- Ты придумал использовать сына Шеннон? - спросил он Альбера, разливая самогон по кружкам.
- Нет. Как ты видел, я не вмешивался в обсуждение. Не хочу, чтобы меня обвинили в неудаче.
- Хм, ты говорил с моими людьми о покушении на президента за моей спиной.
- И это всем пошло на пользу, - Альбер поднял свою кружку.
- Сделаешь так еще раз, я тебя пристрелю, - Нандо выпил. - Ты знал, что задумала девчонка?
- Она рассказала мне вчера.
- А потом вы переспали?
Альбер пожал плечами. Вокруг лампы летали комары. По столу полз рыжий муравей.
- Луиза говорит, что спасла мальчишке жизнь, потому он сделает для неё все, - Нандо почесал подбородок. - Ты знал, что Генри спал с Францем Варгасом?
- Нет.
- Но Франц еще в столице, верно? Не свалил в свою Англию?
- Франц в столице.
- Что ты думаешь об этом плане?
Альбер снова пожал плечами. Сын президента вырос в Англии, на родине он чувствует себя иностранцем. Это может подтолкнуть его к Генри. А может, и нет. Альбер слишком плохо его знал.
Конечно, взрывчатку или пистолет бывшему пленнику доверять нельзя. С оружием он распсихуется и запаникует. Ему нужно подсунуть что-то, что выглядит безопасно, привычно и не ассоциируется с убийством.
- У тебя есть батрахотоксин?
Яд стоил дороже, чем кокаин. И то, и другое индейские племена использовали с древних времен. С шестидесятых годов прошлого столетия мода на кокаин и батрахтоксин распространилась на весь мир. В результате, плантации коки разрослись, а ядовитые лягушки древолазы угодили в красную книгу.
- Грамм сгодится? - Нандо широко улыбнулся. В нижнем ряду у него не хватало шестых и седьмых зубов.
- Варгас регулярно принимает кучу таблеток, - Альбер опустошил свою кружку и потянулся за бутылкой. - Я передам таблетки Генри через Луизу, если мальчишка доберется до президентского дворца.
В хитром шпионском плане Луизы всё зависело от случая. Но почему бы не проверить его, пока Альбер и Диего будут готовить нападение на кортеж президента по дороге на кладбище. Он уже решил использовать Диего.
Нандо кивнул.
- И ещё одно, - Лонарди закурил. - Миа.
- Что с ней?
- Я хочу, чтобы она пока побыла у тебя.
- За неё заплатят выкуп?
- Нет, - Альбер выдохнул сигаретный дым в рой мошкоры. - Но я не хочу, чтобы она сейчас вернулась в город.
- Зачем ты её вообще притащил?
- Навязалась.
- Или слишком хорошо отсасывала?
- И это тоже.
***
Две следующие ночи Луиза провела в палатке Альбера. Он не спрашивал её о Диего, она не рассказывала.
Вместо того, чтобы задавать ей вопросы он играл ее именем: Лу, Иза, инопланетные И, За.
Утром третьего дня Альбер, Луиза, Генри трое из отряда Годо покинули лагерь и отправились на восток. Им предстояло выйти к Уила и добираться до столицы по 45-му шоссе.
Альбер познакомился с сопровождением Луизы. Фло в лагере беззлобно обзывал Луизу шлюхой, а она с ухмылкой показывала в ответ средний палец. "У Фло в Гото жена и дочка, - объяснила Луиза в ночь перед выходом, - потому он рвется в город". Второго сопровождающего звали Альба. Луиза сказала, что он родился где-то у моря. В четырнадцать лет видел, как солдаты вспороли живот его отцу и младшем брату, изнасиловали и убили мать, изнасиловали и убили девушку, на которой он собирался жениться. Третьим был Сесар. Меланхоличный наркоман, любящий стрельбу по людям. Таких Альбер повидал немало.
По тому как Луиза рассказывала о своих спутниках, Альбер догадался, они освободили её из тюрьмы и перевязали её раны. Она привыкла к ним. То, что Луиза не нервничала и не испытывала раздражения в присутствии Фло, Альбы и Сесара, говорило так же о том, что она воспринимала свое задание на полном серьезе. Ещё несколько дней назад Альбер скорее бы поверил, что она готова на всё, чтобы выбраться из страны. Как только обнимет родителей, попросит их увезти её. Но наблюдая, как Луиза общается с Фло, Сесаром и Альбой, Альбер решил, она понимает - возвращение невозможно. Догадывается, что когда увидит родителей, они окажутся не теми людьми, каких она помнит, каких любила, а она окажется не той, кого любили они.
А если не понимает, то предчувствует, подсознательно испытывая недоверие к своей прошлой жизни, более ранней и наивной версии самой себя.
В дороге Альбер имел возможность присмотреться к Генри и его отношениям с Луизой. Разговаривала она с ним реже, чем с Альбой, Фло и Сесаром. Зато раздобыла ему чистую одежду и охотно угощала кокаином с ладони. Через пару часов Альбер предположил, что делает она это чаще, чем нужно. Единственной видимой реакцией на наркотик, стало то, что мальчишка часто крутил головой. Осматривался, стоило встретиться с кем-то взглядом, тут же отводил глаза. Судя по тому как он держал впереди руки, цепляясь ими время от времени за штаны, последнее время он путешествовал только со связанными руками. Еще на приеме Альбер заметил, что Генри не отличается спортивным телосложением, теперь он похудел и стал больше сутулиться. На бледной коже рук и лица виднелись пожелтевшие следы от синяков и сеточки потрескавшихся сосудов, как у человека, которого часто били. Не похоже было, чтобы Генри радовался своему освобождению или задумывался о своем новом статусе. Так часто бывает с людьми пережившими плен. Некоторое время они выглядят как расстроенные инструменты. Если подтянуть определенные струны, возможно, Генри сыграет мелодию, которую придумала Луиза.
Темы для разговоров в дороге задавал Альба. Он постоянно прибывал в движении: то рубил впереди лианы, то бросал палки в обезьян, вылавливал под ногами, среди листвы, змей и многоножек. Пытался засунуть паука за шиворот Сесару. Разорвал змею пополам. Вся эта лихорадочная активность сопровождалась болтовней. Иногда Альба пытался разбудить Генри. Когда Генри споткнулся очередной раз, подхватил его под локоть.
- Нужно быть осторожнее. Выше поднимай колени. В этом нет ничего сложного, - не отпусая локоть Генри, Альба то притягивал его к себе, то отталкивал. - Покажи, как ты умеешь поднимать ноги. Выше, я сказал.
Генри исполнил приказ и поднял правую ногу.
- Выше, я сказал, - улыбаясь рявкнул ему в лицо Альба. - Да, вот так, как на параде. Еще раз.
- Что скажешь, Лонарди, сгодится для парада? - хмыкнул Сесар.
- Отцепитесь от него, - Луиза оттолкнула Альбу от Генри.
- А что если он упадет? Разобьет лоб или свернет себе челюсть? - лыбился Альба. - Вряд ли сынок президента поведётся на его разбитую морду!
