– Алекс-сан, а как мы будем действовать, если предложенный Вами план даст сбой?
Да никак мы не будем действовать – сбоя не будет.
– Но если все-таки это случится?
Задрал. Домой пойдем.
– А как же все-таки этого не допустить?
Пришлось клятвенно пообещать, что если что-то пойдет не так, то брошу все и прилечу. Время в пути уточнять не стал – пусть их спят спокойно. Меньше знаешь – оно крепче спишь.
Дальше – проще. С генеральным холдинга, в который входило СП, разговор вообще был короткий – твои проблемы, лети, если считаешь нужным, только если что – сам понимаешь, церемониться не будем. Вот за что я люблю генерального – так это за подход. Отвечаешь – да бога ради. Проотвечаешься – мало не покажется. Очень, знаете ли, бодрит, и заставляет все делать так, чтобы проколов не допускать даже в мелочах. Вообще при всех его гигантских размерах мир российского автопрома очень узок – все всех знают и, если, не дай бог, хоть раз проколешься – всерьез тебя уже больше воспринимать никто не станет. Никогда. Но если как говорится, за базар отвечаешь – то твое слово может стоить десятки миллионов – в прямом и переносном смысле. Без банковских гарантий.
Ну да ладно – проблему с отъездом удалось решить, вечером из дома созвонился с авиакомпанией, получил подтверждение на рейс (был и приятный момент – от Амстердама билет был бизнес-класса – высплюсь как человек!) – и в 05-40 мой самолет взлетел из Москвы....
ГЛАВА 2
ПРИБЫТИЕ
Толчок шасси о посадочную полосу, визг тормозов, реверс – вот самолет плавно подкатывает к рукаву аэровокзала. В Сан Коронадо я первый раз – интересно посмотреть, что там, за зданием аэропорта, в городе....
Пограничники встретили толпу прилетевших весьма строго – на одного прилетевшего, по моему, было около трех полицейских в черной униформе с тьмой нашивок и кепках с разлапистым гербом. Впечатление было, что тебя проверяют на допуск как минимум в рай – тут тебе и вопросы где и как получали визу на въезд, и снятие отпечатков пальцев, и сканирование паспортов по базам Интерпола и досмотр багажа с собаками – ну только что не раздевали с одновременным написанием автобиографии по минутам и секундам твоей жизни. Суровые, в общем, ребята. Отношение ко мне, правда, скрашивалось легким ступором – российский загранпаспорт орлы видели впервые в жизни, а мое знание испанского добавляло еще чуток замешательства. Пришлось даже терпеливо объяснять, что к ЦРУ не имею отношения, так как гринго тоже ненавижу, а прилетел сюда исключительно по своим религиозным католическим мотивам для осмотра кафедрала в Сан Коронадо – одного из старейших в Латинской Америке, построенного чуть ли не самим Орельяной. Поверили – религия тут в большом уважении, даже если ты собираешься грохнуть кого-то – перед тем иди и помолись Святой Деве, свечку там поставь, исповедуйся – иначе свечку будут ставить другие. Высокоморальное, в общем, общество.
Как мне почему-то и представлялось, меня никто не встречал. Оглядев ряд такси, самое новое из которых помнило еще, наверное, высадку Фиделя с «Гранмы», выбрал пожилого усатого солидного дядьку в самой чистой рубашке на площади и велел отвезти меня в «La Cruz del Sur» – черырехзвездочный «Южный Крест» (до пяти звезд настоящего созвездия видимо запалу не хватило). Отель оказался довольно приличным, в старинном колониальном стиле, с симпатичной chica за стойкой в очень строгой блузке и шлепанцах на босу ногу. Первой неприятной новостью было отсутствие Интернета в гостинице. Невольно пришел на ум вопрос японского менеджера – «А если…?» Если, если… Умник, блин. На вопрос о причине отсутствия Интернета было сказано, что он в принципе, присутствует, но надо дождаться 9-00 утра, когда придет менеджер фирмы, которая продает Интернет-карты и … после покупки Интернет-карты она может быть активирована только в полиции. Ни хрена себе! А, собственно, причем тут полиция? А, недавно ввели, переворот там и все такое… Горячая вода хоть есть? Ну слава богу, хоть на это на перевороты не влияют. Заполнил довольно большую анкету, получил ключ с тяжеленным деревянным набалдашником, поменял 20 долларов по грабительскому курсу на местные песо-орлы (название местной валюты – orellano – по имени известного испанского конкистадора Франсиско де Орельяны) и отправился к себе в номер.
Наутро в мое сознание ворвался звон колокола старейшего кафедрала Латинской Америки – он стоял на площади Plaza de Armas напротив отеля. Ну ладно, звоним на мессу – значит девять утра, к гадалке не ходи, пошли и мы – умываться и завтракать.
Кофе в отеле был превкуснейший – шарахал по мозгам так, что хотелось бодрствовать остаток жизни и при этом был необыкновенно ароматным и просто вкусным. Допивая чашку, я прикидывал, что, собственно, предпринять и как мне найти Рамона и Исабель. В отношении Исабель в принципе было все просто – дворец вице-короля Miraflores находился на той же площади, что кафедрал и отель – только пересечь пешком не торопясь Plaza de Armas и ты во дворце. Точнее, перед решеткой, отгораживающей его от внешнего мира. А дальше что? Звонить в дверь и представляться? Как то это не вязалось со способом передачи мне приглашения и запиской от Исабель и Рамона. Решив не гнать лошадей, я прошел в холл, купил в отельной лавке COHIBA SIGLO IV, и присел на диванчике, наслаждаясь утром, сигарой и новой чашкой ароматного кофе. Идиллию прервал звонок сотового. Номер был московский. Так. Началось. Чего там у них еще стряслось?!
–Да?
–Алекс? – Вот это номер! Звонила Исабель. Черт, она в Москве, что ли?
–Да, Исабель, ты где, в Москве?
–Нет, Алекс, здравствуй, я здесь, в Коронадо. Ты прилетел?
–Да, еще вчера. Ты откуда звонишь и почему с московского номера?
–Я не хочу использовать местные телефоны, полиция их может слушать. Где ты остановился? – слушать они могут, а московский звонок по роумингу отследить для полиции проблема, что ли? Ребенок, ей-богу!
–Если ты звонишь из дворца, то подойди к любому окну, выходящему на площадь и помаши мне ручкой – я увижу.
–А-а, так ты в «Кресте»!
–Да, в «Кресте», хорошо что не на нем, conspiradora!
–Не шути так, не надо. Через 20 минут выходи из центрального входа, тебя заберут. Не забудь паспорт. Давай, до встречи.
–До встречи!
Сбегал в номер, взял паспорт и спустился ко входу в отель. К означенному времени к подъезду медленно и торжественно подъехал 600-й «Мерседес» с флажками Сан Коронадо на капоте. Когда лимузин подруливал к подъезду, chica за стойкой проделала буквально цирковой номер с переобуванием в воздухе шлепанцы превратились в строгие туфли в тон костюму буквально за миг. Умеют же, когда захотят! Из остановившегося лимузина вышел Рамон, и, широко улыбаясь, шагнул ко мне:
–Hola, amigo! Buenvenido a San Coronado!
–И тебе не хворать, дружище! Что у вас стряслось?
–Садись, поедем.
–Ну поехали.
Мы загрузились в «Мерседес» и плавно двинулись ко входу во дворец. По дороге я попытался выяснить, в чем же все-таки дело, однако Рамон постоянно уходил от ответа, говоря о том, что скоро я все узнаю сам.
Наконец, дав круг почета по площади, мы подъехали к кованой решетке ограды дворца.
Вход во дворец охранял пост из пяти национальных гвардейцев батальона «Colorados» в старой, еще колониальных времен испанской форме с кремневыми ружьями на виду и кое-чем скрытым от постороннего вида. Батальон носит такое название (colorados – окрашенные) еще со времен испанского владычества – в отличие от темной испанской униформы они тогда носили светло-песочные мундиры и так же охраняли дворец вице-короля, правда тогда они были не батальоном, а ротой. Когда началась заваруха с освобождением, дворец атаковали местные повстанцы числом значительно превосходящим число защитников дворца. Из личного состава роты выжило только три человека – личная охрана вице-короля, которые встретили ворвавшихся во дворец повстанцев строем из трех человек и с готовностью дать последний в своей жизни залп и умереть. Предводителю повстанцев хватило ума и выдержки остановить разъяренную толпу и не расстреливать этих троих – они были взяты под стражу вместе с вице-королем. Когда арестованных выводили из дворца, площадь перед ним представляла очень неприятное зрелище – повсюду лежали тела гвардейцев в песочной форме, на которой алели пятна крови. Увидев это, вице-король покачал головой и сказал с грустью:
