На месте диспенсера оказывается огромная бочка.
За витринным стеклом с надписью "арорвА" старинным шрифтом Ирэн вдруг видит силуэт извозчика.
На улице поливает дождь.
Дети выворачиваются из-за спины обмершей Ирэн и чувствуют себя полностью в "своей тарелке".
Ефейка за руку тащит пораженную Ирэн к двери, а Антоха тенью скользит, в свете газовых горелок на входе, к вешалке с мокрым большим зонтом.
Мальчишка снимает с вешалки сюртук, подает его Ирэн. Шепчет,
-- Надень, тетка Ира. А то совсем не по-нашему смотришься, да колокольчик придержи, у меня роста не хватит.
Ирэн неловко тянется к колокольчику, и тогда Ефейка, лукаво улыбаясь, встает на цыпочки и, опираясь на Ирэн, ловко его снимает.
-- Приказчик тама, -- тычет Антоха в дальний угол, -- Одевайся, а я еще гляну.
Ирэн одевает сюртук, и только тут замечает, что в руке у нее зажат бюст Ленина из музея. Она сует его в карман сюртука.
Через пару секунд Антоха возвращается со свертком:
-- Ниче нету, жратва тока, -- тащит сверток мальчишка и командует, -- Ефейка пошла, тетка Ира последняя, - критически осматривает он Ирэн, напялившую на себя-таки сюртук, - На-ка еще, - снимает он с вешалки котелок и одевает его на Ирэн, - Ничё, - довольно крякает он, - Да не отставай за нами...
Девушка теснится, выпуская ребятишек на улицу. Перед тем как прикрыть дверь она оборачивается на чулан.
На улице девушка замирает, попадая ногами вместо привычного асфальта в растоптанное после дождя месиво.
-- Тащи её, чего замерли курицы? Давай, пока городового нету, - шагает Антоха по мосткам.
-- Тетка Ира, чего ты в грязь-то заперлась?-- дергает ее за руку Ефейка, -- на мостки вставай, да пошли быстрее...
Ирэн автоматически делает первый шаг на расшатанные мостки.
Вонючий воз с бочкой проносится рядом.
-- Поберегись! - орёт кучер.
-- Шибает? -- смеется девчонка, глядя, как Ирэн закрывает лицо локтем, -- Это ж золотарь...
-- Что? -- приходит в себя девушка после непривычного амбре.
-- Ну, золотарь, -- смеется Ефейка, -- Сортиры чистит...
Конные экипажи с разноречивой публикой. Возы с какими-то ящиками, бочками. Прогуливающиеся граждане. Гомон. Скрип колес. Частый топот детских ног. Городовой в белом кителе на углу.
-- Тетка Ира, не ставай, -- выглядывает из подворотни Ефейка и тянет ей руку, -- Сюда заворачивайся...
Хлюпающая грязь. Полумрак и лестница со скрипом.
Уютная беленая комната с печкой. За столом сидит кряжистый мужик с начисто выбритым лицом. Пытливый взгляд его ощупывает троицу, стоящую на пороге.
-- Откуда краля? -- строго интересуется он, постукивая грубой ладонью по столу и рассматривая Ирэн, -- Кто такая? А сами где стока время были? -- неуловимо быстро чуть поворачивается он к детям.
-- Спымали нас, дядька Хитрован, -- частит Антоха, -- До приюта утащили, а тетка Ира выручала.
Ефейка же, совсем не пугаясь строгого взгляда хозяина, пробежала прямо к нему и обняла.
-- Цыть, курица! -- рявкает Хитрован, но во взгляде его уже мелькают озорные искорки, -- Цыть, говорю! Больно...-- перекосился он и легко подхватывает девчонку на руки, -- Порезали меня вчерась, -- морщится мужик, -- Надо же, какая цепучая, прям за дырку поймалась...
Пересаживает девчонку рядом на лавку, и снова поворачивается к Ирэн:
-- Барыня што-ли, руки такие нежные? -- сторожится он, -- А штаны пошто? -- молчание, -- Шляпа. Сюртук откуда? Ну, говорить кто будет? -- опять сердится он.
-- Давай я, -- шагает Антон к столу, -- Пускай тока они с Ефейкой в заднюю уйдут.
-- Можа и верно, -- буркает мужик, -- Валяйте, -- легонько хлопает он девчонку по затылку, -- И одежу, подбери ей там из кучи.
Задняя комната.
Ирэн, одетая в ситцевое платье, присев на край кровати, рассматривает грубую полотняную ночную рубашку.
За стенкой мужские грубые голоса о чем-то спорят.
-- Не боись, не с покойников, -- копается в куче тряпья Ефейка, -- Стираное все.
-- Так откуда столько?
-- Откуда-откуда? -- поворачивается девчонка, -- Краденное. Кому из наших одется-переодеться надо, всяк сюда до Хитрована гуляет. А ты чо, -- поворачивается она к Ирэн, - щас не в краденном что ли? Ирэн достает из внутреннего кармана какие-то бумаги.
-- Оделись? -- рявкает с той стороны голос Хитрована, -- Давайте сюда - чай пить.
-- Иди, -- сгребает Ефейка кучу тряпья в огромный шкаф, -- Я щас...
Ирэн заворачивает бумаги в красный в белый горох платок из кучи и сует под перину. Выходит. Хитрован критически ее рассматривает.
-- Расчешись, -- швыряет он по столу деревянный, дугой изогнутый гребень, -- Зеркало тама, -- тычет он пальцем на ситцевую занавеску, отгородившую угол, -- Умывальник тоже.
Девушка уходит за занавеску.
-- Загадал задачку Антоха, -- швыркает чай из блюдца хозяин, наваливая в него горку сахару, -- Значит, не будет в пятом году второго пришествия, как попы кричат? - оборачивается он к занавеске.
Оттуда выходит Ирэн, поправляя волосы и заканчивая расчесываться.
Хитрован кладет на стол оборванный газетный лист и тычет желтоватым ногтем в текст:
-- Здеся. Помнишь про девятьсот пятый год?
-- Будет, -- не отрывается от газеты Ирэн, -- Только не конец света, а Первая революция девятьсот пятого года... Не ошиблись попы...
-- Революция? -- выпрямился Хитрован, -- А с чего начнется?
-- Русско-Японская война в следующем году, -- грустно проговорила девушка, -- Может имя своё скажете?
-- Хитрованом зови пока, -- жестко отвечает мужчина, -- Скажи, а что еще плохого будет? -- внимательно рассматривает он цепким взглядом девушку и двигает ей кружку с чаем.
-- Много всего, -- швыркает чай Ирэн, -- Мировая война в четырнадцатом, революция семнадцатого. Гражданская война...
-- Мировая, -- озадачивается Хитрован и швыркая чай, забавно вытягивает губы, -- Скажи, а когда Зубатыч дуба даст? -- сверкает он глазами.
-- Зубатыч? -- удивляется девушка, -- Я не знаю такого...
-- Ну, Зубатов Сергей Васильич, -- поднимает тяжелый взгляд Хитрован, -- Все с политикой боролся, так мало ему заговорщиков. За Иванов решил взяться...
-- За Иванов?
-- Ну, за воров, -- тяжело обрушивает слово Хитрован, -- Ты думаешь, куда попала? В самый раз к Иванам и есть. Твое счастье, Антоха заступничество свое дал, так ему теперя за тебя и отвечать...
-- Заступничество? Антоха? -- смешалась девушка.
-- Он! -- засмеялся хозяин, -- Не смотри что малой. Слово немаленькое имеет -- наш у него душок. Так скажи мне, -- наклонился он через стол, -- Я вот в толк никак не возьму, пошто у вас коней никак нету? Самодвижущиеся экипажи одни. Чайники, что сами кипят, да этих, эропланов, пОлно небо?
-- Да, -- грустно кивнула девушка, -- и машины и самолеты, и много всего еще...
-- Сто лет, -- мечтательно откинулся на спинку стула Хитрован, -- Всего сто лет... А у нас тут войны-революции... Значит в следующем с японцами?
-- Да...
-- Ну и кто кого?
-- Японцы выиграют...
-- Да уж, -- скрипит Хитрован и сыто откидывается на стуле. Через воротник косоворотки вывертывается золотой крестик на шнурке, -- Немудрено! Тащут слуги государевы хуже нашего -- куда ни ткни. Что ни чинуша, то паскуда!
-- Послушай... те Хитрован, а со мной-то что будет?
-- С тобой-то? -- передразнивает ее мужчина и прислушивается. На лестнице слышатся тяжелые множественные шаги, - Что с тобой сейчас решать будем, - Укладывает он на край стола её джинсы, что притащила Ефейка.
Двери открываются и в комнату заходят трое. Располагаются они через стол и с интересом рассматривают Ирэн. Крайний с окладистой бородой вдруг ухватывает сложенные джинсы и крутит их в руках.
-- Мериканские, - кряхтит он вдруг, - Твои што ли? - упирается он взглядом в Ирэн. Та не отводя глаз, твердо кивает и явно не тушуется.
