Ее взгляд, надутые губы, разметавшиеся по моей подушке волосы. Черт возьми, чертовски красиво.

Трудно держать руки при себе, нужно дать ей перерыв, знаю, что ей будет больно, но я хочу ее снова и снова. Впуская меня, она делала меня своим. Я был потерян. Я все еще такой.

Смотрю на кровать, и мне нравится то, что я вижу ее обнаженное тело, прикрытое простыней, у меня появилось желание сорвать эту чертову ткань, из-под которой видны ее маленькие ноги. Боже, я хочу разбудить ее. Я хочу погрузиться между ее ног и разбудить ее самым лучшим способом, своим языком в ее невероятной сладкой киске.

Говоря о желании. Черт, прошлой ночью я трахал ее языком три раза, не в состоянии держаться. И тогда же был ее «минет», когда она поцеловала кончик моего члена, потому что боялась «получить в глаз», и дразнила меня, двигая рукой вверх и вниз по моей длине. После пяти минут ее прикосновений и поцелуев, я взял ее за руку, крепко сжал член и показал, как это сделать. Она боялась причинить мне боль после прошлого раза, когда думала, что мой член — это какая-то болтающаяся штука, за которую можно схватиться. Я понимаю ее сомнения, поэтому показал, как правильно надо это сделать, и после этого сильно кончил. Она была такой решительной и настойчивой. После того, как я кончил, она кричала так громко, что мои соседи, скорее всего, слышали ее. Она сказала, что никогда раньше не думала, что это может «брызгаться». Не буду лгать, так получилось благодаря ей.

Все из-за ее невинности. Черт, это одна из тех вещей, что мне в ней нравится.

Мое внимание привлекает шорох. Отодвигая шторы, заглядывает Дейзи и осматривает комнату. Ее волосы в беспорядке после ночи и раннего утра.

— Чем так хорошо пахнет? — говорит она сексуальным голосом.

— Французский тост. Будешь?

Она быстро садится на кровать и простынь собирается вокруг ее талии, что дает мне прекрасный вид, из-за которого я твердый все утро. Она поднимает руки над головой и потягивается, наслаждаясь утренним солнцем.

Я отворачиваюсь, иначе французские тосты сгорят, завтрак будет испорчен, а я никогда не порчу еду. Прежде чем снова посмотреть на нее и сделать шаг, она надевает мою рубашку и подворачивает рукава.

Когда она встает с кровати, я смотрю на подол своей рубашки, доходящий до верхней части ее бедер. Ее светлые волосы развеваются с каждым шагом в мою сторону. До боли прекрасно.

Она идет, покачивая бедрами.

— Ты пялишься.

Посмотрев на нее, я киваю и возвращаюсь к французскому тосту.

— Трудно этого не делать, — погладив стойку рядом с плитой, говорю: — Садись, красавица. Составь мне компанию, пока я заканчиваю готовить завтрак.

Она прыгает и визжит.

— Она холодная.

— Вот что происходит, когда ты ходишь, как какая-то сексуальная бесстыдница.

— Эй, — она игриво хлопает меня по руке. — Это не так. Ты тоже голый.

Выпятив губу, смотрю на свои боксеры.

— Извини. Я не голый, как и ты. Но могу это исправить, если ты этого хочешь.

— Ни за что. Мне слишком больно.

Больно? Черт.

Уменьшив огонь на плите, я встаю между ног Дейзи и, положив руки на ее бедра, нежно глажу их.

— Я сделал тебе больно прошлой ночью, Дейзи?

— О нет. Я не это имела в виду, — она смущенно улыбается. — Я имею в виду то, что раньше внутри меня не было посторонних предметов.

— Мой член таковым не является, — я смеюсь.

— В моей вагине, — говорит она.

— То, как ты стонала прошлой ночью, я бы сказал, что она больше не считает мой член посторонним предметом.

Она краснеет и хватается за щеки, спрашивая шепотом:

— Я действительно стонала?

Я наклоняюсь и тоже говорю шепотом.

— Да, и это было сексуально.

Она подвигается, закинув руки на мою шею. Ее тело, ее аромат, ее чистота. Это дает мне возможность дышать. Эта женщина с таким большим потенциалом, со столькими возможностями хочет быть со мной.

Желая ощутить ее кожу, я скольжу руками под ее рубашку к животу, когда мои пальцы достигают ее груди. Я оставляю долгие, томные поцелуи на ее шее, наслаждаясь ее запахом.

— Я не могу получить достаточно…

Мои слова прерываются звоном ключей у моей входной двери и присутствием кого-то в моей квартире. Какого хрена?

Я поворачиваюсь и вижу заходящую Сашу с чемоданом в руке. Ее длинные темные волосы завязаны в узел, на длинных ногах узкие джинсы, и ее классическая белая футболка с таким вырезом, что можно увидеть ложбинку.

Какого черта она здесь забыла?

— О? — замечая нас, она краснеет. — Извини. Я не знала, что могу чему-то помешать.

— Какого черта ты здесь делаешь, Саша? — чувствую, как Дейзи напрягается в моих объятиях.

— Я… — она осматривается, беспокойно двигая руками. Это не та Саша, которую я знаю. Она всегда была уверена в себе и не вела себя так, как сейчас. — Ну, я вернулась.

Прикрывая Дейзи, я спрашиваю:

— Почему я должен хотеть твоего возвращения?

Вытаскивая конверт из своего заднего кармана, она подходит к кухонной стойке, и я замечаю, что на ней не так много косметики и, судя по отсутствию темных кругов под глазами, она наконец-то снова начала спать.

— Вот, — она кладет конверт на столешницу, на мгновение осматривая мою грудь.

— Здесь твои деньги вместе с арендной платой за те месяцы, когда меня не было.

Бл*дь, она сейчас серьезно? Я не знаю, что должен чувствовать в этот момент. Я никогда не хотел видеть ее снова, но не могу отрицать, что темное облако, которое было надо мной с тех пор, как она ушла, исчезает, и я чувствую небольшой проблеск надежды.

Я вижу много наличных, когда открываю конверт. Я не собираюсь считать, потому что и так знаю сколько там.

— Это шутка? — спрашиваю я. Ее руки в задних карманах, отчего ее грудь кажется больше. Слышу, как Дейзи прыгает со столешницы и идет в спальню, предоставляя немного уединения с Сашей, поэтому мне не нужно объяснять ей все это дерьмо.

Она качает головой.

— Это не шутка. Это твои деньги. Я же сказала, что надеялась когда-нибудь вернуть их. Просто не ожидала, что получится так быстро, — оглядываясь через плечо, она смотрит на Дейзи, которая бегает по комнате. — Картер, я вернулась, потому что я никогда не переставала тебя любить.

Какого черта?

Она просто взрывает мой мозг. Убираю французские тосты с плиты, иначе сожгу квартиру, пока попытаюсь понять, что сейчас происходит.

— Почему ты взяла деньги, Саша?

Она опускает глаза, прислонившись к столешнице.

— Это для моего папы. У него были проблемы с плохими людьми, и они собирались забрать у него все, если он не заплатит. У него было десять тысяч долларов, и он должен был заплатить в тот день, когда я ушла. Я не сказала тебе, чтобы ты не пытался помочь. Я боялась, что ты можешь пострадать, если о тебе узнают. Я бы не пережила этого, поэтому оставила короткую записку. Мой папа быстро вернул деньги, продав некоторые акции, которые стали активны. Извини, что не сказала, но я была напугана. Я не хотела, чтобы ты был в опасности, как мой папа, — подходя ближе, она кладет руку мне на грудь, глядя своими темно-зелеными глазами. — Я люблю тебя, Картер. Мне жаль, что я не говорила этого раньше, но я говорю это сейчас.

Эти три слова. Никто мне их не говорил. Ни мои родители, ни дядя, ни девушки. Но от нее они звучат так просто, и почему-то это отдается неприятной горечью.

Мой взгляд отрывается от Саши, когда я замечаю движение у двери. Вспышка светлых волос, покидающих квартиру.

Дейзи.

Черт! Дейзи.

Как я мог забыть о Дейзи? Отодвигаясь от Саши, в одних боксерах, я бегу к двери и спускаюсь по лестнице, догоняя ее. Она идет быстро, но я догоняю ее, прежде чем она покинет здание. Спасибо за мое едва прикрытое тело.

— Дейзи, куда ты идешь? — я хватаю ее за руку, останавливая. Разворачиваю лицом к себе, на меня будто падает тонна кирпичей, когда замечаю ее слезы. Я не могу видеть эти красивые глаза такими.

— Картер, отпусти, меня.