– Понимаю, – ответила она медленно.

– Ты хорошая, ты живая. Он даст есть и пить, не развязать. Ты товар. Хороший цена. – Клинок перестал колоть ее в шею. – Ты умная, ты живая.

Бандит походил по пещере, вышел и вернулся через минуту, бросив на пол какой-то пакет и бурдюк.

– Есть, пить. Ты живая, князь… хороший? Послушный, да… послушный. Обещать… – Остальное она не поняла, потому что разбойник снова перешел на свой диалект.

Оменар ответил несколькими короткими словами, после которых мужчина кашлянул со значением и вышел.

– Князь?

– Да. Его Высочество Лавенерес из Белого Коноверина, второй в очереди к Красному Трону, младший брат Самереса Третьего, Великого Князя Белого Города.

– А… сколько князю лет?

– Одиннадцать. Но возраст не имеет значения, когда в венах течет благословение огня.

Снова несколько фраз, коротких и гневных.

– Князь недоволен, что я должен завязать ему глаза, но, как понимаю, ты бы предпочла, чтобы он не увидел твоего лица.

– Верно. Тебя развязали?

– Только руки. Тебе придется быть терпеливой.

– Ты тоже надень повязку.

Тихий смех.

– У меня уже есть.

Шелесты, шепоты, звук ползущего человека, прикосновение. Очень легкое.

– Ты поранилась, когда падала. Кровь успела засохнуть. – Она почувствовала, как он трогает пальцами левую сторону головы. – Я могу чуть поднять повязку на твоем лице…

– Сними с меня повязку. Я хочу видеть.

– Хорошо.

Он справился с узлом за несколько секунд. Она заморгала, чтобы смахнуть песок с век. И дернула головой, узрев его лицо, глаза…

– Удивлена? – улыбнулся он.

Деана смотрела в его зрачки, белые, закрытые пленкой, вроде рыбьего пузыря.

– Люди, как ты…

– Да. Как я. Это вторая причина, по которой они меня не убили. Слепец неопасен, зато может заняться князем, позаботиться, накормить, ну и перевести. – Его прикосновения были неожиданно аккуратными, а потом он зашипел: – Чувствуешь? – Он нажал сильнее, и она ощутила тупую, растущую боль. – Кровь склеила повязку, попробую быть осторожным, но будет больно. Предупреждаю…

Он принялся кончиками пальцев проверять струп. А она посвятила этот миг тому, чтобы внимательно к нему присмотреться: молодой, не старше двадцати пяти, черные волосы довольно длинные, связанные в небрежный хвост, зато черная бородка – короткая и ровно подстриженная. И все: одежда, гладкая кожа и ласковые ладони – подтверждало, что был он тем, за кого себя выдавал, то есть придворным слугой. Потом она осмотрелась вокруг. Пещера была небольшой, всего шесть-семь ярдов ширины, и нормальному человеку было бы непросто встать здесь в полный рост. Под соседней стеной сидел на корточках мальчишка с лицом, закрытым черной повязкой. Богато вышитые шелковые штаны и рубаха были пропыленными и порванными.

– Князь?

– Верно. Старший брат отослал его в путешествие на север, чтобы его высочество начал знакомиться с нюансами реальной политики. Белый Коноверин желал уменьшить налоги на свои товары, высылаемые на территорию Империи, взамен предлагая открытие порта для меекханских кораблей. Нынче купеческие гильдии из Понкее-Лаа обладают почти полной монополией на морскую торговлю с Дальним Югом, но существует и другой путь между Империей и нами. Через Белое море и вдоль побережья.

Он исследовал ее экхаар и продолжал говорить. Впервые за долгие годы это делал чужак, впервые – иноплеменник. У нее внутри все сжалось.

– После войны с кочевниками сотни тысяч рабов с севера попали на улицы Белого Города именно этим путем. Сперва к морю, а после пиратскими кораблями, Кахийской тесниной и потом вдоль… осторожно… – Он внезапно дернул, а Деана почувствовала, что он чуть ли не сорвал с ее головы половину скальпа. – Все… все…

Пальцы у него были прохладными и ловкими, но ей все равно казалось, что каждое его прикосновение – как удар раскаленным молотком.

– Это, по-твоему, «аккуратно»? – простонала Деана.

– Это единственное «аккуратно», которым я могу тебя одарить, ависса. Я мог бы смочить повязку водой, но тогда ты получила бы возможность попить только завтра под утро при условии, что пережила бы ночь. Все не так плохо. У тебя лишь ушиб и одна небольшая, хотя и глубокая, рана.

Он наклонился и обнюхал ее:

– И к тому же – без заражения. Ты не умрешь… по крайней мере, не от гангрены. Могу я?

Не ожидая ответа, он осторожно развернул экхаар до конца. Это было странно: смотреть на чужое лицо, у которого нет повязки на глазах, не через слой материи. Деана чувствовала себя так, словно была голой.

– Сначала вода, потом нечто, что здесь называют сухарями.

Он напоил ее, осторожно, сперва маленький глоточек, минута перерыва, потом еще один.

– Ты много знаешь для обычного переводчика, – сказала она между одним и вторым глотками из бурдюка.

– Не обычного. Княжеского. Того, кто принес клятву на Памяти Огня в том, чтобы говорить правду и переводить наилучшим образом. Я принимал участие во всех беседах князя, с самого начала до бессмысленного конца. Меекхан прислал на границу какого-то второстепенного дипломата, который едва справлялся с обменом подарками и подписанием нескольких писем вежливости… – Он выругался на своем языке. – Выпей еще. Тебя не тошнит?

– Нет.

– Это хорошо. – Он кивнул, довольный. – Империя готовится к войне с кочевниками. Снова. Собирает войска, играет мускулами… Не ко времени ей строительство порта на Белом море и посылка сюда флота. Им не хотелось даже искать для слонов дорогу через горы – для слонов, которые должны были стать подарком для императора. Нам пришлось вернуться домой ни с чем. Пей.

Он позволил ей сделать несколько больших глотков, а потом протянул руку, на которой лежало три кусочка не пойми чего.

– Еда, – проговорил так, словно вел светскую беседу. – Эти сухари… Вроде бы делают их из верблюжьего дерьма и козьей шерсти, зато они могут храниться годами, потому что никакой уважающий себя червяк не станет в них жить. Приятного аппетита.

Все было не настолько уж плохо. Наоборот, сухари оказались даже вкусными. Для сухарей. Она начинала понимать чувство юмора ее спутника.

– Князь… – Она сглотнула и кивнула в сторону мальчика, который вел себя на удивление спокойно. – Тот бандит сказал, что князь кое-что обещал им взамен на мою жизнь. Это правда?

Слепец пожал плечами.

– Правда… неправда. Если бы они хотели тебя убить, то убили бы, невзирая на любые обещания. Князь сказал, что не будет доставлять проблем – как будто, дерьмо Мамы Бо, он мог их доставить, – только бы тебе сохранили жизнь. Хотя я думаю, что они и так бы тебя не убили. Ты ценна… как товар.

– Иссарам – плохие рабы. Будь у меня мои тальхеры…

– Ага. И если бы у нас была стража князя. – Он с ласковой улыбкой прекратил ее фантазии. – Но иссары – хорошие воины. Кроме того, в некоторых южных княжествах… Не в Коноверине, конечно же, мы не варвары, но в других есть способы, благодаря каковым можно неплохо заработать на таких, как ты. Арены, где сражаются насмерть: люди с людьми, со зверями, с чудовищами, которых ловят на краю Урочищ. Такие сражения приходят посмотреть тысячи. Ешь.

Она откусила, проглотила.

– Они не заставят меня сражаться на потеху толпе.

– А если закуют тебя в цепи, откроют твое лицо перед какими-то воинами, а потом снова закроют тебе лицо и выпустят с теми воинами на арену? Только ты и твой меч – и смерть тех людей взамен за сохранение твоего фрагмента души? Да, я знаю вашу веру… Есть множество палок, которыми можно погнать человека туда, куда нужно. Иссары не слишком-то отличаются от остальных. А теперь не разговаривай, а ешь. Его высочество не относится к терпеливым, а сидит так вот уже четверть часа.

Когда она закончила, он аккуратно надел на нее экхаар. С немалой ловкостью.

– Тебе уже приходилось это делать?

– Меня этому научили. В Коноверине порой появляются твои побратимы, те, что сопровождают караваны. Я учился языку у некоторых из них. Рассказывали мне о ваших обычаях, культуре, способах восприятия мира, безумии ожидания очередной великой резни, которую боги приготовили нам всем…