Смеясь, Гел и Луиза дошли до пиццерии. Внутри пахло жаренной колбасой, под потолком болтались красные бумажные люстры. На полу лежала черно-белая плитка. На вкус Луизы столы здесь стояли слишком близко, зато посетителей было мало. Обогнув три занятых стола, Луиза выбрала места около окна.
За ним люди собирались под мигающей вывеской.
- Что там? Кинотеатр? Или ночной клуб?
Гел обернулся и вытянул шею, так что напряглись сухожилия.
- Я не знаю. Я редко бываю в этом районе, - сказал и дал щелбан салфеткам.
- Гел это сокращение от Габриэль?
- От Гелиос, - улыбнувшись, он почесал подбородок. Луиза заметила посиневший от удара ноготь на указательном пальце.
- Не встречала никого с таким именем, - она поставила локти на стол и придвинулась ближе.
Гел как будто собирался повторить ее движение, но потом передумал, так и замер в позе примерного школьника с ладонями на парте.
- Моя мама была художницей и тащилась по древнегреческой мифологии, - он сжал кулаки. - Не только по греческой.
- Круто.
Официант в очках и с седыми висками принес пиццу. Идеальный круг, четное число салями и маслин. Луиза решила, что пиццу придумал фанат геометрии. Обычно такие мысли лезли в голову в моменты воодушевления. Желание смотреть на знакомые вещи под новым углом возникало у Луизы, когда она была довольна собой. Довольна собой она бывала, когда окружающий мир казался ей простым и прекрасным.
Гелиос не пользовался вилкой и ножом. Держал кусок пиццы двумя руками, смешно растопырив пальцы. Он ел с явным удовольствием. Всем напиткам предпочитал колу и вытирал губы костяшками больших пальцев.
Часы над стойкой показывали десять. Луиза достала телефон и набрала мать. Слушая гудки, она представила Амалию в привычной обстановке. Луиза часто заходила к ней в тату-салон. Повсюду на стенах висели черно-белые наброски, на столах пухлые альбомы и реклама, над ними витал запах чернил, краски и дезинфикатора. В любое время года у Амалии был закатан правый рукав. Луиза скучала по этой асимметрией. Разговор вышел странным: Амалия хотела знать где Луиза и с кем. Последний раз её так допрашивали в старшей школе.
Отключившись, Луиза рассеянно посмотрела в окно, будто искала сходство ночной Гота с Нью-Йорком.
- В какие ночные клубы ты ходишь? - спросила она.
- Что? - Гел снял с пиццы салями и скрутил ее трубочкой.
- Ты сказал, что не знаешь, что за клуб на углу, не бываешь в этом районе. Потому я спрашиваю, как развлекаешься ты? Куда ходишь по выходным?
- По выходным? - отправив салями в рот, он стряхнул большим пальцем с указательного крошки теста.
- Да, где выпиваешь, расслабляешься в друзьями? Тусишь?
- Не в клубах, - Гел погладил запотевший от льда стакан колы. - У меня клаустрофобия.
- Серьезно? - Луиза не понимала, шутит он или нет, но от этого разговор становился только забавней.
- Еще какая, - Гел сдул упавшую на щеку прядь волос и отодвинул тарелку.
Около стойки ребенок лет семи требовал у официанта зеленую соломинку.
- И где же ты проводишь свободные вечера? - Луиза испытала азарт первопроходца и кладоискателя.
Гел покрутил головой, погладил живот.
- В квартале Цветов.
- Раз ты не показал мне ни одного кинотеатра или ночного клуба, тебе придется показать мне квартал Цветов.
Луиза встала и протянула Гелу руку. Со всей его подвижностью и богатой жестикуляцией, он неизменно подтормаживал, когда Луиза касалась или хотела коснуться его. И это ее тоже забавляло. Подпитывало ее самодовольство, самоуверенность. Веселье.
На улице дул легкий ветерок. Уличные огни затмили звезды. Услышав звук бьющегося стекла, Луиза обернулась, но увидела лишь группу подростков с сигаретами в конце улицы.
Прежде чем сесть в машину, Гел занялся окном со стороны Луизы. Привстал на носочки, надавил всем весом и опустил стекло еще на пару сантиметров. Выровнять его так и не получилось. На ладонях Гела, там, где он держался за край стекла проступили красные полосы.
- Забей, - Луиза отстранила его и села в машину. Когда Гел оказался на месте водителя, спросила: - ты говорил оно заедает после удара. Машину ударили при тебе или при прошлом владельце? Что это был за удар? Авария?
- О, нет, просто двое отморозков напились и решили поколотить машину бейсбольными битами.
Мотор чихнул и завелся со второй попытки.
- Ты знал их?
- Кого?
- Отморозков. Ты сказал, их было двое.
- Я был одним из них, - Гел притормозил на светофоре, его руки и футболка покраснели.
- И зачем ты это сделал? - Луиза больше не глазела по сторонам, села в полоборота к Гелу, рассматривая его. - Зачем портить свою машину?
- Нет, машина не моя. Моего дяди, - обе руки Гела лежали на нижней половине руля, совсем не так, как учили водить Луизу. - Я просто работаю на ней три дня в неделю.
- Того, что охраняет виллу...
- Нет-нет, что ты, Сантос мой двоюродный дядя по линии матери. Он не очень удачливый, плохо умеет обращаться с деньгами. Эта машина и еще две принадлежат моему дяде по линии отца.
- И что он сделал, после того как ты побил его машину?
- Сломал мне ноги, - Гел свернул с широкой улицы на узкую. Низкие балконы нависли над крышей машины, подрагивая вывешенными для сушки футболками и штанами.
- Серьезно? - усмехнулась Луиза. Одно из окон светилось розовым светом.
- Ага, - равнодушно бросил Гел.
Луиза невольно скользнула взглядом к его бедрам, будто пыталась угадать место перелома.
- И когда это было?
- Три года назад. Я тогда только начал на него работать, - Гел затормозил, пропуская старуху. Несмотря на теплую погоду, она куталась в дождевик.
- Так зачем ты это сделал? Зачем разбил машину?
Колеса скрипнули, набирая оброты, дорога вильнула вниз, стали чаще попадаться ямы на асфальте.
- Глупым был, - Гел пожал плечами. - Околачивался с бездельниками. Верил во всякую чушь. Напился и вообразил, что имею право на половину своей выручки таксиста.
Луиза нахмурилась.
- Сколько ты получаешь сейчас?
- Пятую часть.
