- Пришла управа на немецкого стрелка - Катей зовут. На завтра назначена операция по его уничтожению, и тебе, вместе с твоей группой, нужно будет оказать всемерную помощь товарищу Скворцовой. Вы поможете обнаружить гада, а уж за остальным дело не постоит: Катя с ним быстро разберется - и не таких ссаживала. А заодно подсобите кавалеру ордена Красного Знамени установить новый рекорд фронта по числу уничтоженных снайперов противника. Сейчас у нее одинаковый результат с якутом из 12-й армии, но если завтра вы не подведете, выйдет Катенька вперёд, и к следующей годовщине будет и у нас чем похвастаться! А то ведь нынче у армии дела не очень хорошо идут - сам видишь, топчемся на месте уже который месяц. Зря только три полка положили, а выхлопа - шиш, - разоткровенничался замполит, будто я приходился ему старым другом. - В детали предстоящей операции тебя посвятит твой командир. Давай, Андрей Макарыч, объясни, что от бойцов потребуется.
Фролов посмотрел на меня тяжелым, грустным взглядом. Было видно, что в последние дни он почти не спал: щеки впали, под глазами выступили черные круги. Кадровый офицер, переживший тридцатые годы, он часто бывал жестковат с подчиненными и терпеть не мог оправданий, но в тоже время был опытным специалистом разведывательно-диверсионного дела, за что его высоко ценило начальство. Служба под его руководством была не сахар, но каждый из нас точно знал, что приказ командира - это единственно верное решение.
- Значит так, Спицын, - как всегда, начал он, только почему-то голос его звучал как-то неуверенно и хрипло, а говорил он заметно быстрее, чем обычно, как будто желая по скорее высказать все, что хотел от него услышать Хорин. - Завтра пойдете втроем - ты и двое из группы, сам определишь, кто именно. С вами будет четвертый человек, он будет одет в форму полковника, вы при нем в качестве сопровождения. Симулируйте выезд на передний край для осмотра возможного места наступления. Засветитесь, как следует: на машине подъедете к передовым позициям, немного пошумите. Действовать будете недалеко от авторемонтной базы, где недавно захлебнулось наступление четвертого полка. Там же в последний раз отметился наш снайпер, пустив пулю промеж глаз молодому артиллерийскому лейтенанту. Ваша задача - привлечь к себе внимание противника, а остальное сделает старший сержант Скворцова.
Он на секунду умолк, и я позволил себе возразить:
- Но ведь привлечь внимание- значит поймать пулю от немецкого снайпера?!
Тут снова вступил Хорин, который даже слегка привстал со своего места:
- А тут ты, лейтенант, не волнуйся, будь спокоен. Катюша его сразу же вычислит, у нее глаз орлиный, он и пикнуть не успеет, а не то, что стрельнуть!
Я вопросительно посмотрел на своего командира, Фролов опустил глаза: было видно, что он все прекрасно понимает. Повисла тяжелая пауза, которую снова прервал я:
- А кто, в таком случае, будет одет в форму полковника? Кто из нас станет подсадной уткой?
- Тише, тише, Андрей, ты, главное, успокойся, - почти зашипел, покрасневший лицом Хорин. - Ты с ребятами будешь просто рядом стоять, никто вас и пальцем не тронет. А на роль полковника есть у нас человек, скажем так, осознавший всю тяжесть своих преступлений против социалистической родины и готовый кровью искупить... Но я больше чем уверен, что до этого не дойдет.
- А кто он такой? Кто? Штрафник, уголовник? - начал заводиться я. - А если вдруг что-то пойдет не так? Что если он попробует бежать, воспользовавшись обстановкой?
- Не убежит, - оборвал меня Хорин. - А на что там тогда вы трое?
Я осекся, размышляя над услышанным.
- Не дрейфь, лейтенант, смелость города берет! А там ведь медали дадут, а тебе, глядишь, и звезда на плечи прилетит, - подбодрил замполит, заговорщицки подмигнув и протянув руку с пухлыми короткими пальцами, чтобы похлопать меня по плечу.
Тут снова заговорил мой командир:
- С вами пойдет рядовой штрафной роты, а в прошлом - капитан бронетанковых войск РККА, кавалер ордена Ленина за бои на Халхин-Голе Александр Кривоносов. До марта месяца он командовал ротой тяжелых танков в дивизии Золотарева. Потом началась антисоветская агитация, драка с замполитом четырнадцатой роты, открытый саботаж прямых приказов командования. Под конец его рота во время неудавшейся переправы оставила противнику две боевые машины, так и не успев подорвать в них боекомплект. Это стало последней каплей, после чего капитан был отдан под военный трибунал, разжалован и только с учетом прежних боевых заслуг избежал немедленного расстрела.
- Но коммунистическая партия от лица всего советского народа готова предоставить шанс даже оступившимся людям, признавшим всю тяжесть своей вины и готовым ради ее искупления выполнить опасное поручение командования, - на одном дыхании пропел Хорин и твердым взором уставился прямо на меня.
- Итак, вам все ясно, товарищ лейтенант? - вдруг добавил он ледяным тоном, от которого мне стало совсем не по себе.
- Так точно, товарищ Хорин! - скороговоркой ответил я.
- Ну, вот и славненько, - продолжил он гораздо мягче, возвращаясь к первоначальной панибратской манере. - Обо всем остальном подробно переговорите с товарищем Фроловым.
- А сейчас пойдем-ка вниз, - дружески заверещал замполит. - Познакомлю тебя с нашей Катенькой, хоть будешь знать, с какой красавицей вам вместе воевать придется.
Раздался скрежет отодвигаемых стульев, все встали со своих мест и направились к выходу. Впереди бодро вышагивал Хорин. Он как будто был очень рад, что завершилось обсуждение непосредственно военных тем. Мы спустились на первый этаж, где в просторном помещении уже собралось человек пятнадцать офицеров. Все шумно переговаривались, делясь последними фронтовыми новостями и обсуждая скорость продвижения наших войск. Курили не выходя, отчего под потолком в непроветриваемой комнате повисла густая сероватая дымка. Хорин на несколько минут исчез за высокой дверью, затем появился, ведя под руку миниатюрную молодую девушку, одетую в новенькую сержантскую форму, идеально подогнанную по фигуре. Несмотря на небольшой рост, девушка была крепкой и хорошо сложенной. На высокой груди блестели орден Красного знамени и несколько медалей. Я всмотрелся в ее лицо: румяные щёки, слегка поджатые пухлые губы, большие светло-карие глаза. В то же время невысокий лоб был прорезан двумя ранними морщинками, особенно заметными, когда она хмурилась: возможно, то был признак волевого характера. Мягкие каштановые волосы, подстриженные под каре, по довоенной моде, вызывали в памяти веселую студенческую жизнь, казавшуюся теперь таким далеким прошлым.
Кашлянув в кулак, чтобы прочистить горло, Хорин торжественным голосом произнес:
- Товарищи офицеры и политработники, спешу представить вам товарища Скворцову, нашу общую боевую подругу, геройски сражающуюся вместе с нами и взявшую на себя тяжелую ношу борьбы с опаснейшими врагами красноармейцев - гитлеровскими снайперами-убийцами!
Присутствующие дружно зааплодировали, а те, кто сидел, тут же повскакивали с мест, чтобы стоя приветствовать вошедших.
- Там, где порой не справляется даже самая мощная военная техника, в дело вступает наша Катенька! И тут уж пощады не жди! Многих отъявленных фашистских извергов уже сразила ее твердая рука, и, помяните мое слово, еще больше гадов скоро бесславно лягут в нашу землю! - почти крича скандировал Хорин. При последних словах его налившееся краской лицо озарилось довольной улыбкой, а глаза уставились на меня, насмешливо подбадривая и давая понять, к кому, в первую очередь, относится сказанное.
Офицеры обступили Катю, жали ей руку, отпускали всевозможные комплементы и спешили узнать ее мнение по самым разным вопросам. Она несколько смутилась от всеобщего внимания, однако отвечала четко, по-военному коротко и при этом так мило улыбалась, что настроение у всех присутствующих стало просто превосходное. Военный корреспондент Коган настоял на том, что необходимо сделать совместный снимок для фронтовой газеты. Начались спешные приготовления. Мебель отодвинули к стене, оставив лишь несколько стульев для старших командиров и Кати, все остальные должны были стоять плотным строем позади. Я встал сбоку, рядом с Фроловым, справа от меня оказался сутулый штабист с пышными черными усами, подкрученными на дореволюционный манер. Все вытянулись, как по команде, раздался негромкий щелчок, затем еще один, после чего Коган принялся убирать свой ФЭД обратно в чехол. Тут ко мне крадучись подошел наш комдив и, взяв меня за локоть, подвел к стулу, на котором сидела Катя.
