Наконец полностью измученный я сполз вниз по стене, мои слезы исчезли во время всплеска ярости. Мое сердце отчаянно колотилось, в то время как я тяжело дышал, стараясь успокоить его размеренным дыханием.

Мой взгляд упал на крошечный зонтик для коктейлей. Подняв, я повертел его между пальцев не в силах сдержать улыбки, когда воспоминания заполнили мой разум. В тот день ранним утром я сделал Фэй предложение, а затем остаток дня, мы провели в комнате отеля. Я заказал напитки. Наши коктейли украшали зонтики, и я использовал один, чтобы ласково поддразнивать Фэй. Нежно проводя им по ее сверхчувствительной коже и щекоча ее, пока она не могла больше сдерживать слез от смеха и хихиканья.

Слезинка скатилась с моих глаз, когда я увидел, что сейчас зонтик был разорван, маленькая палочка была сломана на две острые половинки. Я перевел взгляд на остальные вещи, отчаяние подкатило к моему горлу, когда я осознал, что я разрушил все наши воспоминания.

Поднимая разбитые части вещей, попытался вновь собрать их, в это мгновение еще один всхлип отчаяния вырвался из меня, когда я обнаружил, что их было невозможно починить вновь.

— Нет, — прошептал я, сглатывая боль.

Все пребывало в беспорядке: моя жизнь, как и эти сувениры, напоминала разбитые и разрушенные мечты. И ко всему прочему, она вынашивала его ребенка. Как я мог смотреть на ребенка и не видеть его отца или того, что он сотворил с Фэй?

В какие игры она играла, прося Кенни о записи? Она что-то задумала, я был в этом уверен.

«Вспоминай и улыбайся».

Какого хрена это могло означать? Я поднял еще один сувенир, вздыхая над разбитой Эйфелевой башней. Я разрушил наши воспоминания. Я нахмурился, поднимая маленький камушек, который мы нашли на пляже. У Фэй был такой же в ее коробке воспоминаний.

В ее коробке воспоминаний! Бл*дь! Ее коробка воспоминаний.

***

Она держала ее на том же самом месте, на верхней полке в ее шкафу. Сняв с полки большую розовую коробку, обклеенную огромным количеством наших фотографий, я поднял крышку. Резкий вздох вырвался из моих легких, когда поверх всего я увидел чистый диск в прозрачном конверте. Но что на самом деле привлекло мое внимание так это крошечный стикер в виде смайла:

«Вспоминай и УЛЫБАЙСЯ».

Зайдя в ее спальню, я уселся на кровать, нажал кнопку в изголовье, благодаря которой поднимался телевизор, встроенный в изножье кровати. Он медленно выезжал; черт бы его побрал, слишком медленно. Как только он встал на место, я поместил диск в дисковод сбоку на панели и нажал «воспроизвести».

Она появилась на экране.

— Я надеюсь, ты смотришь это, Кейд. Я нашла жучок у себя в телефоне, да и Данте предупреждал меня, что в кругу наших близких людей у него есть человек, который работает на него. Я не знаю, кому можно доверять. Я надеюсь, ты вспомнишь про коробку, где я хранила самые ценные наши воспоминания, поймешь мою подсказку. Ну, скорее всего, тебе это удалось, потому что, если бы у тебя не получилось, то ты бы не видел меня сейчас.

Она захихикала, этот звук наполнил ощущением легкости мое сердце.

— Люди могут взять и разрушить твою душу. Они могут сломать твой дух. Покалечить твое тело, разбить сердце, но наши воспоминания драгоценны, как и осознание того, кем мы являемся. Я тебе сказала тогда, когда ты спрашивал, насиловал ли меня Данте, что все сложно. Он насиловал меня из-за тебя, из-за нас, из-за моих воспоминаний. Я была так потеряна, не осознавая, кем являюсь. Я просыпалась, видя все в темных и белых тонах, и только садистский лживый хищник заполнял все яркими красками, но он делал это неумело, акварелью, размывая образы реальности.

Ее прекрасные глаза наполнились слезами, которые срывались с ее ресниц, пока она не стерла их злым движением руки и печально улыбнулась.

— И все-таки я тебя чувствовала. Я чувствовала, что тоскую по чему-то глубоко в душе, и мне нужно было быть сильнее для тебя. Я никогда не смогу простить себя за то, что мной можно было так легко манипулировать.

Она вздохнула, опуская глаза от стыда.

— Черт возьми, Фэй, тебе нечего стыдиться! — Я закричал на экран, испытывая злость, что она была не настоящей и не могла на самом деле меня слышать.

— Я люблю тебя, Кейд, так чертовски сильно люблю, но мне нужно вернуться обратно, чтобы найти и удалить те ужасные записи, которые у него есть на меня, также мне нужно уничтожить его, чтобы он не пришел за тобой из-за того, что ты любишь меня. Мне так жаль. За еще большую ложь и уловки о беременности. Я выяснила, что не была беременна. У него есть женщина, Делия, она доктор. Я подозреваю, что она ввела мне гормоны. Господи, как это все ненормально, да, Кейд? Как мы пришли к этому? Это все просто нереально. Я бы отдала все, что угодно, чтобы оказаться на том пляже, когда с помощью нити кольцо скользнуло мне на палец. Я знаю, что целостность той нити нарушена сейчас. Пожалуйста, прости меня.

Она не была беременна, и она была там по своей воле, чтобы попытаться уничтожить его.

Раздался звонок моего телефона, заставляя меня подскочить. Я вытер слезы, что скатывались по моим щекам и поднес телефон к уху.

— Привет, мужик, Алекс пропал.

— Что?

— И это еще не все... Блю пришла в себя.

— Я уже на пути к вам.

***

Все внутри меня сжалось, когда я прошел через двери больничной палаты Блю. Я старался избегать этого, как чумы. Каждую мою клеточку заполнило чувство вины. Причиной того, что она находилась на больничной койке, был я.

Ее лицо стало менее опухшим, но синяки были повсюду. Я подошел к ее кровати и накрыл своей ладонью ее руку. Она задрожала. Слезы заполнили ее потрясающей красоты голубые глаза. Я мог видеть, что вся остальная часть группы Beneath Innocence в дальнем углу комнаты, Дженсон же стоял у ее кровати.

— Мне так жаль, Блю. Он заплатит своей жизнью за это.

Она высвободила руку из-под моей ладони и медленно потянулась к столику, который находился у ее кровати, за бумагой и ручкой, что там лежали. Ее рука дрожала, когда она пыталась что-то написать.

Фрэнк... Фрэнк... Фрэнк!

— Ты хочешь увидеться с Фрэнком? — Что за чертовщина, она едва знала его.

Вся кровать затряслась от того, как содрогалось ее тело, когда она пыталась качать головой. Я положил ладони на ее бедра в попытке успокоить паническую атаку, но это лишь привело к противоположному эффекту: нечеловеческий крик вырвался из ее горла.

— НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА! — Сдавленный плач рвался из ее рта, несмотря на сломанную челюсть.

Дженсон грубо оттолкнул меня прочь.

— Не смей прикасаться к ней нигде, кроме руки. — Парень разрывался от боли, и я чувствовал, насколько сильно он страдал. Они разрушили женщину, которую он любил. — Когда я спросил ее, кто это сделал с ней, — он смахнул дорожки слез и приблизился ко мне, стиснув зубы, — она продолжала писать «Фрэнк», Кейд! — Перед глазами все поплыло, когда я пытался подавить рвотный позыв. Ни за что, Фрэнк обожал Фэй. Он был способен на многое, но на жестокое изнасилование? Моя голова гудела, заглушая шум в комнате.

— Где он, мать твою, Кейд?! — Я не мог произнести ни слова, воспоминания заполнили мою голову, ведь на протяжении всего этого времени он работал на нее, будучи главным телохранителем. — Где он?! — Дженсон яростно сжал мою футболку в кулаках. Он был в абсолютном отчаянии, и таком же сломленном состоянии, как и я.

— Он сказал, что ему необходимо немного отдохнуть. Сказал, что не может смириться с тем, что Фэй ушла по своей воле. — Я покачал головой, ее слова вновь раздавались в моей голове: «Данте предупреждал меня, что в кругу наших близких людей есть человек, который работает на него».

Я повернулся к Кенни, произнося только одно предложение:

— Он был в том списке?

Кенни покачал головой.