Я прошла вглубь, более внимательно изучая обложки книг, отчаянно пытаясь получить хоть какую-то информацию об этом человеке, который так контролировал все и особенно бизнес, и при этом желал поговорить со мной о страсти, а также заставлял смеяться. На полу лежало несколько триллеров, авторов и названий я никогда не слышала, и сверху потрепанная, зачитанная книга «Графа Монте-Кристо», даже страницы были загнуты.

Кто этот человек?

Я развернулась, оглядываясь вокруг, не упустила ли чего-нибудь из вида, но, нет. В этой комнате не было ничего, кроме дивана, который ему, наверное, подарила армия спасения и матраса, да нескольких книг.

Мистер Шоу жил как скваттер. (Скваттер – лицо, незаконно вселившееся в помещение. – прим. пер.)

Но нет, этот мужчина владел квартирой в самом дорогом районе Нью-Йорка и заплатил мне черной картой American Express.

— А гардеробная? — спросила я.

— Туда. — Он указал на арку. Я вошла в арку, обнаружив заполненный гардероб. Деловые дизайнерские костюмы. Обувь ручной работы. Но здесь не было свободных стен, куда можно было бы повесить картины.

— Думаю, кабинет отлично подойдет для ню, — произнесла я, рассеянно протянув руку, проведя пальцами по одному из пиджаков.

— Конечно, как скажешь.

— Ты хоть представляешь, куда ты поставишь мебель? — Поинтересовалась я, вернувшись в коридор и повернув к нему голову.

Мы остановились у входа в его кабинет, он покачал головой, снова опустив глаза в пол.

— Нет. Еще.

При такой пустой квартире с пустыми стенами не составляло труда найти место для любой из картин, и в течение двадцати минут я уже знала, куда каждую следует повесить.

— И Ла Туша я думаю, нужно повесить в столовой. — Свою любимую, и на мой взгляд лучшую, я оставила на «закуску», если можно так сказать.

Он кивнул, не произнеся ни слова, пока я перетаскивала картины из одной комнаты по всем местам. Молча наблюдал за мной. Мы не обменивались любезностями и не говорили о погоде, я работала в полной тишине. Но мне с каждой минутой становилось все более комфортно, чем больше я тут находилась, как будто мы поближе знакомились друг с другом, хотя и не общались.

Я приложила раму к стене.

— Что ты думаешь?

— Мне нравится, — кивнув ответил он. У нас произошел наконец-то прорыв — мне удалось заставить его высказать свое мнение.

Я ухмыльнулась, обрадовавшись, что ему нравится мое любимое произведение.

— У тебя красивая улыбка, — произнес он, и я отвернулась. Наши отношения были странными с первого раза, как только я с ним познакомилась, но сейчас впервые, мне показалось, что мы пересекли какую-то черту.

— Спасибо. — Я поставила картину на пол, осторожно прислонив ее к стене.

— Ты когда-нибудь задумывалась, кому она могла писать письмо? — спросил он, подходя ко мне ближе.

Я по-прежнему продолжала улыбаться.

— Думаю, она пишет любовнику или мужчине, которого хотела бы иметь своим любовником.

— И чтобы она ему написала… тому мужчине, которого бы хотела иметь своим любовником? Она попыталась бы его соблазнить? — спросил он. Я была не уверена, говорил ли он о картине.

Воздух между нами сгустился, жар его тела согревал меня. Сейчас стало намного все более сильнее, чем флирт. Я ощущала, будто он дотрагивается до меня. Поэтому он попросил, чтобы я сама доставила картины и посоветовала, куда их повесить? Он хотел меня?

— Кем бы ни был художник, он также, как и мы, задавался этим вопросом, — прошептала я.

— Мне кажется, ты тоже пытаешься понять людей, — произнес он, смахнув прядь с моего лица и заправив ее за ухо. Тоже самое он проделал в галерее. Но на этот раз я хотела большего. Большего, чем мимолетное движение его пальцем по своей коже.

Но он был прав. Я, действительно, пыталась разобраться и понять его, как только увидела его пустую квартиру. Он был богат, красив, уверен в себе, но в нем присутствовала скрытая грусть, как и во всем этом пространстве, по которому гуляло эхо, и я не могла до конца объяснить, но меня это привлекало.

— Я хочу тебя поцеловать.

Если бы за нами наблюдал кто-то со стороны, и не видел бы, что проходило между нами с тех пор, как я вошла в его апартаменты, его заявление показалось бы неуместным и грубым, но сейчас стоя напротив него, когда он произнес эти слова, я вдруг поняла, что он должен меня поцеловать.

Мне понравилось, что он предупредил меня, но при этом не попросил моего разрешения. Возможно, его губы расскажут мне больше о нем.

Глядя на меня сверху вниз, он взял мое лицо в ладони и прижался к моим губам, затем отстранился и снова поцеловал на этот раз сильнее. Его прикосновение вызвало мурашки у меня на коже, тело обмякло, несмотря на голос в моей голове: «Кто этот мужчина? Мне не нравятся подобные мужчины».

Но мне хотелось, чтобы он целовал меня.

Поэтому руки сами собой обвили его за талию, поглаживая его широкую спину, прошлись по мышцам сквозь плотно прилегающую рубашку, он настолько отличался от тех не накаченных мужчин, с которыми я привыкла встречаться. И вместо того, чтобы чувствовать себя с ним странно или некомфортно, я ощущала вполне комфортно, даже очень комфортно, словно он стирал с меня прикосновения других мужчин.

Он прошелся подушечками пальцев по моим скулам, затем положил руку на спину и прижал к себе. Я ахнула, а он улыбнулся мне в губы. И в этот момент он получил власть надо мной, не потому, что он силой забрал ее, а потому, что я добровольно ему отдала.

Его язык раздвинул мои губы, и я откинула голову назад, желая получить от него как можно больше. Колени ослабли, мысли и тело обмякло, как будто он забирал всю мою энергию, все мое самообладание.

Он схватил меня за талию и слегка встряхнул.

— Ты в порядке? — спросил он, его взгляд прожигал меня.

Я кивнула, пялясь на его грудь, на его широкую, твердую грудь. Что я делала? Как я оказалась в руках этого мужчины, и почему мне было так хорошо?

— Могу я задать тебе вопрос? — спросила я.

Он усмехнулся и отступил на шаг. Мое тело тут же обдало прохладой, и я даже разозлилась на себя, что заставила его отодвинуться.

— Ты умираешь от любопытства, как только вошла сюда.

— Откуда ты знаешь?

Он провел рукой по волосам и сделал еще один шаг назад.

— Я умею читать людей.

— Да? Тогда какие вопросы я хотела тебе задать? — Он явно думал, что знает все.

— Ты пытаешься понять, кто я и почему эта квартира такая пустая. Почему есть только потертый старый диван и матрас, а в шкафу полно дизайнерских костюмов.

Я сосредоточилась на изгибе его губ, когда он говорил. Каждое слово казалось таким продуманным, произносимое этими совершенными, полными губами.

— О и да, тебя влечет ко мне, но почему-то ты борешься с этим чувством. — Он погладил шею. — Я еще не сложил все части вместе по этому поводу.

Меня затрясло. Кто он такой, что может вот так залезть в мои мысли и рассказывать мне, о чем я думаю, даже если все, что он сказал, было абсолютной правдой? Высокомерно, но точно.

— Мне пора, — произнесла я, направляясь в коридор. — Завтра я пришлю рабочего, чтобы повесить картины. Я поставила их именно в те места, где они должны висеть.

Я оглянулась, он стоял на месте, засунув руки в карманы, но его улыбка потускнела.

— Я хочу, чтобы ты помогла мне пополнить коллекцию.

— Я не могу согласиться на это, — бросила я через плечо.

— Ты не можешь позволить поцелую, даже если это был лучший поцелуй за всю твою жизнь, мешать бизнесу?

И поэтому тоже. Он ходил вокруг да около, странно флиртуя с незнакомыми женщинами, рассказывая им, какой он классный целовальщик, так что ли? Я остановилась у выхода в коридор и развернулась к нему.

— Думаешь, это был лучший поцелуй за всю мою жизнь? — Возможно, он был прав. Я не могла вспомнить ничего подобного, чтобы поцелуй так подействовал на все мое тело. Он буквально заставил меня растечься и захотеть большего.