Яр провентилировал легкие, дабы успокоиться, посмотрел на купленный им артефакт, и поймал себя на нерешительности, слишком как-то все быстро закрутилось, а непонятного – и вовсе горы.

Хотя чего теперь робеть, если уже по уши во все это вляпался. И правда, не ходить же все время с голым задом, нужно как-то прибарахлиться. «Если с „Лян“ не получится, буду кроить себе килт из постельного белья и пробираться в багажное отделение за одеждой».

– Эх, была не была, – и он решительно взял в руку сияющий кубик. Твердый, холодный, словно металлический. Оказалось, нет, не металлический – разве может металл таять в руке, как мороженое? Растаявшая субстанция текла меж пальцев, по ладони, собираясь на запястье, формируя большой, сияющий, в странных узорах браслет. Когда формирование закончилось, и браслет затвердел, Яр услышал прямо у себя в голове тихий усталый мужской голос с хрипотцой. С интонацией, не допускающей возражений – сержантский такой голос.

– Лян, универсальный защитник, приступает к работе, хозяин – Яр Темный. Контракт – закреплен навечно.

– Приятно иметь с тобой дело, Лян, – сказал Яр. Он еще много чего хотел сказать, но его почти бесцеремонно перебили.

– Приятный? Да это как посмотреть, – хохотнул некто Лян. – хозяин, прошу не разговаривать, есть вероятность повреждения вашей дыхательной системы и репродуктивной функции.

У Яра сразу везде и все зачесалось.

– Внимание, хозяин! – продолжал голос в том же духе. – Нужно стоять, не дергаться и терпеть. Дышать по возможности ровно и носом, не паниковать, тогда вред здоровью маловероятен. Думайте о чем-нибудь хорошем, возвышенном, красивом.

Заверения с прибавками «почти» и «маловероятно» не по-детски напрягли.

«Ага, еще один шутник! – подумал Яр. – И после всего сказанного я должен не поддаваться панике и думать о чем-то возвышенном и красивом, о Еве, например».

«Нет, как-то не пошло, не думается мне о возвышенном. И о красивом тоже не думается. Я все больше потею и вот-вот закричу: „Караул, спасайте!“ – это будет более точно». В голове раздалось в еще более строгой интонации:

– Прекратите паясничать! Думайте о бабочках или Еве, наконец, или о том и другом вместе. Эти ваши мысли – здравые, остальное – в топку!

«Так он еще и мысли читает – полная жесть». Суровый голос, не обращая внимания, резал свое.

И тут еще добавился заупокойным таким голосом обратный отсчет.

«Мамочка моя родная, боюсь я за свои репродуктивные функции и все тут, не хотелось бы переходить на альт в голосе».

Десять, девять, восемь…

Браслет на запястье зашевелился, словно живой, поменял цвет на черный с поблескивающим оттенком, будто светясь изнутри. Эта текучая черная ртуть за три удара сердца обволокла все тело парня. Глаза от страха Яру пришлось закрыть… Ожидания… Не сказать, чтоб они были радостными или многообещающими, скорее настораживали и были томительно-мучительными.

«Жуть. Представляю себя космонавтом. Эти ребята в скафандрах хоть знали, куда их занесет подъемная тяга, а вот я – хренов самоучка-испытатель магических артефактов… Нет, совсем ничего не знаю. Я дебил, наверное. Надо было хоть в туалет сходить для подстраховки. Че-то очкую я. Какие-то Адаптации, Сопряжения, Модификация, еще и фазы – что это вообще такое? Фазы луны знаю, еще вроде у электриков были фазы, теперь получается – и у меня будут?».

Как показывает практика – худшее происходит всегда в первую очередь. Дикая боль обрушилась камнепадом, сразу и без обычных предупреждений.

Яр, если бы смог, то кричал, но рот было не открыть. Хотел бы сбежать, но как? Находясь внутри металлической статуи, он даже ноздрями пошевелить не мог!

Мечталось забыться, отключиться, или умереть на худой конец.

Такое ощущение, что в каждый нерв на теле и даже в глаза, ногти, зубы воткнулись иголки – миллионы иголок, а через каждую из них пропустили электрический разряд.

Наконец отпустило.

Яр рухнул. В ушах гул, голова слегка кружится, конечности самопроизвольно подергиваются.

Руки и ноги словно отсидели, кожу слегка пощипывало. Но главное: боль ушла, исчезла.

«Благодать-то какая, лепота. Лежал бы и лежал, наслаждаясь».

Шевельнуть хотя бы пальцем было и то страшно, до спазма в горле – а вдруг вернется? А Лян все это время что-то там говорил и говорил:

– Все-все-все, простите, хозяин Яр. Извиняюсь за боль. Другого способа подключения ко всем нервным окончаниям нет. Можно было, конечно, обезболить процедуру. Но, думаю, узнав о потере тридцати процентов эффективности, вы бы на это не согласились, поэтому я принял решение самостоятельно.

В первую очередь Яр схватился за причинное место и шумно перевел дух. Выдохнул.

– Какое счастье: не квадратные, не треугольные – нормальные.

Он не стал говорить, что бы он выбрал на самом деле, чтоб не выглядеть маменькиным сынком. И про самостоятельность артефакта тоже не стал ничего говорить, следовало вначале разобраться, а потом и решение можно принимать.

– Понял тебя, Лян!

Глянул на себя и едва ли не ахнул. На нем была умопомрачительно-черная форма – что-то среднее между парадным мундиром и защитными латами.

«Такая и Адмиралу космической флотилии подойдет. Аж трепет охватывает».

На левой стороне груди – цветная полоса в каких-то гербах, сложные символы. Яр дотронулся до рисунков, и перед глазами сразу материализовалась табличка со всеми его достижениями и титулами.

«Оу! Так это мои знаки отличия? Клево.»

К шикарному поясу был пристегнут короткий меч. Яр дотронулся до рукояти. И тут же:

«Ага, опять эти непонятки, как же мне постичь все это? Достали! Нужно помощницу трясти, закрыться в комнате отдыха экипажа и ласково, с пристрастием порасспрашивать, как положено.

Но что-то подсказывает: мне до этих фаз, то есть моей тушке, как до морковкина заговенья. Да и есть ли она вообще, эта морковка? Может, уже отрастила себе крылья и летит сейчас в горы, чтоб там угнездиться?»

Яр опробовал обновку: помахал руками, ногами, поприседал – форма как влитая и совершенно не мешает.

– Вам, хозяин, очень идет, очень, – как-то отстраненно сказала Ева.

Юноша глянул на нее, до сих пор пребывающую в своей нирване. Как-то само вырвалось:

– Что сидишь, как сосватанная?

Сразу стало не по себе, вспомнилась мама – это была ее фраза. Едва сдержался, чтобы не выдать свою слабость. Из ступора вывела та же Ева.

– Боялась за тебя, ну и за себя, конечно, ведь если тебе конец – то сразу и мне. За Лян я не переживала, он бы тебе вреда не причинил. Активация кровью – это не просто подпись поставить. А вот за встречу и ваш разговор с магом-артефактором переживала очень. Думала: все, конец. И помочь тебе ничем не могла. Понимаешь, у Вея Трилиста та еще репутация. Только зарегистрированных дуэлей более двух тысяч, вернее – две тысячи сорок две, и ни одного выжившего из противников. Окончательная смерть, понимаешь?

– А как же гарантированное возрождение? – спросил удивленный Яр. Ева покачала прелестной головой.

– В том-то и дело, что в случае с этим таинственным, необъяснимым, опасным (и еще куча эпитетов) артефактором общие правила не работают. Как, отчего и почему – я не знаю, никто не знает. Зато знаю, что нам очень повезло, что ты остался в живых.

– Странно, а мне он таким клевым старичком показался, – произнес Яр. Ева засмеялась, да так чисто, так по-доброму, с искринкой в глазах, с прелестными ямочками на щеках. А Яру в этот прекрасный момент опять стало противно и грустно: «Эх, такую красоту угробил». Парень вздохнул и спросил: – Интересно, как же такой всесильный в это свое последнее создание попал?