говорит Дед Мороз.- Мы вытащили её на пятой минуте клинической смерти. Теперь вашей подруге ничего не угрожает. Неделя, максимум две, и вы снова можете зажигать с ней по ночным клубам... Только осторожно.
Сказав это, Дед Мороз уходит не попрощавшись, оставив меня одного охреневать от только что услышанного. ЮЧжин моя подруга? Я что, что-то пропустил? Пффф... Ладно, главное, жива осталась. И совесть меня по мелочам докучать не будет. И... Чего я там сам себе наобещал? Свечку за здравие поставить? Тссс... Придёт же такая фигня в голову!
Время действия: чуть позже.
Место действия: палата ЮЧжин.
ЮЧжин лежит на кровати, руки вытянуты вдоль туловища, глаза закрыты. На прикроватном мониторе все показатели в норме. Тишину нарушают мерные сигналы: пи-пи-пи-пи...
В палату заходит отец ЮЧжин, направляется к креслу, садится.
- Дочка, ты как?- спрашивает он.
ЮЧжин открывает глаза и... сдирает с правой руки пластырь, который фиксировал иглу капельницы. Никакого следа от иглы на руке не видно.
- Нормально,- отвечает дочка.- Только с запахом перестаралась. Воняет.
ЮЧжин снимает с левой руки все датчики, но на мониторе всё так же продолжают отражаться текущие жизненно важные показатели: давление, пульс, температура. Звуковой сигнал 'пи' продолжает сопровождать каждый толчок неведомого сердца.
Ещё одно движение - и с губ сдираются липучки, под которыми обнаруживаются вполне себе здоровые губки.
ЮЧжин садится, с улыбкой смотрит на отца.
- Я не переиграла, або-ним?
- Сто процентное попадание. В какой-то момент я даже поверил, что тебе, действительно, плохо.
- Ха-ха-ха...- смеётся ЮЧжин.- Ты бы видел её лицо! Вот, кто поверил - так поверил!
- Что дальше?
- Есть кое-какие идеи. Надо подумать. Главное, чтобы твои 'реаниматологи' не проболтались.
- Не проболтаются. Ты тоже должна доиграть до конца. Так что - иглу, датчики... Всё верни на место. Хоть у дверей и охрана, но мало ли...
- Верну... Играть, так играть!
- ЮЧжин!- строго говорит отец.- Ты смотри... Не увлекайся слишком. А то сама не заметишь, как превратишься в лучшую подругу ЮнМи.
- Я?! Лучшая подруга?! Для этого я слишком ненавижу её.
ЮЧжин снова заливается довольным смехом.
- Какие у неё были восхитительно квадратные глаза! Я думала, что не выдержу и расхохочусь... Кстати. А почему они были карие? Они же синие. Я видела... Линзы что ли?
- ЮЧжин, я тут подумал... Может, хочешь попробовать себя в кино?
- Або-ним!- возмущённо восклицает ЮЧжин.- Ты хочешь, чтобы я опустилась до уровня какой-то актрисульки. Да я лучше...
ЮЧжин замолкает. На красивом личике видна работа коварной мысли. Секунда - другая и красивые губки искажает хищная улыбка.
- Або-ним! А ведь ты мне подал отличную идею... ЮнМи! Ты попала!
Время действия: примерно тоже.
Место действия: высшая школа Кирин, отделение журналистики, комната фотографов.
За одним из столов сидит Кан ХаНыль - бывший личный фотограф ЮнМи. ХаНыль просматривает на экране монитора фотографии. Наиболее удачные отправляет на распечатку.
В комнату входит человек, возраст - слегка за тридцать. В руке у него упаковка кофе на двоих. Мужчина останавливается, взгляд его скользит по лицам присутствующих. Заметив ХаНыля, мужчина, прежде чем направиться к нему, достаёт телефон и включает режим звукозаписи.
- Фотограф Кан?
ХаНыль поднимается - лёгкий поклон.
- Да, это я.
- Здравствуйте,- ответный лёгкий поклон.- Репортёр Чхве СонХан из 'Seoul Times',- репортёр протягивает ХаНылю свою визитку.- Я звонил вам.
- Здравствуйте, репортёр Чхве,- ещё один, но уже более глубокий поклон.- Чем я могу помочь вам?
- Можете обращаться ко мне - сонбэ. Я выпускник Кирин. Можно сказать, мы не чужие друг другу... Кофе?.. И давайте присядем.
От кофе ХаНыль не отказывается и предложение 'присесть' тоже находит отклик в его сердце.
- Начну издалека,- сделав глоток, говорит СонХан.- В воскресенье судьба занесла меня в ресторан отеля 'Golden Palace'. Туда же в это же время судьбе было угодно привести Агдан.
Репортёр смотрит на ХаНыля. Во взгляде вопрос: 'Пацан, тебе объяснять, кто такая Агдан?' ХаНыль кивает - в том смысле, что, кто ж сегодня в Корее не знает, кто такая Агдан!
- Нам... тем кто был в ресторане, повезло. Мы не только увидели Агдан, но ещё и услышали, как она поёт. Пела она на каком-то незнакомом языке, какую-то странную песню. Исполни эту песню кто-нибудь другой, та не оставила бы в душе никакого следа. Но в исполнении Агдан это было нечто...
- Можно посмотреть запись?- заводится ХаНыль.
- Увы... На запись был строгий запрет. Я хотел было тайком записать выступление Агдан, но мне просто на глазах у всех сломали пополам телефон - хорошо, у меня их два - и попросили так больше не делать. После я аккуратно поспрашивал, сумел ли кто-нибудь сделать то, что не удалось мне. Но, видимо, мой пример никого не вдохновил. Все опасались за свои телефоны. Пришлось писать статью...
