Милански посмотрел сначала на кондиционер, потом на рацию, потом снова на кондиционер. – Ну и бред, честное слово, сумасшествие какое-то!

– Нам уже можно с пола встать? – Скромно спросила женщина пятидесяти лет.

– Да, конечно! – Опомнился Милански. Быстро преодолев двадцать метров, он добрался до противоположной стены, и помог подняться с пола всем жертвам обстоятельств. После, собравшись с мыслями, он встал в центре помещения и задвинул мотивирующую речь. – И так, в этом помещении я являюсь законным представителем полиции! Я ваш защитник, и я ваш путь к спасению! Прошу всех вас сохранять максимальное спокойствие, даю вам слово, никто из здесь присутствующих не пострадает!

– Так, а что собственно происходит? – Поинтересовалась бабушка семидесяти пяти лет, – я просто понять не могу! Это какое-то новое шоу с первого канала? Нас снимают камеры? Или это по-настоящему?

– Я не могу сказать точно, но скорее всего – это ограбление!

– В диалог ввязался пожилой мужчина. – Где же тогда грабитель?

Милански не успевал генерировать ответы на логичные вопросы, – Ну… это не простое ограбление!

– Так я говорю – новое шоу снимают! На первом канале постоянно про такое рассказывают, еще этот ведущий говорил, как его? Он такой коренастый, волосатый, в очках? – Всерьез размышляла бабушка.

– Ты что, мать!? – Обратился пожилой мужчина к бабушке. – Кто же нас снимать-то будет без разрешения? Я, когда смотрел программу «Суд» по телевизору, так там точно сказали, без разрешения никого снимать нельзя!

– Нельзя? А вот можно! Кто нас спросит, обычных людей-то!? – Между старшим поколением завязывался спор.

– Так успокойтесь! Тихо! – Повысил голос Милански. – Это не шоу, вас никто не снимает! Это ограбление.

– Милок, так кто же нас грабит-то? – Продолжала возмущаться бабушка.

– Успокойтесь, бабушка! – Вмешалась еще одна женщина пятидесяти лет.

С противоположной стороны раздался басистый голос Жака Сулима, – Энтони, может для вас и ваших оппонентов табуретки и семечки принести!? Нам спешить некуда! Целых, – он посмотрел на кондиционер, – двадцать три минуты есть, уйма времени!

Энтони в пол-оборота развернулся к Жаку Сулиму. – Сейчас иду, займитесь пока загадкой! – Он снова повернулся к аудитории. – Так, слушаем меня все! Это может быть ограбление, террористический акт, чья-то злая шутка, или даже ток-шоу! Это не важно. Моя задача вытащить вас из этого здания живыми и невредимыми! Этим я сейчас и займусь. А пока у меня к вам убедительная просьба, пожалуйста, сохраняйте тишину, ничего не трогайте, и главное не переживайте! Все под моим личным контролем.

Слушатели положительно кивали головой.

– Кому-нибудь нужно в туалет? Или возможно кто-то хочет пить? Есть что-нибудь неотложное, о чем я должен знать? – Слушатели переглянулись, все отрицательно замотали головами. – Хорошо! По любым вопросам обращайтесь либо к администратору, – он указал на перепуганного парня с выпученными глазами, – либо к этой даме, —показал на девушку кассира. – Вопросы есть?

Вопросы отсутствовали. Охранник развернулся и крупными шагами пошел к кондиционеру. – Как там тебя говоришь зовут, Виктор Ли? – С ходу обратился охранник к подозреваемому.

– Да.

Он сел напротив него и внимательно посмотрел в глаза. Жак Сулим стоял рядом. – Виктор, давай на чистоту! Ты же честный малый?

Подозреваемый выглядел на двадцать пять, двадцать семь лет. Худощавое телосложение, круглое лицо. С момента начала всей передряги он заметно испугался, и как следствие, менее охотно шел на конфликт с охранником.

– Да, честный малый.

Милански наигранно улыбнулся. – Чудно! Давай начнем все с начала. У нас ведь получится, да?

– Да, давайте начнем.

– Скажи мне, Виктор, что ты сегодня забыл в этом банке?

– Пришел снять стипендию.

– Ух, ты студент! Где учишься?

– Лингвистический институт, магистратура.

– Ага, лингвистический значит? Хорошо. Откуда звонивший человек знал твое имя!? – Вопрос прозвучал резко, прямо в лоб. Подозреваемый не растерялся.

– Я не знаю! И это был не человек, а запись. Что-то вроде электронного робота с записанными голосовыми командами.

– С чего ты это взял?

– Голос был слишком ровный, монотонный. И, кроме того, кода я что-то переспрашивал или задавал вопросы, он отвечал повторяющимися фразами. Своеобразные речевые клише, шаблоны. Вы же сами слышали голос, человек так не разговаривает!

– Я тоже это заметил, – добавил Жак Сулим, – похоже на автоответчик.

Милански на секунду задумался. – Да, такое возможно. Но как черт подери, он позвонил на этот телефон!? У нас не работает не одна из коммуникационных линий.

Виктор Ли пожал плечами, Жак Сулим промолчал.

– Расскажи мне, студент, что значит эта тату? – Милански указал пальцем на шею Виктора Ли.

– Тату? Там, треугольник с персидскими символами. – Он прикоснулся к нему своей ладонью, – тут три символа, один означает свет, другой тьму, а третий, самый верхний, вечную жизнь. А что?

Ничего, просто отвечай на вопросы. – Глаза Милански блестели, он указал на тыльную сторону ладони подозреваемого – а эта тату?

– А, – это Феникс, здесь изображена птица, феникс. Это огненный символ, означает что-то вроде способности к перерождению, но я набил ее только потому, что она очень круто смотрится.

– Не хочу вас отвлекать. – Снова вмешался Жак Сулим, – но у нас осталось семнадцать минут. Я думаю, познакомиться поближе мы сможем и за пределами этих стен!

Милански развернулся к Жаку Сулиму. – Вот и займитесь пока загадкой, а мне нужно допросить подозреваемого!

– Я не могу найти смысл в этом беспорядочном наборе слов, мне нужна помощь!

– У меня есть некоторые размышления по поводу этих строк – сказала девушка кассир.

– Отлично! – Искусственно восклицал Милански – прекрасный повод объединить усилия.

Жак Сулим сделала два шага в сторону кассира. – Не забудьте про портфель, вы его так и не проверили.

– Я помню про портфель, а вы займитесь пока загадкой, пожалуйста!

Жак Сулим уселся за стол администратора вместе с кассиром, охранник продолжил допрос подозреваемого.

– А теперь расскажи мне про этот рисунок. – Он ткнул пальцем в ногу Виктора Ли.

– Эта? Я даже не знаю, что она символизирует! Обычное копье с флагом. Я набил ее два года назад, и, я не помню, чтобы она вообще имела какой-либо смысл. Она просто красиво смотрится на моей ноге, вот и все. Это из-за нее вы потребовали меня опустить ногу с той трубы? Вы просто хотели разглядеть тату? Да что вам вообще до моих татуировок!? У меня есть еще две, одна на груди, вторая на плече! Могу показать, если вам так интересно!

– Не стоит! – Милански отмахнулся рукой, – то есть, ты хочешь сказать, что между этими татуировками нет никакой связи?

– Я не хочу этого сказать, я уверен в этом!

– Хорошо. Ты позволишь мне досмотреть твой портфель?

– Да, открывайте.

Милански поднялся на ноги и посмотрел на портфель, который лежал на полу возле стены. Бровь на его лице дернулась, он снова повернулся к подозреваемому.

– А ты можешь сам открыть портфель и вытащить из него все содержимое?

На лице Виктора Ли расползлась удручающая улыбка. – Конечно могу, я же сказал, там ничего незаконного и тем более взрывоопасного нет!

– Будь добр, вынь все содержимое на тот письменный столик.

Виктор Ли в мгновение ока добрался до своего портфеля. Его руки были неудобно заключены в наручниках, расстегивать молнию и большие пуговицы было крайне неудобно. Все участники этой истории с замиранием сердца смотрели на Виктора Ли.

Милански, краем глаза приглядывал за действиями Жака Сулима. Охранник был как на горячих углях. Можно было заметить, как сильно тряслась его правая рука возле кобуры с револьвером.

Справившись с молнией, Виктор Ли запусти свои руки в портфель, с Миланского в тот момент сошел очередной слой пота.

Три учебника, одни тетрадка, пара ручек и карандашей, литровая бутылка лимонада, связка ключей – это все, что вытащил Виктор Ли из портфеля. Закончив, он обратился к Милански.