Восстанавливать потерянное здоровье только сложнее. Но у Ярослава получается. И получится.
Для меня этот восьмимесячный судебный марафон был интересен и полезен. Он давал мне возможность формировать действительно независимую правовую позицию, исходя из изученных материалов предварительного следствия и материалов исследованных судом. И чувствовать эту разницу. И в предоставлении этой возможности большая заслуга суда.
Это процесс очень хороших профессионалов. А это всегда школа для каждого участника процесса.
Очень четко и с неукоснительным соблюдением закона вела процесс судья Наталья Никишина. Каждый отказ в удовлетворении ходатайств участников процесса был мотивирован. Каждый вопрос был оценен с процессуальной точки зрения.
Представители гособвинения не пытались запутать участников процесса каверзными вопросами или выйти за пределы обвинения.
Адвокаты и защитники работали как единый механизм.
Их работа – из заседания в заседание – самое интересное и трудное в процессе. Четкие и разящие вопросы Вадима Клювганта, как мастер-класс для участников процесса; конкретика Максима Пашкова: удовлетворенное судом его ходатайство об изменении порядка исследования доказательств – исследование судебно-медицинской экспертизы потерпевшего в стадии предоставления доказательств обвинением и заданные вопросы потерпевшему на допросе сразу продемонстрировали ложность показаний потерпевшего; комплекс вопросов Сергея Бадамшина, которые он задавал потерпевшим, раскрывали общую картину событий 6 мая 2012 г.; изматывающие трехдневные допросы потерпевших Вячеслава Макарова, в которых неожиданно всплывали новые и важные факты; выстроенная, четкая линия защиты Сергея Пашкова. Абсолютно каждый адвокат, участвующий в деле, был уникален. Цель одна. Стиль защиты разный. Но.. запоминающийся.
Защитники Александра Лиханова, Дмитрий Борко, Сергей Шаров – наши коллеги по процессу. Для меня их роль неоценима. Суд исследовал пять дней видеозаписи событий 6 мая 2012 г. А сколько времени эти сюжеты смотрел Дмитрий Борко, чтобы установить по времени каждое действие потерпевшего, заявляющего о применении к нему насилия конкретным обвиняемым. И конкретно потерпевшего В. Филиппова, обвинившего Я. Белоусова в причинении насилия ему. И вот передо мною раскадровки видеосюжетов, из которых наглядно видно, что Ярослав Белоусов невиновен. Это дорогого стоит. И суд проявил объективность. Приобщил эти раскадровки видеосюжета к материалам дела, как и фотоснимок задержания Ярослава Белоусова, сделанный РИА "Новости" и приобретенный мной у них, исследовал фотоснимки фотографа Елены Тартынской, снятые ею 06 мая 2012 г. на Болотной площади.
Защищая Ярослава Белоусова, мы с Дмитрием Аграновским и Александрой Лихановой не дублировали друг друга, предоставляя свободу в выборе позиции защиты.
Для меня этот процесс не носил и не носит политической окраски.
Главное было оценить есть ли у Ярослава Белоусова состав вменяемых ему преступлений или нет. И сделать вывод. Свой вывод. И этот вывод совпал с доводами Ярослава Белоусова.
Для меня этот процесс связан с личным горем – смертью в декабре 2013 г. моего сына – Анатолия Горяйнова, 25 лет. И произошла еще одна встреча с правоохранительной системой, характеризующая ее не с лучшей стороны: до сих пор фактически не проведена доследственная проверка и законодательство в настоящее время позволяет вести ее бесконечно, что должно быть недопустимым. И, естественно, возникает вопрос о совершенствовании законодательства – отмены этого института и обязательного возбуждения уголовного дела.
И в этих условиях показать суду, общественности, государству в целом, доказательства невиновности Ярослава Белоусова было очень важным для меня. И эта позиция невиновности Ярослава Белоусова доводилась мною до Замоскворецкого районного суда г. Москвы в течение всего судебного следствия.
А теперь свое выступление в прениях в Замоскворецком районном суде г. Москвы, январь 2014 г., я довожу до Вас, чтобы Вы сделали свой вывод. Объективный и непредвзятый.
Уважаемый суд, уважаемые участники процесса!
При начале рассмотрения дела по существу 25.06.2013г. Я. Белоусов не признал себя виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч.2 ст. 212, ч.1 ст. .318 УК РФ, пояснив, что ему непонятна сущность обвинения. Наличие неоконченного высшего образования студента политологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова убеждает его в своей правоте. С мнением Я. Белоусова защита полностью солидарна.
Ведь согласно обвинительному заключению Я. Белоусов:
– не позднее 17 час. 06.05.2012 г. прибыл к месту проведения митинга – в район Болотной площади г. Москвы для участия в публичных мероприятиях;
– в период времени не позднее 17 час. 06.05.2012 г. у него возник преступный умысел на участие в массовых беспорядках и применение насилия в отношении представителя власти;
– реализуя свой преступный умысел, он приобрел неустановленный твердый предмет желтого цвета шарообразной формы в целях использования его для применения насилия в отношении представителей власти;
– в период времени с 17 час до 20 час. 10 мин., реализуя свой преступный умысел на участие в массовых беспорядках, неоднократно скандировал антиправительственные лозунги;
– в период времени с 17 час. до 20 час.10 мин. (точное время не установлено) Я. Белоусов применил в отношении представителя власти – бойца 3 роты 2 оперативного батальона отряда особого назначения Центра специального назначения сил оперативного реагирования ГУ МВД России по г. Москве В. Филиппова физическое насилие, не опасное для его жизни и здоровья – прицельно бросил в В. Филиппова неустановленный твердый предмет желтого цвета шарообразной формы, который попал последнему в верхнюю часть груди справа, причинив тем самым потерпевшему физическую боль.
Как видно, обвинительное заключение не указывает существо обвинения, в противоречие ст. 220 УПК РФ, не индивидуализирует вину Я. Белоусова, содержит двойное вменение эпизода насилия, не опасного для жизни – по ч.2 ст. 212 и по ч.1 ст. 318 УК РФ, мотивируя возникновение умысла и на участие в массовых беспорядках и на совершение насилия, не опасного для жизни, в отношении представителя власти, хотя в данном случае дополнительная квалификация вменяемого насилия, не опасного для жизни, охватывается ч.1 ст. 212 УК РФ, о чем защита указывала в моем лице, адвокатов Д. Аграновского, М. Пашкова 25 июня 2013 г. в судебном заседании.
Предварительным следствием не установлено время, мотив, цель, последствия, имеющие значения для уголовного дела. Что делал на Болотной площади 6 мая 2012 г. Я. Белоусов, стало известно только от него самого в ходе судебного следствия, поскольку на предварительном следствии он не давал показаний.
Из показаний Я. Белоусова в суде следует, что он не видел прорыва цепочки оцепления, расположенной от угла Малого Каменного моста до угла сквера, произошедшего около 18 часов, состоявшей из сотрудников полиции и внутренних войск, поскольку в это время он был на Кадашевской набережной.
И по Малому Каменному мосту он прошел в 18 час.25 мин., став свидетелем « силового разгона публичной акции», начавшегося в 18 час. 40 мин., по словам присутствующего на Болотной площади 6 мая 2012 г. Н.В. Васильева – государственного служащего аппарата по правам человека в РФ.
Вывод обвинения о том, что Я. Белоусов не позднее 17 час. прибыл к месту проведения митинга – в район Болотной площади, о возникновении умысла не позднее 17 час. на участие в массовых беспорядках и применении насилия никакими доказательствами, не подтвержден.
Каким образом Я. Белоусов с 17 час. до 20 час.10 мин. мог совершить вменяемые ему преступления, если в 19 час.38 мин. он был задержан на Болотной набережной, согласно сделанной фотографии В. Астапковича, РИА "Новости" и приобщенной к делу, а также показаниям свидетеля Е. Тартынской, фотографа, сделавшей фотоснимок задержания Я. Белоусова, который обозревался в суде, в это же время – в 19 час. 37 мин., с дерева на Болотной набережной, возле Водоотводного канала.
