А Владимир Ильич продолжал расспрашивать Шотмана о Питере.
3
Поодиночке и по два-три человека съезжались в Брюссель, и никто не замечал за собой слежки.
Комнаты для делегатов предоставили социал-демократы, владевшие мелкими гостиницами. Конечно, без прописки в полиции. О питании представитель Организационного комитета заранее договорился с хозяевами маленьких кафе, которые тоже называли себя социал-демократами. А вожди бельгийской социал-демократии обнадежили, что полиция никого не тронет. За безопасность делегатов и за успех съезда, казалось, можно не волноваться. Но шпики, которыми кишела Женева, проследили, что искровцы съезжаются в Брюссель, и резидент департамента полиции успел сообщить об этом в Петербург. Он не сомневался, что через несколько дней бельгийское правительство получит соответствующий демарш, заканчивающийся настойчивой просьбой воспрепятствовать сборищу и выдать его главных участников.
К семнадцатому июля собрались почти все. Задерживались где-то в пути только два делегата.
Ульяновы приехали несколько раньше, и Владимир Ильич счел своим долгом прежде всего навестить Плеханова. Здоров ли он? Все ли готово у него к открытию съезда?
- Напрасно тревожитесь, - сказал Георгий Валентинович, поглаживая бороду, - за мной задержки не будет.
- А ваша речь?
- Она уже в основном сложилась в моей голове и не будет многословной. Мы ведь с вами условились беречь время.
- Да. Мы ограничены в деньгах.
- Ничего не изменилось? Начинаем в два тридцать? Для меня это важно знать - утренние часы я собираюсь посвятить посещению Дворца искусств. Там богатая коллекция скульптуры и живописи, и мне хочется взглянуть на фламандских мастеров в оригиналах. Рекомендую посетить. А завтра я был бы рад, если бы мне составили компанию рабочие делегаты. Увидитесь - не сочтите за труд сказать им. Я буду ждать к двенадцати. Часа нам хватит.
В тот день Владимир Ильич обошел всех делегатов, спрашивал: хорошо ли они устроены? не нуждаются ли в чем-нибудь? Тем, кто не знал французского языка, начертил карту, чтобы им легче было отыскать помещение, в котором откроется съезд.
Идя по коридору маленького отеля, Владимир Ильич услышал из-за двери комнаты, где остановился Красиков, звуки скрипки и, вспомнив одну из его кличек, улыбнулся: "Музыкант верен себе - нигде не расстается с инструментом!" Дождавшись паузы, осторожно постучал.
- Войдите, - отозвался по-французски Петр Ананьевич и встретил гостя со скрипкой и смычком в левой руке. - Я решил немного отвлечься...
- Простите, я помешал вам. В другое время с удовольствием бы послушал, а теперь голова занята иным. Съезд обещает быть сложным, и нам есть о чем поговорить как единомышленникам еще со времен Сибири.
- Значит, не забыли наш Красноярск? Приятно слышать. Мне тоже часто вспоминаются те наши встречи.
Красиков предложил гостю стул и, уложив скрипку в футляр, сел сам, готовый выслушать то важное, ради чего пришел Ленин накануне съезда.
- Первым делом, - начал Владимир Ильич, - я должен сообщить вам об одной искровской новости. Как вы знаете, у нас шесть соредакторов. Это создавало большое неудобство: при решении сложных вопросов голоса часто разделялись поровну. Тройка на тройку. Чтобы избежать этого, мы решили кооптировать вас в качестве седьмого соредактора. Жаль, что вы не могли приехать раньше и поработать в редакции до съезда. Но ничего. Поговорим о будущем. Если во время съезда придется устроить совещание редакции, мы пригласим вас и, надеюсь, избежим мучительного разделения голосов.
- Сочту за честь. - Красиков прижал руку к груди. - Ну, а как же дальше с голосами в редакции?
- Как члену Организационного комитета, вам дадут на заключение порядок дня съезда, набросанный мною. Вы увидите, что мы предлагаем выбрать две тройки. Одна - в редакцию, другая - в Цека. Как по-вашему?
- Разумно. Буду вотировать.
- Вот и хорошо!
Владимир Ильич стал расспрашивать о Киеве, где Красиков получил мандат на съезд, и о большом куше денег, которые ему удалось раздобыть. Где же это посчастливилось? Петр Ананьевич сказал, что за это надо благодарить Горького.
- Вы были у Горького?! - переспросил Ленин, и в его глазах заиграли нетерпеливые огоньки. - Так что же вы, батенька, до сих пор молчали? А нуте-ка, рассказывайте. - Дотронулся до кисти руки собеседника. - Все-все. Мы о Горьком должны знать елико возможно больше. О съезде вы ему сказали?
- Не утерпел. Доверился.
- Правильно сделали. И что же он?
- "Хо-ро-шее, говорит, дело!" А сам усы поглаживает. "Хо-ро-шее". Одним словом, принял как свой своего. Просил кланяться, в особенности волжанам. Так и подчеркнул - волжанам. Дал мне пароль в Москву, к актрисе Художественного...
- К Андреевой?! Феноменальная женщина!.. А ну, продолжайте, продолжайте.
- А мне пароль-то к ней и не требовался. В прошлом году я в трудную минуту попал к ней по рекомендации нашего сибирского Зайчика. Помните такую девушку? Ну, так вот, надо было мне укрыться от шпиков, и Мария Федоровна упрятала меня в своей квартире. И нынче мы встретились как старые знакомые. Для поездки делегатов выгреб я из ее закрома... Да вы не смейтесь...
- Я не смеюсь, я радуюсь, что нам помогают такие люди!
- Она так и сказала: "Отдаю, говорит, все, что скопилось в моем финансовом партийном закроме".
- Партийном... Отлично!
- Она просила меня считать ее членом партии.
- А за ней и Горький придет? Пора бы ему. Наш ведь он. Наш!
В свою гостиницу Владимир Ильич вернулся поздно и с порога начал:
- Извини, Надюша, заставил долго ждать. Знаю - волновалась. Но у меня были совершенно необходимые разговоры с нашими единомышленниками.
И с редким удовольствием, похаживая по комнате, пересказал все, что слышал от Красикова.
Надежда легла спать, а Владимир, выключив верхний свет, достал из папки список делегатов, где были не фамилии, а псевдонимы, и стал еще раз подсчитывать, сколько голосов будет у них, у искровцев, сколько у антиискровцев и сколько у межеумков, тех самых, что могут потянуть в "болото". От двадцати шести социал-демократических организаций прибыло сорок три делегата, но так как среди них находились "двурукие", то решающих голосов было пятьдесят один. Искровцы могут надеяться на тридцать три голоса. Хорошее большинство! И четырнадцать делегатов с совещательным голосом. А на Первом съезде было...
