© Елена Ленёва, 2018

© Московская городская организация Союза писателей России

© НП «Литературная Республика»

Отец Антуан, викарий шартрского собора, как всегда, по вечерам обходил свои владения: кафедральный собор, в котором вот уже восемнадцать лет он служил Богу. Да, он так и не стал епископом, но это ничуть его не смущало. Отец Антуан знал свои обязанности, как никто другой. За столько лет он не просто знал, он чувствовал каждый камешек на колоннах, каждый кусочек дерева на скульптурах, каждое стеклышко в витражах, знал наизусть всех персонажей и святых, что собраны в изгибах арок и на колоннах порталов. Никто так не умел рассказать об истории собора, как он. К нему приходили историки, студенты, паломники, и со всеми он делился своими знаниями и раскрывал секреты собора. Вот уже сорок лет, как собор вошел в список всемирного наследия ЮНЕСКО, внутри и снаружи идут реставрационные работы. Викарий жалел только о том, что может не увидеть, как засверкает его собор после реставрации. Еще лет пять нужно подождать… А он стар. Нет, еще не дряхлый старик, но вот уже несколько недель он испытывал тяжесть в груди. Надо бы сходить к врачу, однако отец Антуан был фаталистом: на все воля божья. К тому же он достаточно пожил на свете.

Сегодня он плохо себя чувствовал, поэтому вышел на обход гораздо позже обычного. Можно было совсем не выходить, в осмотре нет необходимости. Но привычка, которой он не мог изменить, желание снова и снова прикоснуться в тишине и покое к вечным камням собора заставили его встать с постели.

Викарий обходил свои владения. Он завернул за алтарь. И почувствовал: что-то не так. Он снова обошел все закоулочки, потрогал «черную Мадонну», помолился потихоньку. Странное ощущение не пропадало. Кольнуло в сердце. «Да что ж такое? Наверное, надо все же сходить к врачу». Но это была не сердечная боль, а нехорошее предчувствие: что-то не так в соборе, нечто чужое и агрессивное ощущается в воздухе. Отец Антуан в третий раз решил все обойти. Вот и часовня «Святое Сердце Марии» – место паломников со всего света. Здесь хранится священная реликвия собора. Но… что это? Викарий обомлел. Свято хранимая и почитаемая христианская реликвия – Покров Богородицы – исчез. Рака, в которой хранилась святыня, была открыта. Металлические решетки, охраняющие вход в часовню, тоже были приотворены. Покров Девы Марии, который находился в соборе с 876 года, с того момента, как король Карл Лысый, внук Карла Великого, привез его из Константинополя и даровал церкви, в который, по преданию, облачалась Дева Мария, исчез!

Отец Антуан не мог произнести ни слова, не мог двинуться с места; тело стало деревянным, затем как-то странно обмякло, он осел на колени. С трудом нащупал он в кармане мобильный телефон, долго смотрел на кнопки и пытался нажать дрожащими пальцами номер, потом пытался произнести слова и вдруг ощутил боль в затылке, как будто что-то с силой опустилось на его голову. Все поплыло, боль…

«Вот и настал твой час, Антуан».

Но почему? Что он сделал не так?

«Прощай, Собор, прощай, моя любовь и моя боль, мои тайные слезы восторга и благости…»

Макс проснулся поздно. Это так редко бывает, что с утра нет никаких дел, можно никуда не спешить, спокойно попивать кофе с французской булочкой, наслаждаться утренним ничегонеделаньем. Он налил вторую чашку кофе, потянулся за булочкой и чертыхнулся: ну вот, сглазил! Тишину нарушил мобильник, и по номеру Макс определил, что звонит его «партнер по бизнесу» Андрюха.

– Да, слушаю. Или не срочно?

– Если б не срочно, я бы не звонил, – ответил Андрей.

Макс улыбнулся, живо представив, как тот смешно сложил губы – получилось колечко, и лицо стало по-детски трогательным, а взгляд беззащитным. Это было обманчивое впечатление, и Андрей даже умудрялся пользоваться таким «выражением лица», когда нужно было кого-нибудь обаять.

– Ну, говори.

– Ты слышал что-нибудь о пропаже в Шартре покрова Богородицы?

– Ты мне звонишь с утра, прерываешь мой драгоценный завтрак, чтобы спросить, не слышал ли я об исчезновении куска материи во Франции? И какое это имеет ко мне отношение?

– Ну, во-первых, не куска, а целых несколько метров шелка, священного шелка, заметь, а, во-вторых, это может иметь к тебе отношение!

– Не понял…

– Так ты слышал?

– Нет, не слышал. Я не специалист по христианским святыням и не интересуюсь детективными историями в этом жанре.

– Жаль. Короче, я сейчас приду. Извини, кофе будем пить вместе.

– Подожди… – но Андрюха уже отключился.

Макс, специалист по разгадыванию загадок, а проще, частный детектив Максим Максимыч Омский приготовился слушать Андрюху.

Он много раз бывал во Франции, но как-то не довелось съездить в Шартр, хотя это и недалеко от Парижа. Времени всегда в обрез: то дела, то обязательная культурная программа с обязательными гастрономическими изысками (ну и как не утешить себя бретонскими устрицами или эльзасским шукрутом?). Шартр как-то не входил в планы посещений.

Кстати, с Андреем он познакомился во Франции. В кафе. Андрей тогда стажировался в Сорбонне, изучал историю искусств. А учился он заочно на юридическом факультете. Встретившись случайно в кафе на Сан-Жермен-де-Пре, они разговорились и как-то очень быстро подружились. Любитель живописи и французского языка, Андрей решил удивить Макса и в тот день показал ему Париж, который не знают туристы. Случайная встреча в парижском кафе оказалась знаковой: они начали вместе работать. Андрей познакомил Макса с Мишелем Дебре – криминалистом и экспертом в области искусства. И, по совместительству, частным сыщиком. В то время Макс еще работал опером, но подумывал о своем деле, о детективном агентстве. Встреча с Мишелем была той необходимой «загогулиной», которая и расставила все точки над i. Вернувшись в Москву, Макс быстро все организовал, уволился, оборудовал под «офис» маленькую спальню в бабулиной квартире и начал прием посетителей. Сначала дела были попроще, потом был период с перестрелками. Он понял, что не справляется, что ему необходим постоянный помощник, и предложил эту незавидную роль Андрею. С тех пор Андрей Шустров был у Макса «на зарплате».

– Рассказываю, – начал Андрей, уплетая французские булочки. Аппетит у него был отменный. Макс в который раз подумал, что ему очень подходит его фамилия: шустренько так уплетал. – Несколько дней назад из часовни Девы Марии в Соборе Нотр-Дам в Шартре пропал покров Богородицы. Сначала, поутру, у часовни нашли тело отца Антуана, викария собора. Подумали было, что он умер от инфаркта – викарий в последнее время жаловался на боль в сердце, но потом, когда переносили тело, обнаружили, что поврежден череп. Вызвали полицию. Установили, что смерть наступила в результате удара по голове тупым предметом. В суматохе не обратили внимание на покров Богородицы, потому что покров висел в раке, как ему и положено. Но вечером епископ заметил, что ткань как-то странно повешена. Он зашел в часовню и заподозрил неладное. Снова вызвали полицию и экспертов и быстро установили, что в раке находилась подделка. Хотя очень незаурядная подделка: два метра шелка такого же оттенка. И ткань специально состарили. Епископ попал в больницу, священники в панике. Скоро наступает праздничная неделя и начнется паломничество: верующие совершают свои поклонения Богородице.

– Ну и причем тут мы? История интересная, но где мы и где Шартр?

– Подожди. Экий ты нетерпеливый… Началось следствие. Полиция ищет убийцу викария и покров. Тут же подключили все таможенные службы на предмет вывоза святыни за границу, допросили всех возможных скупщиков такого рода товаров и… ничего. Продать это покрывало невозможно. Как мне кажется, такие вещи похищают не с целью продажи, а с целью коллекционирования.

– Не уверен…

– Вчера мне позвонил Мишель и попросил кое-что узнать. Обещал потом объяснить. Вернее, он назвал мне несколько фамилий и хотел уточнить, что это за личности. Каким-то образом у тамошних фликов[1] появилась информация, что кража в Шартре связана с нашими коллекционерами. Мол, покрывало уже может быть в России. Я, конечно, порылся по сусекам, наскреб кое-что интересное и так увлекся, что не заметил, как перешел границу, за которой скрывается не просто информация, а опасная информация. И вот сегодня в семь утра позвонил Мишель и сообщил, что они все больше и больше склонны думать, что следы ведут к нам. Их полицаи уже связались с нашими, а Мишель меня попросил о личной услуге: он хотел бы, чтобы ты занялся этим делом параллельно с официальными органами. Добавив при этом, что твоя бесценная голова могла бы послужить поиску святыни и, заодно, укрепить дружбу между французами и русскими. К тому же не безвозмездно, гонорар обещают очень и очень приличный, что немаловажно. И еще Мишель просил добавить, что в качестве дополнительного приза тебя ждет Шато Марго 1990 года.