Публию Варинию было сорок пять лет. Он происходил из плебеев, был крепкого телосложения, неукротимого, гордого нрава и обладал всеми лучшими качествами римского воина, представляя собой его ярко выраженный тип. Как в пище, так и в питье был воздержан и неприхотлив; привычен к холоду, жаре, большим переходам, бессонным ночам и иным военным тяготам; был угрюм, молчалив и храбр до дерзости. Если бы при этих ценнейших качествах Вариний еще отличался острым умом, если бы шире был его кругозор, а образование не столь поверхностным и односторонним, у него имелись бы все основания стать консулом, полководцем, триумфатором. Но, к несчастью для него, он не обладал высоким умом, равным благородству его души, и за двадцать восемь лет боевой службы добился всего лишь звания претора, да и то присвоили ему это звание из уважения к его суровой беспристрастности, испытанной храбрости, превосходному знанию военного дела и соблюдению предписаний уставов. Римские воины, сражавшиеся с ним бок о бок, и полководцы, под началом которых он служил, восхищались его усердием, доблестью, духовной и физической силой.

Семнадцати лет от роду он под начальством Гая Мария впервые участвовал в войне с тевтонами и кимврами, отличился и был награжден гражданским венком и званием декана; затем он сражался под знаменами Помпея Страбона, отца Помпея Великого, в гражданской войне, несколько раз был ранен и награжден вторым гражданским венком. Под началом Суллы он участвовал в войне против Митридата, получил несколько ранений, а при осаде Афин был награжден крепостным венком[1] и удостоен звания младшего центуриона. Он сопутствовал Сулле во всех перипетиях гражданской войны и за новые доблестные деяния получил звание сначала старшего центуриона, а потом трибуна. Затем он последовал за Помпеем Великим в Африку, где сражался в его армии против Домиция и Ярбы; в эту войну он получил звание квестора, в котором оставался и при Аппии Клавдии, воевал против восставших фракийцев и македонян. После смерти Клавдия, когда военные действия во Фракии были закончены, Вариний вернулся в Рим, надеясь получить от консула Аврелия Котты, собиравшего легионы ддя борьбы с Митридатом, звание наместника или, по крайней мере, утверждение в звании квестора. Однако к тому времени, как Вариний прибыл в Рим, Котта уехал в Азию, а другой консул, Луций Лициний Лукулл, уже сформировал свое войско, но, желая воспользоваться опытом Вариния, которого он высоко ценил, добился избрания его претором Сицилии, поручив ему ликвидировать позорящую Рим войну с гладиаторами.

Вот что представлял собою человек, выступивший из Рима через Капенские ворота в восемнадцатый день до июльских календ (14 июня) 680 года от основания Рима и направившийся по Аппиевой дороге в поход против гладиаторов, возглавляемых Спартаком. У Публия Вариния было шесть тысяч легионеров, триста всадников, тысяча велитов[2] и шестьсот пращников, приданных легиону по настоянию претора и Лукулла, ибо в такой войне необходимо было иметь в своем распоряжении легковооруженные части, – всего восемь тысяч молодых, сильных, отлично вооруженных воинов. Квестором у Публия Вариния состоял тридцатипятилетний Гней Фурий, человек мужественный, умный и отлично знающий военное дело, но кутила, буян и скандалист. Среди шести трибунов, находившихся под началом Вариния, были и выходцы из знатных патрицианских семей: Кальпурний Бибул, который в 695 году стал консулом совместно с Гаем Юлием Цезарем; совсем юный Квинт Фабий Максим, который во время диктатуры Цезаря был консулом в 709 году от основания Рима; самым старшим между трибунами был Лелий Коссиний, грубый и недалекий человек лет пятидесяти. Он участвовал в пятидесяти семи сражениях, одиннадцати осадах и ста двадцати схватках, получил двадцать две раны и заслужил два гражданских венка, но за тридцать два года военной службы из-за своего невежества и тупости дослужился только до звания трибуна, в котором и оставался в продолжение одиннадцати лет.

Быстрым маршем, в три дня, Публий Вариний дошел до Кайеты. Разбив здесь лагерь, он вызвал к себе Павла Гардения Тибуртина, префекта конницы, и приказал ему немедленно пробраться в Капую, собрать там точные и подробные сведения о месте расположения восставших, об их числе, вооружении и, по возможности, об их планах.

Молодой Тибуртин добросовестно и осмотрительно выполнил данное ему поручение и побывал не только в Капуе, но и в Кумах, в Байях, в Путеолах, в Геркулануме и Неаполе, и даже в Помпее и Ателле; повсюду он собирал сведения о неприятеле у римских властей, а также у местных жителей и пастухов. Через четыре дня он вернулся в лагерь Вариния. Кони его были все в мыле, он почти загнал их, но привез весьма важные сведения о продвижении гладиаторов и общем их положении. Тибуртин доложил претору, что число восставших доходит до десяти тысяч, что они хорошо вооружены и обучены римской тактике ведения боя, что их лагерь находится близ Нолы, откуда они делают вылазки по окрестностям и как будто не предполагают менять место своего лагеря; судя по основательным лагерным укреплениям, они, очевидно, будут здесь ожидать наступления римлян.

Получив все эти сведения, Вариний, сидя в своей палатке, долго обдумывал план действий; наконец он решил разделить свои силы и наступать на лагерь гладиаторов по двум почти параллельным направлениям, с тем чтобы напасть на них одновременно с двух сторон. Таким тактическим маневром он надеялся добиться сразу решительной победы.

Вариний поручил квестору Гнею Фурию командование четырьмя когортами легионеров, тремястами велитов, двумястами пращников и сотней всадников и приказал ему идти по Аппиевой дороге до Суэссы, здесь ему надлежало свернуть с Аппиевой дороги на Домициеву, которая от этого города шла берегом моря через Литерн, Кумы, Байи и Неаполь к Сурренту. Дойдя до Байи, Фурий должен был тут на неделю остановиться, а затем двинуться в Ателлу и там ожидать дальнейших распоряжений Вариния. Сам же Вариний, в то время как Фурий будет в походе, поднимется по реке Лирис до Интерамны, там он перейдет на Латинскую дорогу – она вела от Рима через Тускул, Норбу, Интерамну, Теан и Аллифы до Беневента; у Аллиф он, перейдя с консульской Латинской дороги на преторскую, которая тянулась от Аллиф вдоль Кандинского ущелья и вела в город Кавдий, зайдет таким образом в тыл гладиаторам. Здесь он задержится на один день, а затем отдаст приказ своему квестору Фурию двинуться из Ателлы и атаковать мятежников; последние, увидя, что они числом превосходят Фурия, бросят ему навстречу все свои силы; тут-то Вариний нападет на врага с тыла и уничтожит его.

Таков был план Публия Вариния, и, надо сказать, план сам по себе неплохой, но его успешное выполнение было бы возможно только в том случае, если бы гладиаторы оставались на месте, ожидая римлян у Нолы, а в этом Вариний, считавший Спартака чем-то вроде нечистого животного, но отнюдь не разумным человеком, нисколько не сомневался.

Тем временем фракиец, разведав, что претор выступил против него, и узнав, что тот уже в Кайете, тут же двинулся по Домициевой дороге в Литерн и прибыл туда, совершив два утомительных, но быстрых перехода.

Квестор Гней Фурий, продвигавшийся по той же Домициевой дороге, но с другой стороны, дошел до Тиферна. Здесь его разведчики доложили ему, что Спартак со всем своим войском неожиданно пришел в Литерн и теперь находится на расстоянии не более одного дня пути от римского войска.

Гней Фурий как солдат не прочь был бы помериться силами с каждым гладиатором в отдельности, в том числе и со Спартаком, но как предводитель войска, имеющий определенное задание, он не счел возможным вступать в бой с неприятелем, численностью превосходящим его, ибо не надеялся на победу. Бегство же он считал низостью и малодушием, которого не могут оправдать даже соображения благоразумия, так как отступление римлян к Латию дало бы возможность Спартаку легко настигнуть их и уничтожить. Поэтому Гней Фурий решил оставить консульскую дорогу, свернуть налево и подняться до Кал, откуда он мог в несколько часов дойти до Капуи; две тысячи восемьсот его солдат, быстро соединившись с капуанским гарнизоном, получившим за это время подкрепление, могли бы отразить нападение гладиаторов. Если бы Спартак вздумал продвигаться в сторону Латия, у Гнея Фурия хватило бы времени призвать на помощь Вариния, соединиться с ним и, обрушившись на дерзкого мятежника с тыла, разгромить его. Если бы Спартак отступил, Фурий надеялся выполнить данный ему приказ: либо опять вернуться на Домициеву дорогу, либо из Капуи по преторской дороге прийти в назначенный день в Ателлу.