В конечном итоге, инспектор, потерял здоровый сон, репутацию в коллективе и остатки своей нервной системы, но так и не понял одного: Почему его так убивает то, что Майкрофт Холмс, возможно, пытался убить себя?

Автомобиль быстро уехал, как только его пассажиры покинули салон, и это совершенно не придавало какой-либо уверенности. Грег услышал, как в почти кромешной темноте, которую сейчас, казалось, можно резать ножом, щелкнул дверной замок и инстинктивно сделал несколько шагов вперед, пробираясь в дом почти что на ощупь. Вскоре все же зажглись бра, и Лейстред наконец-то увидел Майкрофта, стоящего возле выключателя.

- Милости прощу в мой дом. Или как еще в таких случаях говорят. - Он уверенным шагом идет вперед и садится на большой диван, такой непримечательный в общем дорогом и даже роскошном интерьере, но насколько может судить полицейский, вполне удобный.

- А вы не хотите включить основной свет? – идет вслед за Майкрофтом Лейстред, осматривая его дом в легком полумраке, который создает в целом не очень приятную для него атмосферу. Это напоминает то ли сумерки, то ли близкий рассвет. Множество длинных теней были везде, и больше напоминали силуэты монстров, которые готовы вот-вот наброситься на чужака.

- Зачем? – Хмыкает себе под нос Холмс, снимая дорогой галстук. Тот быстро падает на диван, и Грегу кажется, что его шелк медленно превращается в кожу змеи, которая уснула свернувшись в странный клубок. – Сейчас яркий свет лишь будет раздражать глаза.

Полицейский лишь неуверенно кивает и смотрит, как Холмс расстегивает верхнюю пуговицу на рубашке и устало потирает красные следы от воротника, такие яркие на бледной шее. Он шумно вздыхает, смотря на выступившие синие вены по всей шее. К счастью, этот жест так и остается незамеченным.

- Почему вы меня пригласили сюда? – Лейстред стоит ровно напротив дивана и смотрит на сидящего на нем Майкрофта, который уже скинул свой дорогой пиджак, оставшись лишь в зеленой жилетке.

- Я хочу купить вас, мой дорогой инспектор. – Тихо и спокойно тот, закатывая рукава рубашки. Полицейский невольно бледнеет, когда видит на его руках темно-красные полосы шрамов. Он замечает, что некоторые из них нанесены на место старых пометок, причем не один раз. Но все эти ранения никогда не были смертельными. Большинство из них не пересекали вены и это почему-то хоть немного успокаивало.

- Как проститутку или сигареты в супермаркете? – Уверенно отвечает Грег, следя за тем, как Холмс медленно закладывает руки на груди и, поджав губы, снисходительно улыбается. Так улыбаются маленькому глупому ребенку, который ничего не понимает, но его все равно все любят.

- Смелое заявление, - он еле заметно качает головой, - но нет. Скорее, как человека, который случайно слишком много узнал и может навредить моей репутации.

- А с чего вы вообще взяли, что я буду говорить сторонним людям об этом? – Полицейский слегка наклоняет голову и смотрит на своего собеседника. Теперь до него наконец-то доходит: лучшая защита – это нападение. И Холмс, конечно же, пытается защититься. Этой поездкой через лес, своим странным поведением, ненавязчивым моральным давлением и разговором в этом доме посреди ночи. И Грегу, скорее всего, лучше заведомо ожидать еще нескольких ударов.

- Потому что так и делают люди. – Майкрофт нервно взмахивает рукой, оголяя еще несколько незаметных до этого царапин. – Если ты имеешь хоть немного власти и денег, они залезут к тебе в душу и вытащат наружу все секреты, ожидая, чтобы им заплатили за молчание.

- Вы считаете меня таким козлом? – Лейстред делает несколько шагов к дивану, даже не замечая, в какой именно момент его голос становится на тон выше. – Вы считаете, что после стольких лет дружбы с вашим братом я способен на такие вещи? Считаете, что если у меня нет таких денег как у вас, то значит, что я буду требовать их взамен на молчание?

- Тогда, какого черта, вы в тот вечер вообще полезли к моей руке? – Жестко, словно оттачивая каждое слово до остроты ножа, спрашивает Холмс, устало потирая двумя пальцами переносицу.

- Да потому, что вы мне, блять, нравились. – Эту фразу Грег почти выкрикивает, и она раздается тихим эхом по всему помещению. После этого наступает долгое тяжелое молчание, в котором лишь едва слышен тихий треск.

Инспектор знает – это трещит по швам его жизнь.

========== Часть 4 ==========

- Отлично. - Громко вздыхает Майкрофт, потирая руками глаза. – Это гораздо лучше, чем моя первая версия. Я уж сначала подумал, что вы хотите украсть мои часы. – Он смеется, и смех его звучит как-то нервно, немного истерически и очень натянуто. От такого смеха Лейстреда невольно передергивает, и тот шумно выдыхает, опуская глаза. - Ладно, пойдемте. – Встает с дивана Холмс и направляется в сторону лестницы.

- Куда? – спрашивает Грег, рассматривая чужую стройную фигуру, окружённую расслабляющим полумраком.

- В спальню. – Спокойно отвечает Холмс, но, замечая на себе странный взгляд, сразу же додает: - Сейчас уже поздняя ночь. Вы в любом случае будете ночевать здесь.

Он не говорит ничего больше. Словно вырезает из своей головы те совсем неуместные слова и делает вид, что их не было вовсе. Грег понимает к чему это. По идее, ему нужно будет сделать точно так же: вырезать из своей головы тот вечер в машине, их предыдущий разговор и, вообще, эту ночь.

Если бы это были обычные письма – было бы гораздо проще. Он бы бросил их в огонь камина, перед этим порезав на мельчайшие кусочки большими железными ножницами. Если бы это были СМС-ки - удалил бы переписку из телефона. Как же жаль, что человеческие воспоминания нельзя так же просто сжигать и удалять.

- Майкрофт, - тихо, но отчетливо говорит инспектор. Наверное, со стороны это смотрелось слишком фамильярно, но его собеседник в любом случае даже не подал виду. Обращение по имени освобождало их от той сухости и официоза, которые были раньше. – Ты можешь не делать так больше?

- Как? – На минуту останавливается он.

- Так, как ты делал весь вечер. – Все таким же спокойным и мелодическим голосом продолжает полицейский. – Когда меня час лесом вез, когда мне угрожал постоянно…

- Я совершенно не…

- Нет, ты делал это. Ты все время делал это. – Голос Лейстреда становился все громче и тверже. - Каждым своим жестом, каждой фразой и каждым своим предложением. Все, что я слышал сегодня от тебя – это оскорбления вперемешку со скрытыми угрозами, замаскированные под общие фразы.

- Серьезно? – Действительно искренне удивляется Майкрофт. Он на секунду устало прикрывает глаза, прокручивая в голове весь их разговор. – Хорошо, я действительно постараюсь так больше не делать. Рабочая привычка. Очень мешает в личной жизни.

По деревянной лестнице они оба идут молча. Так, словно им больше не о чем разговаривать. Ох, конечно это не так. Но каждый не хочет нарушать ту неловкую тишину, которая невидимым туманом окутывает их двоих. Ведь разговор сейчас вряд ли будет особо плодотворным.

А хуже неловких молчаний бывают только неловкие разговоры.

Примерно к концу лестницы инспектор спотыкается и чуть ли не падает вниз. Он вовремя хватается перила, но все же странная мысль на секунду мелькает в его голове.

Этот дом его не любит.

Этот дом его так когда-нибудь убьет.

Смешно, правда? Дома не могут защищать своих владельцев. Они ведь просто здания. Да и он сам вряд ли опасен для Холмса…

А вот Холмс для него?

Комната, в которую они пришли, оказалось на удивление маленькой и уютной. Скорее всего, Грег в тот момент больше ожидал увидеть комнату, как в каком-то дорогом отеле - все довольно чисто, но бездушно. Но спальня, насколько он смог разглядеть при светлой лунной ночи, была небольшой и довольно уютной. Белые цветы на темно-зеленых обоях в темноте комнаты выглядели настолько реалистично, что казалось, к ним можно будет притронуться рукой и ощутить, как тонкие лепестки щекочут кожу. А за окном горели звезды, такие яркие, словно мерцающие огни на праздничной гирлянде. Они сотнями или десятками складывались в созвездия, названия которых полицейский не знал и никогда не узнает. Такого красивого ночного неба не было даже в самых тихих районах Лондона.