Сказав Волку последнее слово, Серко одел на себя оберег. Материнское солнце согрело его и короткое лето на миг стало теплее. Зверь устал бороться с огнём, этот дух был так не похож на другие. Он не зарычал, не потребовал крови, а лишь тихо ушёл в темноту междумирья. Вторая душа скрылась внутри, решив дождаться того кровавого часа, когда охотник не сможет обойтись без неё или окажется слишком слаб, чтобы выковать новые цепи...
*************
- Зачем ты это сделал? - спросил Настоятель у пленника. Разбитые губы Серко растянулись в ухмылке. Он поднял на мужчину голубые глаза и оценивающе на него посмотрел. Нет, охотник в нём не ошибся...
Серко позволил себя схватить и не сопротивлялся ударам. "Смагу" забрали, а его самого заперли где-то в Монастыре. Возможно, это была лишь обычная келья или просто холодная клеть, но выглядела она как темница. Толстые стены были способны выдержать любую осаду. Подумав об этом, Серко улыбнулся опять.
- Что ты скалишься, волчье отродье? - вздохнул Настоятель. - Мост взорвал. Да не просто мост, а порушил договор наш с Тавритами. Неужто не знал? Неужели Навь лишь за тем рождена, чтобы гадить на жизнь честным людям?
- Я не ошибся...
- Что? - не понял мужчина.
- Я не ошибся в тебе. Любой другой в твоём чине начал бы проповедовать, наставлять меня словами Единого Бога, а ты про него и не вспоминаешь. Твои люди веруют, а ты нет?
Настоятель огляделся по сторонам, отошёл от Серко и плотнее прикрыл тяжёлую дверь темницы. Ничего хорошего взгляд главы Монастырской общины ему не обещал.
- Я верую, Волк. Только вера сейчас обжигает. Паства в Монастыре живёт с чистыми помыслами и открыта для любых благих дел, а вот перед миром они беззащитны. Старый настоятель объединил христиан, привёл их в это место и помог пережить моровую эпоху. Он сделал многое, но не смог оградить своих людей от алчности иноверцев. Язычники убили его, а передо мной поставили выбор: либо я буду покладистей, либо они превратят христианское дело в руины и пепел. Но как ты можешь судить обо мне, Навий выродок? Ты же ничего не знаешь о том, что я делаю...
- Могу. Ты воин, а я таких знаю. Не к мирной жизни и не к великому смирению ты приготовился, а к борьбе. Ты хочешь сохранить Монастырь: вырыл ров, стены вокруг укрепляешь, с оружием не расстаёшься...
- Вот ты глазастый, - усмехнулся мужчина. - Но хоть не дурак, а всё равно на свете всего знать не можешь. Не хочу я войны и что есть сил её отстраняю. Ради веры нашей борюсь, чтобы не погибла она и продолжала гореть среди Зим. В холодах только вера спасает - это истинно так. Я сделаю всё, чтобы сохранить единственную обитель, но и заветов Господа никогда не нарушу. Долгие Зимы остервенили наш мир. Люди приходят к стенам Монастыря, ищут спасения: от жестокости прячутся, от варварства дикарей. В каждом человеке мы стараемся зажечь огонь веры, а от него и души ближних согреются. Христианство на том и стоит: один верующий словно свеча, а вместе мы - свет чистой истины. Кто готов крест нести, тех мы с радостью принимаем. Но не могу я позволить извергам, которые не имеют понятий о чести, пить нашу кровь...
- Потому дочь старого настоятеля в жёны к Ивану послать собираешься! Поэтому Веру в полон к нему отдаешь! - зашипел от злости Серко.
Настоятель задумчиво посмотрел на охотника.
- Вот оно как... Значит, Волк подземный полюбил христианку?.. Я ей брака с Иваном совсем не желал, но нам нужно время, чтобы подготовиться к борьбе против Тавриты, и до той поры Ивана злить никак уж нельзя. Потому приходится отдать ему девушку - это жертва, но таких жертв уже было сделано много.
Серко посмотрел на него исподлобья, однако тяжелый взгляд хозяина Монастыря не смутил. Мужчина прошёлся по комнате, заложив руки за спину.
- Но что теперь говорить: ты испортил наш мир. Теперь Тавриты навалятся на христиан всеми силами. Благодушие скотоводов держалось на волоске, договор был так хрупок. Это ты виновен в тех бедах, которые обрушатся на Монастырь. Что прикажешь мне в таком случае с тобой делать?
Настоятель давно терзался грядущей войной. Это было заметно по его усталому взгляду и по тому, как мрачнело лицо, когда он говорил о Красном Иване. Глава общины взвешивал все "за" и "против", искал возможность спасти христиан от мести Тавритов. В этой задумчивости он посмотрел на охотника как на товар.
- Быть может удастся ещё оттянуть нападение? Предложить тебя Ивану в качестве откупа? Может быть тогда Таврит нас не тронет...
- Слишком долго вы его терпенье испытывали. Ты може предложить ему сделку, но потом молись Единому Богу, чтобы Иван проявил добродетель... а можно сделать иначе, - многозначительно добавил Серко. Настоятель заинтересовался, даже нагнул к нему голову.
- О чём это ты?
- К тебе скоро заявятся люди из Китежа и предложат вместе продолжить войну против Тавритов. Их лазутчики видели, как погиб караван - это станет им в доказательство, что ваш союз с Тавритой разрушен. Так что мешает Монастырю заключить новый союз?
- Союз Монастыря и язычников? - презрительно фыркнул мужчина. - Зачем мне менять одного ирода на другого? В западных городах нам тоже добра не желают. Я знаю, что они хотят разграбить нашу общину, потому как видят в христианстве угрозу. А ты не подумал, что я именно против язычников запада Монастырь укрепляю? Как только они прознают, что мы с Тавритами в ссоре, так сразу пойдут на нас приступом...
- Вас разграбят, а потом будут ещё десять Зим с Тавритами воевать? Нет, в Китеже решат по-другому. Они точно придут: им нужен этот союз! Если вы согласитесь, Монастырь впервые силу получит, о которой раньше даже не думал. Крестианцев никто более трогать не станет, особенно когда ваши единоверцы в мелких общинах поднимутся. И не важно, что союз придётся заключать с языческим войском: от Ивана всем давно одни беды. Сможете мирно жить с западными городами, ежели сами войны не захотите.
- Просчитал всё на десять шагов? А сам-то ты, чего ради стараешься? Зачем тебе влезать в наши распри? Неужто Навь вдруг стала такой сердобольной, что кинулась помогать в чужом горе?
Серко заметил, что Настоятель колеблется и с жаром продолжил.
- У тебя есть ещё одна причина сохранить мне жизнь и к Ивану не отсылать! За рекой лежат старые норы и скоро в них снова появится Навь. Остановить племя тебе не по силам и выкурить тоже: токмо людей потеряешь. Тебе нужен тот, кто сможет с подземным родом договориться... - Серко замолчал, но всё же решился добавить последний свой аргумент. - А ежели не договориться, так понадобится тот, кто знает, как с Навью бороться...
- Ты хочешь род свой предать?
Серко вздрогнул. Слова крестианца заставили его крепче сжать зубы.
- Не дойдёт до такого...
Настоятель снова задумался. Пройдясь в молчании по комнате, он остановился перед охотником.
- Договор с Китежем и охрана от Нави? От такого предложения нелегко отказаться. Но что ты за все эти хлопоты хочешь?
Серко сглотнул и сказал с вожделением.
- Веру отдай за меня, благослови нас на брак! Я буду вам надёжной опорой, не подведу и никогда не отвернусь от пути нового света!
- Брак с язычником? Да не с простым, а из тех, кто живет с жаждой крови? За Навь отдать христианку? - Настоятель долго испытал парня взглядом. - А богов тёмных отринешь? Откажешься от идолов и кумиров?
Серко ответил не сразу. В памяти вспыхнула вся его жизнь: добрые советы отца и глаза строгой матери, рассказы старой ведуньи и улыбка смеющейся Влады. Он сделал последний шаг на этом пути, и теперь пришло время для новой дороги. Серко снова выбирал судьбу не разумом, но своим сердцем.
- Спасай меня от воды крестианец. Пусть Единый Бог увидит наконец мою душу; пусть попробует сохранить хотя бы одну её половину...
Глава 13
Первый снег
