Моя дорога длиться вторую неделю. Книга ведет меня не только лесами и полями, иногда мы заходим в города. Голод, страшный спутник, заставляет входить в те островки цивилизации, что есть еще в Сибири. Мой бег через всю Россию, был настолько быстр, что я не успевал иногда понять, где в следующий миг окажусь, но я уже понял мысль Лоцмана. Он вел меня постоянно на Восток. Три камня тускло светились в боковом кармане рюкзака. Я иногда достаю и всматриваюсь в них, прожилки у каждого переливаются более темными цветами. Желтый, красный, фиолетовый. И каждый из них такой же прекрасный, как уже использованный синий. В каждом из них чувствуется своя, неповторимая жизнь.
Отступление.
-Вы пришли. - Пропело Древо.- Я вас так долго ждал.
Книга выпорхнула из внутреннего кармана куртки и полетела к стволу Лис Ара. Она прикоснулась к нему и пропела несколько фраз на незнакомом языке. Затем вернулась ко мне и тем же путем легла обратно.
-Вон оно как. - Прошелестели листья у Древа. - Значит даже звезды нет нашей? А Боги то чьи?
Но ответом ему было молчание.
Реальность ╧7
Под Новосибирском у меня кончились деньги. Войдя в поселок Морозово мы не нашли банкомата. Пришлось возвращаться в Новосибирск. Банкомат попался на полпути в здании заправки. Но карта оказалась заблокирована. Разочаровавшись, я вышел из здания, за мной на чистом полу остались разводы растаявшего снега.
-Подними листья, что прибились к забору. - Пропела Книга.
Я огляделся. Рядом с высоким забором из снега, что скопился от очищения площадки заправки, около земли лежало несколько листьев. Отставив в сторону лыжи (а вы думали я без них бежал, ножками?), подошел к этим нескольким полуистлевшим коричневым, скукожившихся от времени, листочков. Поднял их и увидел, как от моих рук отходит сизоватая дымка. Придерживая листочки одной рукой, зубами схватил и снял рукавицу с другой. Потом, перехватив голой рукой, заметил только отсвет изменения субстанции листочков. Между пальцами были зажаты две купюры тысячного значения.
-Иди, и купи себе еду. - Пропел голос.
Через несколько минут запах от теплых булочек буквально сводил меня с ума. Наевшись, я одел лыжи, затолкал отогревшиеся пальцы в варежки и вышел вновь на дорогу.
-Ты сошел с дороги, избранный. -Печально сказала книга. -Теперь нам не будет везти в пути.
-Ни чего подобного. -Возразил ей я. - Иногда надо отдохнуть. Вот много я отдыхал от самой Москвы? Ни разу...
-Но и путь твой лежал вне сферы твоей реальности. -Справедливо заметил Лоцман.
-Ну значит найдем другой путь. -Решил я. -Дорога -она как женщина, кажется, что все - это та самая, но только отвернешься, как она превращается в другую. И так постоянно. Или ты считаешь найти другой путь - это сложно?
-Не сложно, просто он будет ДРУГИМ.
И вновь тишина. И только сосны стоят вдоль тропы. И тропа то не тропа, а некая полу реальность, полу сон. Она появляется впереди в виде расходящихся сосен, указывая, что вот она, есть, и сходится за спиной незамеченной стеной. Находясь в некоем коконе, я двигался настолько быстро для человека, что глаз не успевал запоминать приметы прошедшего расстояния. Второй раз по этому пути точно не пройду - ориентиры не запомнил.
Меня не удивлял подобный скоростной ритм передвижения. Поражался быстротой изменения реальности. Вот Москва, а вот уже Новосибирск. Я задавался в самом начале пути книге: "Почему не поехать поездом, ну или полететь самолетом. Да и машиной же быстрее." Но мой визави ответил нечто о сроднении с линиями полей Митгарда, необходимости прочувствованного единения с землей. Короче, Склифософский, - мои ноги должны касаться тела Земли, и точка.
"Полуреальная стадия передвижения цифрового эквивалента..." -пробурчал голос. И продолжил свое бурчание под размеренный взмах рук и движение ног.
В последнее время я перестал чувствовать тепло внутри себя, руки заледенели, но не превратились в льдинки. Не стало тепла, и прекратилось парение изо рта. Интересно- почему? Наверно это встреча с Асом виновата. Отданная жизнь целиком поменяла мою сущность, убрала излишки существования, отсекая все лишнее, никчемное и пустое. Не прекращая бег, я поднял на секунду глаза к небу и задал вопрос, который тревожил меня сильнее всего: "А что дальше?"
5 глава.
Фалкон все же взлетел. И русские мужики распотрошили свой флаконы для того, чтобы отметить событие.
"Редкий гусь долетит до середины..." Примерно такие мысли приходили мне на мысль стоя у пролива между берегом материка и Сахалином. Кто вам сказал, что попасть в приграничную зону трудно? Человек, идущей по тропе в Митрагде, не видит границ и ограничений. Его путь пролегает в другой плоскости существующей реальности. Вот и мне открылась полузамерзшая бухта вблизи реки Улья в конце третьей недели путешествия на восток. Горная гряда, отделявшая реку от Охотского моря, была полузасыпана снегом. Верхушка гряды была голой- там поработали ветра, сдувая снег вниз, к подножьям холмов. Они нанесли огромные непроходимые сугробы, и только ударившие морозы смогли спаять эту массу и тогда сверху образовался тоненький наст, по которому, собственно говоря, и иду на лыжах.
Впереди блеснула голубизной полоска синего моря.
Отступление 2.
-Достань красный камень, избранный. - Пропела книга. -И вложи его в сущность спящего.
Достаю из бокового кармана переливающийся красный камешек, величиной с мой большой палец на руке, и, пробираясь сквозь рыхлый снег, протягиваю руку для впечатывания его в стоящие полуразрушенные столпы. Камень взлетает с руки и несется к бордовому булыжнику, лежащему не вдалеке.
-Отдаю жизнь мою. - Произношу громко вслед летящему камешку.
Мгновенной стрелой, оставляю кровавый след в воздухе он прикасается к булыжнику и снег под ногами пропадает. Просто исчезает на глазах. А от того места куда влетел камешек расходятся в разные стороны полукольца алого цвета жидкости похожей на кровь. Завиваясь красивым живым узором, извиваясь на ветру, поземкой стелиться между столпов кровавые реки, собранные из снега и пыли они врезаются в самую суть горной гряды. И тут я понимаю - это не гряда, а крылья! Огромные крылья, растоптанные временем, разобранные водой и ветром, восстают в своем великолепии. Раскрывшись на земле, они начинают подниматься в небо, кроваво-красные в голубых небесах они выглядят устрашающе. А потом я замечаю, что это крылья у громадного дерева, чья основа уже соткалась из переливающейся палитры красного цвета в мощный ствол, состоящий из восьми стволов меньшего размера в основании гиганта. Завиваясь шатром, он поднимался все выше и там, в вышине, внезапно раскрылась его крона, кровавыми струями разлетелись во все стороны ветки и на них набухли бордовыми каплями листья. А затем эта полупрозрачная конструкция начала обретать реальность. Загрубели и проявились фрагменты коры, а потом слились в единое полотно искры розового цвета, что пронеслись, воплощая древо, по всему видимому мною пространству. Книга, как и в первый раз, выпорхнула из моего внутреннего кармана пуховика и полетела к восстановленному каменному древу. Прильнув к нему, она пропела несколько слов на незнакомом языке, а затем вернулась ко мне и, нырнув в карман пуховика, затихла.
Сформированный ствол древа был переплетенный восьмью стволами, вверху, там, где они сходились, ритмично билась капля. Я не мог оторвать взгляд от широкой раскидистой кроны по форме, напоминавшей мне крылья. И не скоро заметил Его. Пропетые им ноты совершенно не подходили под любой известный мне язык. По интонации стало ясно, что это вопрос.
-Я не понимаю тебя...
-Ты разбудил меня . - Пропел Кровавый демон. - Зачем?
Как описать его. Представьте себе демона, выше двух с половиной метров высотой, с двумя рогами в две его головы закручивающиеся винторого ввысь, лицом похожего на обыкновенного демона, как обычно рисуют их - бородка там, скулы и высоким лбом. Но вот тело у него было своеобразным - точенное, мускулистое и достаточно поджарое. Оно носило единственное отличие - не имело кожу, совсем. Как изображают в анатомическом атласе человека без кожи, с выделенными мышцами и венами, вот так и выглядел Демон, стоящий передо мной. Облитый кровью поверх открытых мышц он внушал страх и неприязнь. И если бы не те курсы, отпаханные в Меде, меня бы точно вырвало.
