— Мы должны предупредить людей, — сказал Артур. — Я сообщу Совету… Но что они смогут сделать? Бесполезно посылать войска для поддержания мира, поскольку они также подпадут под действие Разума. — Он минуту подумал. Интересно… — пробормотал он. — Вы не возражаете против еще одного эксперимента?

Холмы уже почернели, колючие деревья застыли на фоне неба.

— Мы же договорились, что пойдем домой, — напомнил я. — Не стоит пока слишком усердствовать.

— Не стоит, — согласился Артур. — Но эксперимент может дать решение проблемы. Мы знаем, что эта тварь способна передавать сильные мысли. Но из чего следует, что мысли должны быть неприятными?

Мне вспомнился полузабытый эпизод… Артур пристально посмотрел на меня. Он умел видеть людей насквозь, его этому обучали. Мне это совсем не нравилось…

— Давайте вернемся, — предложил я.

— Подожди. Это важно. Поверь мне. Джейн?

Она взглянула на Артура; ее лицо побледнело в сумерках.

— Да?

Она не знала, как отказаться. Ей хотелось вернуться в безопасный поселок.

— Я хочу, чтобы вы напряженно подумали. Сосредоточьтесь. Я буду называть предметы, как в старом тесте на ассоциации. Но я не хочу, чтобы вы отвечали. Представьте себе, как выглядят эти предметы. Пусть слово превращается в картинку. Не пытайтесь сопротивляться этому. Мне нужно не только видение, но и эмоция; поэтому, если я скажу, например, «паук», думайте о нем, не сдерживаясь. О большом, волосатом. Пусть вас охватит ужас…

«О Боже, — подумал я. — Джейн…»

— Давайте вернемся в поселок, — повторил я. — Займемся этим завтра.

— Нет. Вы готовы, Джейн? Хорошо. Чернуга!

И появилось яркое видение… Люди падали в воду, я чуть ли не слышал их крики…

— Пиво!

Ничего. Или что-то мелькнуло?.. Нет. Артур вглядывался в мое лицо. Я помотал головой. Сам он оказался не очень чувствительным. Мне показалось, что я скоро этому обрадуюсь…

— Мохнатик!

Ничего. Совсем ничего.

— Хоринда! — Я увидел ее, желтую ядовитую змею со срединных равнин. Извивающуюся, ленивую.

Артур произнес спокойно и решительно:

— Любовь!

Джейн попыталась сдержаться, и у нее вырвался негромкий возглас отчаяния, когда невольно выскользнул полусформировавшийся образ… Я услышал всхлип. Она отвернулась и начала яростно карабкаться по скалам. Она убегала от нас, от Разума и людей, готовых обнажить ее самые личные, интимные чувства…

С криком: «Джейн!» — я кинулся за ней, но Артур удержал меня. Джейн, не обращая на нас внимания, карабкалась вверх…

— Ты негодяй, — холодно бросил я.

— По необходимости, — ответил Артур. — И Джейн не нужно ни в чем себя винить; она ведь не сделала ничего плохого, верно? Ты что-нибудь уловил?

Я не ответил. Этого удовольствия я ему не доставил.

Джейн не присутствовала на совете у меня дома. Я решил, что ей нужно время, чтобы оправиться от обиды, прежде чем снова заговорить со мной. Артур сел, благодушно закурив. Он был доволен собой — хотя проблема еще не решена, ему по крайней мере удалось наметить путь. У нас уже сложилась теория относительно прошлых бунтов. Теперь предстояло решить, как предотвратить их повторение.

— Должен тебе заметить, — говорил он, — что обычный человек совершенно не следит за своими мыслями. Ему бывает приятно помечтать о том, как он даст в челюсть своему недругу. Стоит нам покопаться в себе, и окажется, что у каждого есть свои антипатии. Есть знакомые, из которых мы были бы рады вышибить дух, хотя им в лицо никогда этого не скажем…

Даже у такого мягкого человека, как Джон из вашего «Клуба». Помнишь, ты рассказывал, как он отзывался об Уилле Джексоне? Так вот, они уходили вместе; Уилл был последним посетителем, и Джон терпел его разговоры до закрытия. Наконец он запер свое заведение и пошел следом за Уиллом.

Возможно, Уилл продолжал трепаться, ошиваясь около двери — он не способен понять, что не всем приятно выслушивать бесконечные описания его сексуальных переживаний. Джон начал злиться. Мимо прошла какая-нибудь девушка, которую Джон втайне обожал — все мы люди. Уилл начал нести похабную околесицу.

Наверно, Джон в этот момент уловил образ из разума Уилла, не поняв этого… Джон излучил чувство резкой антипатии, которое, должно быть, обрушилось на Уилла, как кувалда. Разъяренный Уилл ударил. Негодование Джона возросло и передалось Уиллу в полную силу. Уилл продолжал молотить несчастного, а когда тот упал — бить ногами.

Впоследствии Уилл не мог толком понять, за что он ударил Джона: то ли Джон что-то сказал, то ли ударил первым, то ли еще что-нибудь. Ему не пришло в голову, что он прочитал мысли Джона… И, несомненно, он к тому же был здорово пьян.

Опасная штука эта обратная связь. Ты не любишь кого-нибудь, и внезапно он это чувствует. Тогда его антипатия возвращается к тебе, с усилением — и пошло-поехало. Стоит этой вражде возникнуть, как она начинает разрастаться во все стороны, увеличиваясь в амплитуде, пока не доходит до драки. Обратная связь за счет Передающего Эффекта.

— Счастье, что тот торговец, дезодорантами так быстро убежал, — заметил я.

— Ты мог стать убийцей, — подтвердил Артур. — Из твоих слов следует, что он против тебя едва ли выстоял бы. К счастью, коммивояжер оказался трусом и, уловив агрессивность твоих эмоций, сбежал. К счастью для вас обоих.

— Беда в том, что мы привыкли к злобе, — задумчиво продолжил он. Эффект может и не создавать проблем, если люди хорошо уживаются. Чувство братства и любви усилилось бы — ведь Эффект работает в обе стороны. Разум передает любую сильную эмоцию… — Артур пристально посмотрел на меня. Я почувствовал себя голым. — Она красивая девушка, — добавил он, и я подивился, что психиатр может оказаться таким бестактным.

— Ладно, — резко оборвал я его. — Он работает в обе стороны. А этот частный аспект оставим, хорошо?

— Я только хотел удостовериться, — сказал он примирительно. — Это, знаешь ли, важно.

— Знаю.

— Хорошо. В таком случае, что же нам теперь делать? К счастью. Передающий Эффект действует не все время, хотя я предполагаю, что ближайшие две недели по мере развития Разума он будет усиливаться. Сейчас, похоже, мы можем ставить опыты только в непосредственной близости от Разума. В поселок Эффект прорывается лишь изредка, как радиосигнал далекой станции.

— Почему бы нам просто не бросить в воду гранату?

Он посмотрел на меня как на сумасшедшего.

— И уничтожить такую возможность? Возможность изучить абсолютно свежий Разум, начавшийся с нуля? Боже мой, Марк, я думал, что ты считаешь себя ученым!

— Я беспокоюсь из-за поселка. Я здесь живу и всех знаю здесь.

— Лучше эвакуировать поселок, чем убить Разум. И потом, ты упускаешь важный момент. Ты предположил, что в Дельте только один Разум, а я в этом сомневаюсь. И в этой Дельте он наверняка не один, а вдоль всего побережья их сотни и тысячи. Нельзя убить всех. Нет! Мы должны найти другой подход.

Мне стало стыдно за свое предложение. Я испытывал смутную антипатию к Артуру Дженкинсу — возможно, я не сумел простить ему разоблачение чувств Джейн… Но было в нем что-то неприятное — я не мог определить, что именно.

Однако он был прав, отвергнув мою идею убийства Разума. Это привело бы — если бы было проделано с необходимым размахом — к уничтожению планктона в море. Потом исчезли бы толстики, и экономике прибрежных районов был бы нанесен удар, не говоря уже о потере ценного пищевого запаса… Но меня все-таки беспокоил подход Артура.

— Прежде всего нужно предупредить людей, — говорил он. — Придется созвать собрание поселка и все объяснить. Параллельно я отошлю в Совет полный отчет, чтобы они смогли провести работу по всему побережью. Если люди будут настороже, если они поймут, что должны контролировать свои эмоции, а иначе могут вызвать скандал или что похуже — риск уменьшится. Сто четыре года назад прибрежных поселков практически не было. Пятьдесят два года назад они оказались совершенно не готовы. Сейчас мы расскажем людям, чего ожидать. Они вольны, если захотят, покинуть побережье на несколько недель.