— Я знаю, детка, — спокойно, искренне, с осторожностью говорю я. — Ты главная. Я ничего не буду делать, если ты не захочешь.

— Что, если я хочу, чтобы ты взял на себя инициативу?

Я качаю головой.

— Нет, Холлин. Это твое шоу. Ты ведешь. Я не хочу переходить границы.

С серьезным взглядом, она говорит:

— Я не хочу, чтобы ты относился ко мне как к фарфору. Я сломлена, Джейс. Как и ты. Исцели нас обоих. Возьми все под свой контроль и заставь нас снова почувствовать. Покажи, каково это — жить снова. По крайней мере, на какое-то время.

— Холлин, ты не знаешь, как мне сейчас трудно сдерживаться.

— Нет, — ее рука опускается на колени, ее пальцы очень близко к моей эрекции. — Я хочу снова узнать, что такое близость. Напомни мне, Джейс, — она приподнимается на мгновение, и мое тело ненавидит эту потерянную связь, пока ее руки не хватают мой член через шорты.

Закрыв глаза, моя грудь и шея напрягается, проклятия остаются на кончике языка от ощущения ее небольшой руки, обернутой вокруг меня, бл*дь.

Черт, черт, черт.

— Отпусти, — шепчет она. — Отпусти и возьми меня, Джейс, — одним движением переворачиваю ее на спину, нависая над ее маленьким телом, ее волосы рассыпались по серому одеялу.

Я смотрю, как вздымается ее грудь, как ее соски нуждаются в облегчении, на ее пухлые раскрасневшиеся губы. Я не знал, что такое сексуально до этого момента. Холлин — это чертовски сексуальное зрелище, и черт, если не она растопила весь лед в моем сердце. Как только я окажусь в ней, моя жизнь изменится. Она поменяла правила игры, изменила жизнь своим присутствием, которое поглотит меня.

Я только надеюсь, что это будет к лучшему.

Забудь. Итан, Ребекка, Хоуп, забудь все. Существует только этот момент.

Опускаясь вниз, я даю ей то, что она хочет: исцеление, близость, причину снова жить.

Прижимаясь губами, наши языки сплетаются в беспорядке, ее руки тянутся к моим волосам, дергают, умоляя быть ближе. Наши бедра соприкасаются, наши ноги сплетаются, наши мягкие стоны заполняют ночную тишину. Наши тела пропитаны сексуальной энергией.

Мы не сдерживаемся. Сняв всю одежду, наши тела ищут облегчение. Освобождение от мучительных демонов, находящихся над нашими головами.

Наслаждаясь каждым ее вздохом и стоном, я сжимаю ее соски. Мой член болит, нуждаясь в ее тепле, и наше дыхание смешивается.

Она сжимает мою длину, двигая ладонью по кончику, сжимая так сильно, что я с трудом дышу. Черт, я практически теряю контроль.

Мы катаемся на кровати, извиваясь и вращаясь, наша кожа пропитана по́том, и мы не в состоянии остановить наши поцелуи.

Хочу лизать и целовать каждый дюйм ее тела, я не могу контролировать свой рот. Все, что я хочу сделать, это целовать ее, найти утешение в ее губах и ее влажности. Мой член находится в опасной близости с ее гладкой киской, с ногой, с животом, пока мы двигаемся.

— Презерватив, — бормочу я. — Сейчас.

Отодвигаясь от нее, я тянусь к тумбочке за презервативом.

Я разрываю обертку зубами и раскатываю по длине в считанные секунды. Все это время мой взгляд не отрывался от Холлин, ее тело блестит от пота, ее волосы в беспорядке, а щеки раскраснелись. Чертовски сексуально.

Нужда.

Желание.

Между нами явное притяжение.

Ее ноги широко расставлены, давая мне идеальную возможность. И, черт возьми, я это делаю.

Я прижимаюсь своим лбом к ее, наше дыхание смешивается, когда я вхожу в нее. Я останавливаюсь, давая ей время привыкнуть, прежде чем она глубоко вздыхает.

Такая тугая. Такая идеальная.

Она вжимается в матрас и просит большего. Поэтому я хороню себя, глубоко внутри нее, не позволяя этому моменту уйти из моей памяти.

— Боже, — она кричит, вцепившись руками в мою шею, ее рот ищет мой, пока она крутит бедрами, чувствуя жар между нашими телами.

Она сжимается вокруг меня. И еще… Боже, мой член пульсирует внутри нее.

Черт, нуждаясь в большем, я толкаюсь в нее.

Мы не прекращаем поцелуи, комнату заполняют звуки ударов нашей кожи, наэлектризованные удовольствием.

Вперед-назад. Внутрь-наружу. Мое тело реагирует на каждое сжимание, каждый звук, каждое ее прикосновение, это калейдоскоп эротических ощущений, чувство, которого я никогда раньше не испытывал.

Ее стоны, то, как она сжимается, бросают меня через край.

Здесь все. Каждое ощущение, каждый звук, каждый запах. Я могу умереть прямо сейчас и отправиться на чертовы небеса с ней, обернутой вокруг меня.

— О, Джейс, — она стонет. — Боже. Я уже близко.

Черт, я тоже.

Я слышу крик Холлин, когда ее стенки сжимают меня так сильно, что мое зрение размывается, превращаясь в черное пятно. Я почти уверен, что мой член отвалится.

Ее имя соскальзывает с моего языка, когда я вхожу и изливаюсь в нее.

Пытаясь прийти в себя, я открываю глаза, и вижу ее удивленный взгляд. И в тот момент я понимаю, насколько я облажался.

Она мне нравится.

Не только нравится. Я влюбляюсь в нее.

И я влюбляюсь так сильно. Я просто надеюсь, что не влюбился в ту, которая никогда не будет любить никого, кроме ее мужа. Потому что мое сердце разбито, а это может разрушить его.

Дейзи

— Мне просто нужно задать один вопрос, — говорю я, отрываясь от губ Картера, прерывая наш сеанс поцелуев.

Я вижу его затуманенный взгляд, когда она смотрит на меня своими темными глазами. Его волосы упали вперед, его губы опухли от моих поцелуев.

Моих поцелуев!

— Что такое? И лучше, если это не будет из тех вопросов, о которых ты говорила ранее, где люди придумали термин «птицы и пчелы»⁷¹.

— В этом нет смысла.

— Это про опыления пчел и… нет, мы не будем проходить это снова. Просто задай свой вопрос.

— Ладно. Итак, я прошла через половое воспитание. Я кое-что знаю.

— Хорошо, — его разочарование превращается в сексуальную улыбку. — Я рад, что ты кое-что знаешь.

— Но хотелось бы кое-что уточнить. Но один вопрос.

— Только один? — я слышу нотки смеха в его голосе. — Ну, если так, то ты хорошо образована.

— Не дразни меня.

Он поднимает руки.

— Не дразню, Снежинка. Просто в ужасе.

Я кусаю нижнюю губу, которую он быстро целует и говорит:

— Задай свой вопрос, чтобы я мог вернуться к этим сексуальными губам.

Чувствую бабочек в животе и дрожь по телу. Это вызывает у меня головокружение.

Собираясь с мыслями, я говорю:

— Хорошо, но не смейся надо мной.

— Обещаю. Так что за вопрос?

Чувствуя нервозность, я глубоко вздыхаю.

— То, что прижимается к моему бедру — это твоя эрекция?

Он останавливается, наклонив голову, словно изучая. Я жду его ответа, надеясь и молясь, что не звучала как идиотка. Уголки его губ приподнимаются, и он ярко улыбается мне.

— Ты спрашиваешь, то, что прижимается к моему бедру, — это моя эрекция?

— Да.

— Почему бы тебе не спуститься и не выяснить.

Мне не надо смотреть в зеркало, чтобы знать, как покраснели мои уши и щеки.

Спуститься и узнать? Это кажется таким бесстыдным, но все же мне хочется это сделать.

— Судя по твоему взгляду, ты этого хочешь.

Он отодвигается, давая мне возможность сделать это.

Должна ли я?

Это так далеко от моей зоны комфорта. Я не думаю, что я даже нахожусь в этой зоне.

Больше похоже, что я далеко за пределами.

Но я никогда не была такой девушкой. Боже, я никогда раньше не была близка с мужчиной.

Считалась бы я гулящей девушкой, если бы я засунула руку в штаны парню, пока целовалась с ним?

Могу я позвонить Аманде и спросить?

По его решительному и напряженному взгляду, думаю, это исключено. Я должна сама принять решение.

Я только собираюсь ответить, когда он начинает смеяться. Он качает головой в недоумении.

— Снежинка, я не ждал, что ты будешь трогать мой член. Я просто шучу. Но мысль о том, что ты даже думаешь об этом, очаровательна, — наклонившись, он целует меня в нос.