— Это C?

— Не меньше, чем C.

Они продолжают говорить о моей груди, трогая ее, пока я смотрю на себя в зеркало, понимая, что это ключевой момент в моей жизни. Прямо сейчас, я выгляжу как взрослая женщина. Такой, какой хочу быть. Я смотрю на кушетку с вещами и вижу маленькую девочку, от которой я стремилась уйти. У меня есть два варианта: я могу запомнить этот момент и идти в этом направлении. Или снять это платье, забыть о женщине в зеркале и вернуться к маленькой девочке в комбинезоне.

Впервые я хочу быть женщиной в зеркале.

Сейчас надо думать о будущих целях. Кем я хочу быть и где буду после программы «Дорогая жизнь». Я должна мечтать о большем, что сейчас и делаю.

— Мне нужна помощь.

Мои слова прерывают Аманду и Холлин, которые стоят у зеркала и поднимают свои сиськи, сравнивая их.

— С чем? — спрашивает Аманда. — С платьем все в порядке?

— Да, — глядя на них, я говорю: — Мне нужна помощь с преображением.

Холлин и Аманда переглядываются, и с широкой улыбкой смотрят на меня.

— О, этот день становится все лучше, — Аманда берет мою руку, соединяя их вместе. — Прощай, комбинезон, привет, сексуальные штанишки.

— Ничего подобного, — отвечаю я, чувствуя румянец на щеках.

— О, так и будет, — добавляет Холлин,

— Я даже не знаю, что это.

— Узнаешь, — Аманда гладит мою руку. — Просто подожди и увидишь.

О господи. Сексуальные штанишки, во что я ввязалась?

Джейс

— Спасибо, что пришел, — я отхожу в сторону, чтобы Картер мог войти в квартиру.

— Без проблем.

Я наблюдаю, как он осматривается. Здесь очень скромно для профессионального бейсболиста, но в этом весь я. Мне не нужна куча кричащих, ненужных вещей, захламляющих мою жилплощадь.

— Пиво?

— Конечно, — отвечает Картер, держа руки в карманах, все еще оглядываясь.

Мы заходим в мое жилище открытой планировки и, когда я иду на кухню за двумя бутылками пива, он останавливается в гостиной и разглядывает вид на горный хребет. Я мало что знаю о Картере, но могу представить, что мое жилище может конкурировать с его.

— Вот, — я даю ему пиво, уже открыв крышку.

Он пробует и говорит с одобрением.

— Laughing Lab. Хороший шотландский эль.

— Пивоварня Бристоль в Спрингсе — одно из моих любимых мест. Мне нравится.

— Я там не был, но я пробовал их пиво Red Rocket и Beehive. Laughing Lab, на мой взгляд, самое лучшее.

— Не могу не согласиться, — подойдя к дивану, я говорю: — Присаживайся.

Несмотря на то, что я пригласил Картера, мне стало немного неудобно. Я бы хотел лучше узнать его, потому что мы могли бы понять друг друга, как два человека, у которых не было семьи.

— Что случилось? — Картер переходит к делу. — Ты позвал меня сюда, чтобы попытаться убедить меня, что эта унылая программа на самом деле полезна, если принять ее всерьез? Потому что, если это так, то не трать зря время.

Не думаю, что когда-либо встречал настолько категоричного человека.

Садясь на диван, я беру пиво и говорю:

— Что случилось? — если он будет дружелюбным, то и я тоже. — Я хочу знать, почему ты ведешь себя как мудак большую часть времени?

Я вижу маленькую ухмылку через пивную бутылку у его рта. Он наклоняется назад, положив лодыжку на колено другой ноги.

— Так ли это? Ты хочешь познакомиться со мной.

— Бл*, а почему нет? Как два парня в группе, нам бы не помешало как-то наладить общение, разве нет?

— Не совсем, — он качает головой. — Но я, скорее всего, собираюсь попросить билеты на игру этим летом, так что, видимо, мне придется поделиться этим.

— Я рад, что ты это понял, — говорю я с улыбкой.

— Черт! — он проводит рукой по лицу и указывает на меня бутылкой. — Лучше бы этим билетам быть офигенными.

— В обмен на твою историю.

Никто не говорит ни слова. Мы пьем пиво, глядя в окно, рассматривая прекрасный пейзаж гор Колорадо.

— Мои родители умерли от передозировки наркотиков, — говорит Картер, не сводя глаз с гор. Ну бл*ть. — Они были «лучшими» родителями. Безответственными, никогда не могли долго продержаться на работе, не в состоянии заботиться о своем ребенке и часто собирались с друзьями, чтобы выпивать и употреблять наркотики. Это длилось неделями, из-за чего я не мог сделать свою домашнюю работу, — он кладет руку на спинку дивана и пристально смотрит на меня. — Когда они умерли, я почувствовал облегчение. Больше никаких вечеринок, обдолбаных родителей, за которыми надо убирать, — с сардоническим смехом он продолжает: — Я считал это адом, пока моим опекуном не стал дядя Чак.

— Настоящий подарок?

— Да, можно и так сказать. Мое присутствие, по-видимому, было настоящим бременем для него, и он не скрывал этого. Каждый день. Это настоящий удар, знать, что в детстве ты никому не нужен.

— Ага, расскажи мне про приемные семьи. Это не какой-то там сраный мир Диснея.

Он наклоняется ко мне.

— Приёмный ребенок?

— Ага.

— Это хреново.

Мы обмениваемся сочувствующими взглядами. Это все, что нужно.

Картер ухмыляется и говорит:

— Посмотри на нас, чертовы комплексы по части родителей.

Смех наполняет комнату, и я вздыхаю.

— Да, нам, черт возьми, повезло. Итак, твой дядя — мудак. Как это связано с программой?

— Я должен ему деньги за обучение. Я отработал свой долг и был так близок к тому, чтобы выплатить его, когда моя бывшая сбежала с моими деньгами. У меня было около месяца перед тем, как я бы послал на хер своего дядю. Теперь я вернулся к самому началу. Корячусь на работе, и теперь еще хожу на эту программу, о которой ему сказала Холлин. Либо это, либо добавить еще два года к моему рабству. Поэтому я прихожу, делаю минимум и ухожу. Это не для меня, мужик.

Я киваю, понимая его историю.

— Это объясняет твое дерьмовое поведение на каждой встрече.

Он отвечает, наклоняя пиво в мою сторону.

— Просто маленькое окно в мою просранную жизнь.

Так и есть.

— Разве ты не хочешь большего? — спрашиваю я, зная, что хожу по тонкому льду. Мне повезло, я заставил его говорить об этом. На самом деле, я не ожидал, что он скажет мне что-нибудь. Мне действительно придется достать ему хорошие билеты. — Программа действительно может помочь.

— Я не могу изменить обстоятельства. Единственное, что мне нужно, это десять тысяч долларов и удар между ног, чтобы положить конец моему несчастью.

— Как бы ни была испорчена твоя жизнь, мужик, тебе не нужен этот удар.

Улыбаясь, он кивает.

— Ты прав, я не чувствую себя дерьмово, — он оглядывает комнату и говорит: — У тебя должен быть здесь бильярдный стол или что-то в этом роде.

— Ага, ты не первый, кто это говорит, — его телефон подает звуковой сигнал, и я вижу, как на его лице появляется маленькая ухмылка, когда он читает сообщение. Он что-то набирает в спешке, а затем смотрит на горы. Я видел эту улыбку только один раз, когда он разговаривал с Дейзи, поэтому спрашиваю: — Помимо «покажи свои чувства» вещей, в которых ты явно не любишь участвовать, тебе нравится программа?

— Нет. Мне она кажется бесполезной.

— Но группа классная. Кажется, ты с Дейзи хорошо ладишь.

От упоминания ее имени его взгляд устремляется на меня.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он, глядя сквозь меня.

Да, он хорош.

— Просто заметил, что ты всегда с ней.

— Ты ее старший брат?

— Нет. Просто интересуюсь.

Пропуская мой вопрос, он спрашивает:

— Что у тебя с Холлин?

— Ничего, — честно говорю я. — Мы как бы переживаем то же самое, страдая от потери любимого человека. Мы помогаем друг другу. Приятно поговорить с кем-то, кто тебя понимает. Как ты и Дейзи с желанием освободиться.

— Дейзи и я совершенно разные. Она только изучает мир. Я знаю, какое дерьмо может подкинуть жизнь.

— Но ты помогаешь ей.

Он пожимает плечами.

— Что-то в ней мне нравится. Она очаровывает меня. Если нужно сделать это для программы, я могу помочь ей в этом.