– К вечерне уже звонят! Пошли, пошли, нужно возвращаться в магазин!

Уже нигде не останавливаясь, вернулись в магазин готового платья. Зашли в магазин. Опять зазвенел колокольчик. Приказчик приветливо кивнул Коле:

– Одну минуточку-с, пожалте в примерочную, размер Ваш!

Приказчик помог ему одеться в темно-серую ученическую пару. Коля застегнул ремень, надел темно-зеленого цвета с желтым кантом фуражку. Он удивленно посмотрел на себя: ну и ну, настоящий реалист! Приказчик протер какой-то тканью золотистые пуговицы и ремень, и они заблестели – любо-дорого взглянуть!

Коля протянул приказчику деньги, получил сдачу. Его старый костюм приказчик аккуратно свернул, завернул в бумагу и перевязал шпагатом.

– Заходите, молодые люди, еще. Буду рад помочь! – с поклоном проводил их приказчик до дверей магазина.

Весело вышли на улицу. Теперь Коля ничем не выделялся из окружающих его людей. Идут реалисты по своим делам! Какое кому дело! Уже больше нигде не останавливаясь, прошли Столешников переулок и повернули на Петровку.

У витрины «Акционерная компания Кодак. Кодаки и все принадлежности» стояла большая группа мальчишек в такой же, как у Коли и его новых приятелей, форме и что-то с любопытством разглядывали, но ребята на фотоаппараты уже насмотрелись в Столешниковом переулке и поэтому у витрины останавливаться не стали.

Коля только сказал:

– Смотри-ка, такие же, как и мы, реалисты.

– Да, только 3-го училища, – откликнулся Володя. – Мы с реалистами этого училища в прошлом году в Сокольниках на Ширяевке гоняли в футбол и выиграли десять: семь. Но этих я не знаю.

«А вон и «Петровский пассаж» – в прошлом году я сюда заходил с «ма» в магазины. С «ма!» – опять тревожно качнулось у Коли сердце. Чтобы отвлечься поскорее от тревожных мыслей, он сказал:

– А это здание я знаю – Петровский пассаж. И в моем времени в нем работают различные магазины.

– Не так давно он назывался Фирсановский пассаж, по фамилии богатой купчихи Фирсановой, – отозвался Володя. – Некоторые москвичи по-прежнему так его и называют. Поговаривают, что здесь можно свободно познакомиться с продажными женщинами. У нас в училище Федька Бекешев болтал.

От большого количества лошадей, проносящихся в обоих направлениях по улице, вся мостовая была покрыта слоем навоза. Дворники сметали его в большие железные совки. Наперегонки с ними навоз расклевывали стайки воробьев.

Коля подумал: «А запах!». Пожалуй, такой запах он всегда чувствовал только в цирке да на конеферме, когда с родителями ездил на Кавказе на экскурсию.

На здании впереди Коля увидел вывеску: «Ресторан и кофейная «Бристоль». Рядом на здании сразу бросающийся в глаза большой транспарант: «Э. Тассель и Ко (в Париже). Самое большое заведение чистки для воротников и манжет. Требуйте список 150 отделений». По улице промчался, издавая тревожные трели, запряженный двойкой лошадей фургон темно-коричневого цвета с надписью на боку: «Скорая помощь». Почти напротив «Петровского пассажа» на полукруглом здании с колоннами Коля увидел надписи: «Электротеатр «Мефистофель», кафе: «Трамбле» и «Фотография».

А висевшая на стене дома афиша, между прочим, гласила: «В театре «Мефистофель» на Петровке историческая драма времен Нерона «Британик», комическая лента «Починка крана».

Но сейчас Колю поразило длинное здание с названием «Пассаж», в него входило и выходило большое количество людей. На этом месте в его времени было здание ЦУМа?!

– А что это за магазин? – спросил он.

– Это «Пассаж» купца Солодовникова, – ответил Петя. – В нем находится много магазинов и синема-театр «Кинофон» – я в нем был с родителями. Интересную фильму смотрели! А после фильма покупали здесь конфеты и пастилу Абрикосова! – он мечтательно закатил глаза.

«Купца Солодовникова? Не того ли купца, дом которого находится на Гончарной улице?» – спросил себя Коля. Он вспомнил, как в детстве часто гулял с родителями по Гончарной улице, и папа говорил о доме каких-то богатых купцов Солодовниковых.

Между тем Петя продолжал рассказывать:

– А вон то высокое здание за пассажем Солодовникова – универсальный магазин «Мюр и Мерелиз» на Театральной площади. Там что угодно можно купить!

– В начале мая, – сказал Володя, – такой пожар был на Театральной площади, в здании Малого театра! Газеты писали, что он длился более трех часов. Начисто сгорели декорации Большого театра и часть декораций Малого. Газеты писали, что вся Театральная площадь была запружена зеваками!

Приятели повернули на Кузнецкий Мост. Улица была вымощена разноцветной брусчаткой, а для пешеходов через мостовую были проложены асфальтированные переходы. Здесь жизнь просто бурлила: столько людей, пролеток… Не сидели без работы и чистильщики обуви.

На углу улицы стояли деревянные высокие тумбы цилиндрической формы под низкими коническими крышами для объявлений и афиш. Рядом вышагивал по тротуару городовой в сапогах, с бляхой на фуражке, свистком на шнуре и шашкой на одном, и с револьвером на другом боку.

«Похож на настоящего городового, как в фильмах», – подумал Коля. «Минутку», – поправил он сам себя, – «Это здесь он настоящий!».

Городовой строго посмотрел на реалистов, подкрутил усы и пошел дальше.

Коле в глаза сразу бросились афиши Художественного театра: «Синяя птица», «Братья Карамазовы» – эти спектакли он видел. А вот кое-что новенькое, такого в репертуаре Художественного Коля еще не видел: Гамсун «У жизни в лапах», Гольдони «Хозяйка гостиницы». А вот что-то совсем необычное, крупными буквами: Театр «Свободный»: «Покрывало Пьеретты», «Желтая кофта». Так, посмотрим с другой стороны тумбы: большая цветная афиша оперетты – «Одно из лучших кабаре для туристов: Кабаре «Летучая мышь».

Спектакли Московского Cabaret «Летучая мышь». Билеты продаются в кассах Cabaret в Милютинском переулке и в магазине «Жак». Петровка.

Ресторан «Яр» на Петербургском шоссе. На редкость интересные номера, вызывающие у публики живейший интерес: живые художественные картины в исполнении труппы Лакстон, грациозно передающие модные танцы и бесконечно изящные Эльваль, любимица публики акробатка Элиза Вальдорф, одна из лучших исполнительниц русских песен – госпожа Лидарская, чудеса техники в пальцах – балерина Хильдегард, знаменитый манипулятор, на глазах публики превращающий лимон в груду кредитных билетов – Жан Берхгоф.

Анонс! В Летнем театре на Тверской, в Мамоновском переулке будет даваться оперетта. Вход беспрерывный. Входной билет всего 20 копеек!

Премьера 1914 года в театре Солодовникова на Кузнецком мосту! Трагическая фильма «Анна Каренина».

«Надо же, – подумал Коля, – однако, и размах у этого купца Солодовникова!».

Коля обошел афишу с другой стороны. А это что? Какое-то объявление, причем приклеенное поверх афиш.

Эсперантисты

Московское общество эсперантистов предполагает созвать в Москве в декабре нынешнего года всероссийский съезд представителей всех существующих в России эсперантских обществ. В России существует около 40 обществ эсперантистов, представители которых приглашаются на съезд. Всем этим обществам предложено принять участие в расходах по организации… Общество готовится также принять участие через своих делегатов в предстоящем в августе текущего года всемирном конгрессе эсперантистов в Париже…

Коля вспомнил, как однажды папа ему говорил, что выучить эсперанто легче, чем английский, французский или немецкий: он может облегчить изучение языка, а хорошо зная эсперанто, всегда можно сформулировать фразу так, что она будет понятна все равно кому: европейцу или американцу… «А эти эсперантисты, – подумал Коля, – наверное, революционеры. Ведь с помощью такого языка легко можно договориться с революционерами других стран о…».

«О чем собственно, “о”?» Коля додумать не успел, потому что ниже, под объявлением эсперантистов, ему в глаза бросилось другое, напечатанное крупными буквами: