-- Провинился?

-- Я ж поручался за тебя, а когда с меня получали, на своем стоял не отступался, почему и досталось.

-- Так пошла я? -- пищит Ефейка.

Антон кивает ей. За девчонкой хлопает дверь.

-- Чего пришла-то? -- спрашивает Антоха.

-- А соскучилась,

-- Если за бумагами, так забрали их, - говорит паренек.

-- Хитрован?

-- Не наши - не ваши... Фартовые. Всю квартиру перевернули. Тот, что в белом шарфе их под периной нашел. - Протягивает Антоха красный платок в белый горох.

Ирэн, расстроенная, садится на лавку.

-- Ты уходи теперь, тетка Ира, пока эти не вернулись.

-- Не пойду! -- твердо отвечает Ирэн.

-- Если нечего сказать будет, может плохо кончиться, -- морщится парнишка.

-- Все равно останусь, -- ставит точку девушка.

-- Помоги тогда встать - за стол пойду.

С трудом сбросив ноги с кровати, Антоха опирается на Ирэн, и они потихоньку переходят в соседнюю комнату, где садятся, глядя на трепещущий язычок керосиновой лампы.

Почти сразу скрипят под тяжелой поступью ступени.

Дверь открывается, и в квартиру заходят воры.

Раздвинув плечами остановившихся на пороге, протискивается Лопотуша. Последним заходит Хитрован.

-- Вечеруете? -- на правах хозяина шагает он к столу без тени иронии.

-- Привет, Хитрован, -- отзывается Ирэн, -- Здравствуйте и вам, господа воры.

-- А чего такая смелая? -- ужом присаживается рядом с ней молодой парень с цепким взглядом, -- Или смерти себе ищешь?

-- Ты тоже смелый, раз такие вопросы незнакомым задаешь, -- улыбается девушка хитроглазому, -- Или это когда с тобой еще четверо?

Вор опешивает, и неловкую паузу разрешает Хитрован.

-- Напугал? -- усмехается он вору и садится за стол напротив, -- Говорил я тебе, Басарыка, не выйдет у тебя Ирку в угол погнать, -- Чего пришла-то? -- глядит он на девушку, -- Говори, давай, времени мало.

-- Лопотуша сказал, пара часов на разговор, -- значит, есть время. - Отзывается Ирэн.

-- Не поняла зачем? -- садится и гладит свою бороду тот. За ним подаются двое остальных, пристально разглядывая девушку.

Пять пар глаз, подсвеченных керосиновой лампой, упираются в Ирэн, а каждый "щупает" ее по-своему.

Мужские крепкие руки тоже неторопливо устраиваются на досках стола, и лишь тонкие беспокойные пальцы Басарыки выдают его состояние.

-- Нет, -- отвечает Ирэн, -- Не поняла. А потом у меня разговор только к тебе, - говорит она Хитровану

-- Ха! -- сверкает зубами на огонек фитиля тот, -- Два часа Лопотуша на сборы положил правильно - мы же не государевы слуги -- дела у всех разные. А что не один я, так ты, Ирка, теперя девка лягавая, и мои разговоры с тобой в одиночку не ходят.

-- Ша, -- подался вперед Лопотуша и стукнул ладонью по столу, -- Федор говорит, с тобой не все так гладко, и мы хотели бы понять, что там у вас за секреты?

-- А сам чего не рассказал? -- удивляется Ирэн, глядя на Хитрована.

-- А кто поверит? -- шаркает ладонью по столу тот, будто смахивал невидимые крошки.

-- Антоха подтвердит.

-- Ага, с него, когда получили, он имени сваво не помнил, -- фыркает Басарыка.

-- Не жалко? -- глядит ему в глаза девушка.

-- Закон! -- произносит вдруг с кавказским акцентом четвертый, -- И под воровский кулак ты его вывэла! Толка ты!

-- Закон и вывел, -- резко отвечает Ирэн. -- Про что Лопотуша вспомнил, я позже скажу, а вам, господа воры, говорю так: я вашему закону не подчиняюсь, и потому свободная от него...

Договорить ей не дают.

-- Да кто ты такая, чтобы закон наш помоить! -- гаркает пятый, угрожающе поднимаясь с места.

-- Остынь, дядя Юра, -- просительно, но жестко, -- перехватывает его за руку Хитрован, -- Видишь, не боится она, да и сам понимаешь, что права.. Говори, Ирка.

-- А никто и не помоит закона вашего, -- спокойно отвечает Ирэн, -- Я свободная от него лишь потому, что воровской жизнью не живу. Считаться - считаюсь, - обводит она взглядом застолье, -- Именно воры мне первый приют дали. Вот только как его увидала, так сердце кровью зашлось, -- тычет она в Антоху пальцем.

-- Наука еще никому нэ вредила, -- цыкает кавказец.

-- Что за наука?

-- А когда в легавых будэте людэй крошыть, узнаэшь, -- злобно скалится тот, -- На, гляды, -- рвет он ворот рубашки, -- Эта кость, гляды! -- Тычет мужик в кривую как сабля ключицу, -- Жандарм четыре раза ламал, скатына! Толка заживет, он снова! Вот наука! Мы воры, и нам плетки ваши как мама цалуэт!

-- Там, где работаю, такого нет! -- твердо отвечает девушка, -- Только политика. За Кишиневский погром знаете?

-- Ну, -- недоуменно гукает Хитрован, -- А причем ты?

-- Ты же знаешь, кто я? О русско-японской помнишь?

-- Ах, это, -- светлеет лицом Федор, -- Знала? И что не упредили всей охранкой?

-- Упредили, но ведь Пасха, -- с отчаянием заговорила Ирэн, -- Кто на праздники в России работает?

-- Мы! -- весело гаркает Басарыка, и воры улыбаются.

Напряжение спадает.

-- Сюда-то чэго приперлась? -- раскачивается на лавке кавказец.

-- А скучно стало! -- засмеялась Ирэн, -- Вон хоть Антоху с Ефейкой повидала.

-- А чего не побежала-то, когда Антоха предложил? -- посерьезнел Хитрован, -- Делов-то? Двери открыла и ходу...

-- Двери, говоришь? -- удивляется Ирэн, -- Ходу? -- остро глядит она, -- А он как же? -- ткнула она в Антоху, -- Под нож?

За столом повисает молчание, и только пальцы Басарыки бегают чуть быстрее.

-- Да уймись ты, пианист, -- тихо говорит дядя Юра, и парень сразу убирает руки со стола, -- Ты, Ирка, странная какая-то. С виду институточка, а характера на десять мужиков. Мне когда Федор за тебя обсказал, думал я часом, любовь у вас. Сейчас вижу - нет. Я единственный из этих, - обводит он воров рукой, - Твою историю до конца знаю, и по правде нашей надо бы тебя зарезать, а по совести, куда ни ткни ты везде чистая.

-- Палучается нэту нам нужды в тваэй смерти, -- говорит кавказец.

-- Это да, -- подтверждает дядя Юра, - Так что и нам хорош тихариться - работа страдает! Вышло, как вышло, зато Антоху проверили, а теперя и тебя. Похоже, дальше жить можно? А, воры?

Одобрительное гудение за столом.

-- Чай ставь, Ефейка! -- распоряжается Хитрован, -- Ляжешь, Антоха? -- паренек мотает головой.

-- Ну, так какие мнения будут, господа воры? - спрашивает дядя Юра.

-- Я скажу, -- отвечает Хитрован, -- Вопрос мой, мне и банковать. По Ирке всё?

-- Ясна все, -- машет рукой кавказец, -- Парядок!

-- Басарыка? -- повернулся Федор.

-- Согласен с Мамукой.

-- Дядя Юра?

-- За!

-- Лопотуша?

-- Рад за тебя, дочка, -- улыбается в бороду гигант, -- Честь по чести и себя и нас отстояла!

-- Закончили, граждане воры, -- ставит точку Хитрован, -- Кто хочет, чай пьет, а кто по делам валяет. Ты, Ирка, здесь ночуешь?

-- Нет, я домой пойду.

-- Поедешь, -- жестко говорит Хитрован. -- Дядя Юра сейчас по делам скатается и пролетку вернет через полчасика. Ночью по Ойску одной гулять не стоит.

-- Ладно, Ирка, -- поднимается дядя Юра, -- Даст Бог, мы с тобой еще свидимся, но если надо будет что по Москве - найдешь меня. С любого рынка любой пескарь ко мне приведет. Прощевай...

Арина собирает вещи по номеру...

-- Набегалась! -- сверкает глазами она -- Хорошо, у вас пока мало всего, а то я переезды страсть не люблю, -- шустро увязывает она собранное, -- А только не везет мне - чуть привыкну к людям, а они и уезжают. Первый в Петербург с семьей подался. Повышение. Мальчишечка-то ихний как уж плакал, когда прощались. А купцов оставлять не жалко было. Сам ко мне все время вязался, а хозяйка надутая была, словно графского роду, а рот откроет -- деревня деревней...

-- А кто еще был? -- интересуется Ирэн.

-- Постоянных трое, -- дрогнул голос девушки, -- Последнего-то нет уже. В словах ее звучит грусть. -- Вы четвертая, -- преданно глядит Арина, -- В нумерах неплохо работается, а суетно и люди все новые, а хочется постоянного чего.