–Откуда ты знаешь, а?
–Сорок три тысячи зим назад эта информация была введена в меня драконом Тайгой. Что за чушь?!
–Объясни!
–Единственная цель моего существования – сообщить вам эту информацию. Тут я упал, Тика тоже. А грифон распушистился. Словно от гордости.
–Великий, как спасти моего сына?
–Попросить дракона Коршуна вернуть его вместе с драконом Тандером. Аррахис на меня странно посмотрел.
–Возьмёшь меня с собой? Я головой помотал. Бррр, ерунда какая!
–Ты, Мун, да? Как спасти моих сыновей?
–Дракона Ская, сына Коршуна, вернуть нельзя. Дракона Тандера, а также грифонов Оррлиса и Фалькию – можно. Тика вскочила.
–Почему нельзя вернуть моего сына?!
–Негативные последствия будут слишком велики.
–Не поняла?
–Нельзя. Все умрут. Сразу все. Я рот раскрыл. Потом закрыл. Думаю.
–Вернуть нельзя. Меня к нему – можно?
–Да.
–Как?
–Только ты сам.
–Что – я сам?
–Ты сам должен полететь. Вскочил.
–Говори, куда!
–Нет. Не крыльями. Касс на меня так посмотрел, что страшно стало. Он сам спросил:
–Мун, что ты сделал тогда с Коршуном?
–Поставил блокировку. Он? На меня?!
–Ничего на мне не стоит!!!! Тика зарычала.
–Касс, а ну говори! Тот даже не посмотрел.
–Мун, как снять блокировку?
–Оставить нас наедине.
–Ещё чего! – Тика. Злая, как гышан.
–Тика, он…
–Забудь об этом! – хвостом себя бьёт. И тогда мне надоело. Я голову поднял и зарычал по-настоящему. Так только я умею. Они все меня за дракона не считают, да? Один на меня блокировки ставит, другая у меня сына похищает?! Да?! Так, да?!
–А ну – все летите отсюда! Тика, ты стой. Грифоны и Касс на меня посмотрели. А я на них. Тогда очень быстро ушли. Можно сказать, убежали все. Я, наверно, очень мрачно посмотрел. Аррахис остался.
–Я не уйду. И на меня смотрит. Так смотрит, что я понял – не уйдёт. Ну и ладно с ним. Я повернулся к железке.
–Ты очень древний, да, Мун?
–Мне много зим. Больше сорока тысяч.
–А скажи, если я тебя на маленькие железки расколочу – хорошо будет? Молчит.
–У меня нет ответа.
–Хочешь, чтобы я тебя на кусочки разломал?
–Нет.
–Тогда быстро и ясно объясни, как вернуть моих сыновей. Молчит.
–Мне понадобится снять блокировку, которую… Я его с размаха ударил. Железка покачнулась даже, со стен от грохота песок посыпался. Грифон зарычал, но Тика на него так зашипела, что замолчал сразу. Я такой злой давно не был.
–Слово блокировка больше не говори, понял?
–Хорошо.
–Что мне надо сделать?
–Медленно повторить всё что я скажу. Вслух. Закрыв глаза. И всё? Врёт.
–Врёшь.
–Я не умею лгать. Я машина. Ха!
–А я дракон. Я умею. Ты чем лучше, а?
–Я машина. Да гышан с ним!
–Говори. Я слушаю.
–Закрой глаза. Закрыл.
–Повторяй каждое слово. Ронрдрикант.
–Ронр… Ронрдракон?
–Нет. Сначала. Ронрдрикант. Ррррр!!!
–Ррронрдрикант!
–Гнекавтрон. ??? Повторю, ладно уж.
–Гнекавтрон. Странно… Что-то не то…
–Ррррака!
–Ррррака! Не понимаю, что со мной? Голова болит, сердца бьются вразнобой…
Странно!
–Бангднкер.
–Бангднкер.
–Скадргх!! Он так сказал, словно в конце захлебнулся. Я повторил…
***
–Что с ним?
–Если с ним что случится… Если с ним что случится!!! Больно. О небо, как же мне больно! Голова трещит! Что со мной?
–Коршун? Кор? Вставай! Тикава. Тика. Она мою голову держит. Значит, я упал? Почему я упал?
Думать. Я говорил ерунду вслед за Муном… Потом в голове словно взорвалось что-то. И всё. Не помню больше. Надо глаза открыть.
–Кор, ты жив… – обнимает меня, а сама плачет. Я встал, шатаюсь.
Странно. Изменилось всё… Шум. Непонятный шум. От Тики, от грифона – волны какие-то идут! Я их всем телом чувствую! Головой помотал. Посмотрел наверх. И чуть не упал. Я ясно увидел небо, сквозь скалу. СКВОЗЬ скалу. А скала где?!!! Только подумал, сразу скалу увидел. Она постепенно появилась, словно из-под воды. Я всю скалу насквозь просмотрел. Невероятно.
Чудеса! А что я ещё могу? На Тику посмотрел… И упал. Так испугался, что закричал даже. Я Тику насквозь увидел!!! Как будто убил и разрезал! Сердца увидел! Кровь увидел, по жилам бежит! Кости все вижу!
–Тика!!! Ты живая или нет?!! Она с ужасом на меня смотрит.
–Коршун, у тебя глаза фиолетовые стали! Глаза?… Да гышан с ними! Что со мной эта железка сделала, а?!
–ТЫ! Разозлился так, что в глазах покраснело всё. И тут! Вокруг Муна огонь вспыхнул! От взгляда моего! Я больше грифона испугался. А Тика не испугалась. Она меня схватила, обняла. А я вдруг подумал – а если на неё посмотрю, и сожгу?! От страха отпрыгнул, к стене отвернулся. Она вскрикнула.
–Кор, что с тобой?!
–Не подходи! Опасно! Бегите отсюда, быстро! БЫСТРО! Она не уходит. И грифон не уходит. Я от ужаса в ярость пришёл. Она же погибнуть может! Она дома должна быть!!! Подальше от меня!!! Потом мне Тика говорила, она вдруг у нас в отахе оказалась, вместе с Аррахисом. Я помню только, что они с грифоном исчезли у меня на глазах. Были – и нет. Я молча стоял в пещере, и чувствовал, что схожу с ума. В груди поднималась жаркая волна, какой-то треск в ушах, боль. И ярость.
Никогда ещё так не было. От ярости дышать не мог. Тика пропала. Я тогда думал – погибла. Медленно голову повернул к Муну. Потом я плохо помню, что было. Не помню… Воронку видел, куски скал – видел. Стекло вместо песка, огненные гейзеры, вулканы вместо гор – всё это видел. И знаю, это всё я сделал. Когда Тика пропала. Я думал – погибла. А вот как я это сделал – не помню. Знаю, что никто не погиб. Все сами собой далеко от меня оказались. Ещё помню радость. Дикую, ненормальную. Счастье даже. И всё. Хотя нет, не всё. Мощь. Вот это я лучше всего помню. Я мог ВСЁ. Я хотел – и так становилось. Я был в ярости, хотел крушить, ломать… И крушил. Сейчас от скал ничего не осталось. Там теперь трещины, лава.
Вулканы. А раньше скалы были. И я был.
***
Меня через три дня Касс нашёл. Я без сознания на песке лежал. Все три дня. И Смерть меня не убила. Вообще, словно в фархане лежал. Касс меня очень боялся. Но помог. Я тогда совсем слабый был. Жить не хотел. Думал, Тика умерла. Говорил Кассу, оставь меня в пустыне. Он не оставил. И молодец. Два дня прошло, я в фархане Касса лежал. И Тика прилетела. Я долго поверить не мог, её гладил, обнимал. Она только плакала. Ни слова не говорила. До вечера обнявшись сидели. Ни слова не сказали. И не надо. Я всё боялся на неё смотреть. Думал, а вдруг?… Но скоро понял, что как хочу – так и могу смотреть. Тогда я захотел свои старые глаза, и постарался забыть о новых. Навсегда. Ночью меня словно взорвало. Я Тике всё рассказал, она слушала, иногда рычала. Я плакал, по-моему. Плохо помню сейчас. А Тика не говорит, только улыбается. И второй день мы никуда не летали. Лежали рядом, говорили, смотрели друг на друга. Мне лучше стало. А Тика успокоилась почти. Я на неё смотрю, и у меня сердце просто останавливается. Я теперь не Коршун. Я Коршун-Тикава. Её ранят – я боль почувствую, её убьют – я умру. Это точно. о… Но не сразу… Вначале найду тех, кто это сделал…
