– Вы пытались на нее напасть? – спросил Фано, резко сменив интонацию.

– Нет, черт подери! Ну посудите сами. Да, последнее время я работаю за письменным столом, но я проходил в свое время базовую подготовку. – «И прохожу ежегодно эсбэшные курсы повышения квалификации по персональной защите». Впрочем, это не относилось к рутинным обязанностям и было сомнительным преимуществом другого его социального статуса. Здесь об этом упоминать не стоит. – Если бы я попытался на нее напасть, то преуспел бы. Ей удалось меня оглушить только потому, что это стало полной неожиданностью. Я-то думал, что все оборачивается удачно.

– А что вы подумали потом? – сухо поинтересовалась Салмона.

– Ничего. Валялся без сознания. Довольно долго, наверное, потому что, когда очнулся, я был привязан к стулу, а в квартире было темно. И казалось, что пусто. Я не знал, не опасно ли звать на помощь, а поэтому просто начал делать попытки как-то высвободиться.

– Опасно? – недоверчиво переспросила Салмона.

«Строить из себя полного идиота вовсе не обязательно», – решил Айвен и хмуро уставился на даму-полицейскую.

– Если вы оба на этой работе уже не первый день, вам наверняка приходилось разгребать пару-тройку дел барраярцев, особенно в военной форме, столкнувшихся в куполе с комаррианами, у которых были старые обиды. Я не знал, к кому попал в руки – к психически больным людям, террористам, шпионам или к кому еще. Собираются ли меня пытать, накачать наркотиками, похитить или еще что похуже. Поэтому вариант освободиться самостоятельно мне показался более выигрышным, чем привлечение внимания.

Во взглядах обоих детективов уже сквозила неловкость – теперь Айвен не сомневался, что попал в цель. Ну что ж, остается только закрепить достигнутый результат…

– У меня только-только начало что-то получаться, и тут за окном появились эти двое – за окном четвертого этажа, прошу заметить – и начали резать стекло плазмотроном. Насколько мне известно, комарриане обычно не ходят таким способом в гости проведать друзей? Особенно в столь поздний час. Оставалось только предположить, что они пришли за мной.

– Преступники, – сказал Фано, – в своих первоначальных показаниях заявили, что везли грави-платформу человеку, у которого ее одолжили, и по дороге случайно увидели вас. Что вы отчаянно кричали и звали на помощь, и именно поэтому они туда ворвались.

– Ха, – мрачно произнес Айвен. – История интересная, но не соответствует истине. Они сначала прорезали дыру – и только потом меня увидели. – Он запнулся. – Первоначальные показания? Надеюсь, вы допросили этих паразитов под суперпентоталом?

На самом деле он ни на что не надеялся и ничего не ожидал. У любого мало-мальски стоящего агента, конечно же, должна быть искусственная аллергия на сыворотку правды.

– Да, позже, – сказал Фано. – Как только собрали достаточное количество фактов и выявили несоответствия, чтобы получить судебное разрешение на допрос под суперпентоталом без согласия подозреваемых.

– А разве у них не было аллергии? То есть, мне показалось, они профи. Хотя я и наблюдал их совсем недолго.

– Профессиональные преступники в куполах редко обращаются к таким экстремальным военным технологиям, – пояснил Фано. – Здесь больше полагаются на систему ячеек. Исполнители никогда не знают, кто их нанял и почему им дали это задание. Технология не сказать чтобы высокая, но вполне эффективная и весьма досадная – для нас, разумеется.

– Еще бы, – посочувствовал Айвен. – Так они действительно приходили за мной?

И благодарение Богу, что он все это время максимально придерживался истины – насколько мог.

Фано нахмурился.

– Нет, – признался он. – Похоже, этих ребят наняли, чтобы они схватили серу Бриндис и ее служанку и доставили в определенное место, а там пленниц должны были передать для транспортировки следующей ячейке. Об этой служанке нам узнать ничего не удалось. Согласно регистрационным записям, сера Бриндис проживала в квартире одна. Вы не видели вторую женщину?

Айвен покачал головой.

– Ни до того, как меня вырубили, – он подчеркнул это паузой, – ни после, по очевидным причинам.

– Это вы парализовали тех двух мужчин? – спросил Фано.

– К сожалению, я был все еще привязан к проклятому стулу. И меня слепил свет. Я пытался как-то уговорить их, чтобы меня развязали. А потом вдруг непонятно откуда раздались выстрелы. Сзади меня послышались шаги, бегущие к входной двери, но к тому моменту, как я наконец освободился и смог обернуться назад, там уже никого не было.

– Шаги? Сколько пар ног?

– Мне казалось, что одна, но я бы не поручился. Вся ночь походила на какой-то проклятый фарс, а я был единственным, кому не дали прочесть сценарий. К тому времени меня в первую очередь интересовало, как бы побыстрее оттуда выбраться, пока не заявился кто-то еще и не затеял веселую игру «давайте пытать барраярца».

Салмона наклонилась вперед и что-то нажала на рекордере.

– Мы получили анонимное сообщение о взломе. При попытке отследить комм, с которого поступил звонок, мы наткнулись на блокировку, и ни одна наша программа ее пробить не может. Но теперь мы, похоже, имеем положительный результат сравнения голосов. – И Айвен услышал собственный голос. Слова звучали довольно невнятно. – «Да, вам бы надо на это взглянуть, я внизу, на улице, прям щас на это смотрю…» – Безжалостно прокрутив запись до самого конца, Салмона добавила: – Мы также обнаружили проведенную по вашей кредитной карте оплату билета на аэрокар от станции «Озеро Кратер» до центра Солстиса. Оплата была произведена через несколько минут после временной отметки на этом звонке.

«А все потому, что никогда не вредно добавить в дело лишние данные», – горестно подумал Айвен.

– Вы действительно слышали женский крик? – спросил Фано.

– М-м, ну вообще-то нет, не действительно. Просто я решил, что так полиция приедет быстрее. Я не знал, как скоро очухаются эти двое головорезов. И подумал, что было бы лучше, если б им не позволили оттуда уйти. Что лучше бы передать все это безобразие компетентным органам. То есть вам. Что я и сделал.

– А известно ли вам, капитан Форпатрил, что исчезновение с места преступления так же противозаконно, как и дача ложной информации при экстренных вызовах? – сказал Фано.

– Возможно, мне следовало подождать и побродить где-нибудь поблизости, но я уже опаздывал на работу. И я все еще был слегка напуган.

Фано кивком указал на рекордер.

– Вы были пьяны?

– Не стану отрицать, что мог еще раньше выпить рюмку-другую. – Мог, но не стал – однако лучше, если копы решат, что он был слегка под градусом, на это они купятся с легкостью. Он прекрасно понимал, что таким образом играет на их предрассудках. – А у вас когда-нибудь бывало тяжелое похмелье после парализатора?

Фано покачал головой; Салмона нахмурила брови – возможно, в невольном порыве сочувствия, впервые за все это время.

– Позвольте вам сказать, это на редкость омерзительное состояние. Несколько часов гудит в ушах, и перед глазами все плывет. И голова кружится. Неудивительно, что я говорил словно пьяный. – А это для адмирала Деплена и вообще для всех своих, кто надумает послушать запись. Самопожертвование тоже должно иметь пределы, все оно уже и так весьма паршиво – черт бы побрал этого Байерли!

Фано криво усмехнулся.

– И что же на вашей работе настолько важного, что вы сбежали с места преступления? Ведь если верить вашему рассказу, вы были жертвой?

Айвен приосанился, впервые показав себя высокородным фором, адъютантом адмирала. Он тоже умеет сообщать ледяным тоном неприятные вещи.

– Основная часть моей работы, сер Фано, строго секретна. И этого я с вами обсуждать не буду.

Комарриане дружно моргнули.

– Готовы ли вы, капитан, повторить свои свидетельские показания под суперпентоталом? – первой нашлась Салмона.

Айвен, скрестив руки, откинулся на спинку стула – это была его территория, и тут он чувствовал себя вполне уверенно.