Джо нежно прикоснулся своими губами к моим и его язык проник внутрь моего рта. Я не знала, что мне делать: дать волю своим чувствам или отстраниться от него. Но я не смогла не ответить на его поцелуй. Что бы там ни было, я бы наверняка выбрала первое, независимо от того, как сильно боялась любви.
- Мне пора, - отстранившись от меня, тихо произнес он. Мне показалось, что мужчина сказал эти слова нехотя, но не думаю. Он выпускает меня из своих объятий и, захватив свой пиджак с кресла, который я не заметила, вышел из дома, даже не попрощавшись.
Я падаю на диван и скручиваюсь калачиком, обнимая свои ноги. В груди защемило. Он ушел так быстро не только потому, что его пациент был его однокурсником, а из-за нашего поцелуя. Его выражения лица в момент, когда он отстранился от меня, сказало о многом. Я видела испуг, недоумение и… Вину. Но только вот в чем он считал себя виноватым, я не понимала.
***
Я сажусь в машину, кладу свою сумку на соседнее сиденье и поворачиваю ключ зажигания. Почему-то сейчас я себя чувствую такой опустошенной, и не знаю, почему. Что именно стало причиной? То, что я почувствовала его боль или то, что я увидела в его глазах после того, как мы поцеловались?
Приехав в университет, я быстро припарковалась и направилась в здание. Вокруг было множество студентов, которые создавали шум. Кто-то стоял, облокотившись об стену со своей девушкой или парнем в обнимку, кто-то весело о чем-то беседовал с друзьями, докуривая сигарету, а кто-то спешил побыстрее уйти от всего этого хаоса, в числе которых была и я.
Я поднялась на третий этаж, где у нас должен быть латинский язык и подошла к нужному кабинету. Как только я собралась открыть дверь и зайти в аудиторию, меня окликнул женский голос:
- Деми, подожди! – я повернула голову вправо и увидела Майли, которая быстро бежала ко мне, и вот уже через парочку резких движений, она остановилась напротив меня. – Как ты? – спрашивает она.
- Нормально, - отвечаю я голосом, который говорит о другом.
- У тебя мешки под глазами, ты не выспалась? – настойчиво спрашивает она.
- Есть немного, - я смотрела себе под ноги и пыталась настроить себя на другую волну, но ничего толкового из этого не получалось.
- Ему ведь не сильно понравился наш вчерашний приход, верно? – и вот снова речь заходит о Джо. Он слишком глубоко засел в моей голове.
- Да, но он быстро забыл, - ответила я, немного зевнув.
- Господи, да он измотал тебя! – говорит подруга. Девушка снова открыла рот, чтобы что-то добавить, но прозвенел звонок, которому я была чрезвычайно благодарна.
Мы зашли в аудиторию, и я прошла на самую последнюю парту. Майли последовала за мной, чему я немного удивилась. Разве она не должна сидеть с Остином? Проведя взглядом по всем своим одногрупникам, я его не увидела.
- А где Дирроу? – поинтересовалась я, выкладывая из сумки толстую тетрадь и шариковую ручку.
- Вчера, фактически в три часа ночи или ближе к четырем, у его мамы случился инсульт. Он поехал к ней в больницу, но меня заставил остаться дома. После пар поеду к нему, - с горечью в голосе произнесла подруга. Она поставила свою сумку на стол, не забыв выложить нужные предметы, и села на стульчик. Я посмотрела на неё, заглянула в глаза и увидела печаль, которую сегодня увидела в глазах Джо. Этот день совсем неудачен, учитывая то, что сейчас только утро.
- Надеюсь, с ней всё будет хорошо, - успокаивающим голосом говорю я, садясь рядом с девушкой.
Она одаривает меня еле заметной улыбкой, и поворачивает голову в сторону доски, напоследок прошептав еле слышное «Надеюсь». Сегодня происходят одни несчастные случаи и у Джо и у Остина. И что же будет дальше?
Все вдруг замолкают, когда дверь в кабинет открывается и заходит наш преподаватель с толстой красной папкой в руках, которую он беспощадно кидает на учительский стол. Мужчина поворачивается к нам лицом и смотрит пугающим взглядом на каждого поочередно. Учитель латыни никогда не относился к нам с уважением. Даже если сравнивать его с нашим химиком, он намного ужаснее, противнее, а главное самовлюбленный эгоист. И ему всего каких-то тридцать два года.
- Итак, головорезы, начнем лекцию, - с омерзением произнёс тот. Он всегда презирал нашу группу и недолюбливал, мягко говоря.
Пара тянулась долго и очень скучно. Преподаватель большую часть урока возмущался, какие мы бестолковые и оскорблял каждого, кто пытался вставить слово. Его логика остается загадкой как для меня, так и для всех. Как же нам учить латынь, если он не дает и слова вставить? И перед тем, как он в очередной раз собрался кричать на нас, прозвенел спасающий звонок.
Встав со своего места, я сложила всё в сумку и, сказав подруге, что мне нужно отойти, и мы встретимся на следующем занятии, я покинула аудиторию. Мне нужно было зайти в медпункт и попросить у медсестры что-то от боли в голове. Не удивлена, что после этого преподавателя мне стало плохо.
Я спустилась на первый этаж и направилась в самый конец коридора. До назначенного места оставалось сделать буквально пару шагов, но выполнить этого мне не дали. Кто-то схватил меня за руки и притянул к себе, закрывая мой рот рукой, чтобы я не кричала. Я начала вырываться, но это было бесполезным. Неизвестный затащил меня в какую-то темную комнату, а спустя парочку секунд включил свет, всё так же, не отпуская меня и не раскрывая мне рот. Он прижал меня животом к стене и придавил собой.
- Будешь кричать, знаешь, что не поздоровиться, - шепчет он мне на ухо, и я вздрагиваю. От этого человека я почувствовала запах мужского одеколона, который показался мне неприятным.
- Отпустите меня, - прошу я, когда он аккуратно убирает руку от моего рта и кладет её на мою талию.
- Я пришел с тобой поговорить, - говорит мужчина. Я отчетливо слышу его голос, и в голове образуются не лучшие воспоминания. Он засмеялся, и я почувствовала его дыхание на своей шее. По телу пошли мурашки. Мне было противно находиться рядом с ним. – Вспомнила, - утверждает он.
- Прекрати, - шепотом приказываю я, всё равно понимая, что мои слова для него ничего не значат. – Я не хочу с тобой ни о чем разговаривать.
- Ты просто маленький котик, по сравнению со мной в данный момент. И отдавать приказы, решать что-либо ты не можешь. Сейчас это делаю я. А ты, крошка, находишься в моей власти, - говорит Алек и, не видя его лица, я знаю, что его губы растянулись в самодовольной улыбке.
- Что тебе от меня нужно? В прошлый раз я ясно дала понять, что ты мне не нужен. Больше не нужен. У меня сейчас другая жизнь и в прошлое возвращаться нет желания.
- Детка, я пришел поговорить и объяснить тебе всё, а не ссориться, - снова прошептал он, легонько покусывая мочку моего уха. – Мы в кладовке, в которую вряд ли кто зайдет, поэтому, пожалуйста. Просто выслушай.
- И после этого ты больше никогда не появишься в моей жизни? – с надеждой в голосе спрашиваю я, закрывая глаза и вновь открывая их.
- Всё зависит только от твоего решения, - отвечает он и кладет свою вторую руку мне на талию. – Не сопротивляйся, - нежно говорит он, понимая, как я отношусь к его прикосновениям.
- Я тебя слушаю, - с некой силой я выдавила из себя эти слова. Мне не хотелось ни слушать его, ни видеть.
- Последний месяц наших отношений не был гладок, - начинает он, и я сразу вспоминаю всё, что происходило между нами тогда. - Всё началось с того, что я ушел со своей работы. Написал заявление об увольнении, - после этих слов я нахмурилась и собиралась ответить ему, но он не дал мне этого сделать. – Не перебивай. Мой знакомый предложил мне работу лучше, высокооплачиваемую и я не мог не согласиться, услышав сумму, о которой он сказал. На такие деньги мы могли бы жить где угодно, построить новый дом. И его предложение засело в моей голове как наркотик. Я был одержим и деньгами и работой, хотя еще тогда и не знал, на что иду.
- Когда ты уволился? – перебила его я.
- За пять месяцев до нашего расставания, - выдохнув, ответил он. – Я продолжу. Мне подсунули под руку договор на соглашение. Не раздумывая и даже не читая лист бумаги, я поставил свою подпись. Мой знакомый на это и рассчитывал, а спустя пару дней я узнаю, что подписал контракт. И мне предстоит работать не заместителем директора в его компании, как мне и обещали, а продолжать его другое дело, - Алек замолчал, а я затаила дыхание. – Я… Я стал сутенером, - он выговорил это с омерзением.
