Максим видел этот бардак на предприятии, почти во всём и везде. Но он, никак не мог понять, в силу каких таких причин, это происходит...?! Кто такое организовывает?! Он не видел основной причины этого бардака. Максим не видел её, скорее всего, в силу своего юного возраста. Ему было 16-ть лет. Но если бы он, всё что творилось на хлебоприёмном пункте, сумел, как лекало, переложить даже не на управление и даже не на министерство, а на всю страну целиком, он бы эту ПРИЧИНУ, отчётливо увидел.
И вот глядя на такое поведение старших товарищей и различного рода всяких "наставников...", по внедрению высокой морали, в головы молодого поколения а так же "обучая" их правилам, неустанной, принципиальной и постоянной борьбы с расхищением социалистической собственности, эти самые "наставники", вольно или невольно, давали им, Максиму и другим молодым людям своеобразный карт-бланш, который позволял ребятам, уже почти законно поступать и вести себя ещё хуже, нежели сами взрослые. И наши ребятишки, такой возможностью конечно же, долго не мудрствуя воспользовались.
А сейчас вернёмся к нашим..., (нет, нет не баранам...) а душистым семечкам, к тем самым семечкам, с которых, всё и началось.
Хлебоприёмный пункт от городского кладбища, отделяла кирпичная стена. По одну сторону хлеб, а по другую, уже довольно заброшенные могилки. Свежие были, только у вновь поступивших на кладбище "жмуриков".
Максим с ребятами , проявив смекалку, нашли возможность заняться бизнесом, не отходя от кассы..., а вернее, от кирпичной стены, своего рОдного предприятия.
Они взваливали себе на плечи по мешку семечек, незаметно пробирались к забору, (по счастью, он был почти рядом со складом..., и их не разу, никто не поймал...) переваливали через него мешки, затем перелазили сами и тащили их на точку сбыта. Как правило, этими точками сбыта, были сердобольные и не злобливые старушки жившие по другую сторону кладбища , которые торговали ими, везде и повсюду.
Продавали оптом, за мешок семечек - десять рублей. Но во всей этой семечной операции, не это было самое главное.
А главным в этом деле..., очень курьёзным, смешным и даже анекдотичным, было то..., как именно, они путешествовали по этому кладбищу. Полные мешки были довольно тяжёлые. Ребята поскальзывались, спотыкались, частенько теряли равновесие и..., нередко оказывались на очередной могилке, (и в дождь и в холод и в жару) лёжа на ней плашмя..., а сверху на них, лежал мешок с семечками. Ребята берегли свой товар, они и заботились о его сохранности и его товарном виде. Была вполне жёсткая конкуренция, с другими работниками воровской лёгкой наживы, своего предприятия.
После очередной успешной продажи, Максим с подельниками, клали , два, три, а если повезёт, то и четыре, пять червонцев в свои карманы, и как было уже заведено, отправлялись в ресторан "Привокзальный", у железнодорожного вокзала, в котором и проедали и пропивали, всё, что было нажито непосильным трудом.... Но теперь их мужская компания, частенько дополнялась особями другого пола..., молодыми девушками, которые появлялись откуда-ни возьмись..., практически сами собой.
В этот день, была Пасха. Все стукались крашенными яйцами и целовались взасос. Особенно молодёжь, исправно и послушно, прислоняясь к православию. А Максим с друзьями, в очередной раз сидели в ресторане "Привокзальный". И там его, через метрдотеля ресторана и разыскала краса Таня Желткова, ученица 10-го класса.
Таня спросила Максима с собой ли у него гитара (а он с ней практически не расставался...) и если с собой, попросила его приехать к ней домой, где, как она выразилась, собрались хорошие, весёлые друзья, но нет гитары, значит нет музыки и как итог, нет песен. А какой праздник без песен...?! Скука, да и только!
Максим согласился. Он расплатился за столик, взял с собой Майкла, Дыблу..., и ещё по моему Коваля.
Приехав к Тане на квартиру, которая находилась на четвёртом этаже, Максим с ребятами, быстро влились в общую компанию.
Максима сразу загрузили целиком и полностью. Все просили его спеть, какую-то очередную, молодёжную песню.
Максим любил петь под гитару, и делал это добросовестно. Аж вспотел бедолага. Было жарко. Весна была в разгаре, девушки оголялись, и щепка лезла на щепку. Жи-изнь..!
Но Максим сейчас, даже себе представить не мог, насколько будет жарче, буквально через несколько минут. И вовсе не от песнопения местного разлива.
Здесь же, присутствовали и её завсегдатаи, Мишка Левый, и Света Сухорубченко.
Поговаривали, вернее просто ходили упорные слухи о том, что у Мишки со Светой совсем расстроились их личные отношения. Мол Левый очень любит Свету, а она почему-то не очень..., и по этой причине вертит носом по сторонам.
В этот самый момент, они находились одни в соседней комнате, и по всей видимости, довольно в острой форме, эти отношения выясняли.
Затем двери распахнулись, и первым из комнаты, довольно резко вышел Мишка.
Ничего плохого, тем более ничего трагического, его поведение не предвещало.
Многие знали друг о друге, если не всё, то довольно многое. Дело молодое.... Кто с кем спит, кто с кем ладит, или не очень, а кто с кем постоянно ругается и даже иногда дерётся. И всё это частенько заканчивалось расставанием. К этому уже привыкли, и особо не обращали на это внимание, а уж тем более, как-то особо не расстраивались.
Мишка подошёл к тому месту, где ребята пели развесёлые, а иногда и грустные песни, под гитару Максима. Мишка Левый подошёл к дивану, на котором все громко горланили молодёжные, лихие, залихватские песенки, постоял немного, послушал..., а затем сделал следующее.... Он чуть повернулся в сторону настежь распахнутого балкона, и ничего не говоря, начал быстро бежать в его сторону.
Максим до сих пор очень сожалеет о том, что когда Мишка стоял рядом с ними, так близко, он не приподнял голову, и не посмотрел Мишке в его лицо, в его глаза. Возможно, что Максим увидел бы, что-то необычное в этих глаза, заметил бы надвигающуюся опасность, которая закончилась его преждевременной, трагической смертью. Мишке было всего 18-ть лет. Он был спортсменом, он был хорошим гимнастом. Его многие в городе знали, с ним хотели дружить, особенно ребята, и многие девушки его любили.
Он добежал до открытой балконной двери, с силой оттолкнулся от её порожка, и также молча и как всегда красиво (это он умел делать...) с разведёнными в стороны руками, "ласточкой..." полетел вниз, при этом, вскользь зацепив стоявшего на балконе курившего Майкла. Внизу был широкий тротуар, покрытый асфальтом. Мишка пролетев высоту в четыре этажа, головой врезался в этот асфальт. Он не долетел до мягкой земли сантиметров 20-ть, или 30-ть. Может эта земля и спасла бы Мишку...?
Мишка не был для Максима закадычным и очень уж близким другом. Но Максим с большим уважением, относился к Мишке, и при этом чувствовал, что и Мишка тоже относится к нему с уважением.
В тот день, когда Мишку хоронили, почти все жители города вышли его проводить в последний путь. Они заполнили все улицы, они их..., полностью запрудили собой.
Движение транспорта по городу, было незапланированно, стихийно остановлено.
По городу, как это и водится у нас почти повсюду, поползли слухи и разные сплетни. Мол Мишку убили и сбросили с балкона, именно те, кто и был у прелестницы Тани Желтковой, на праздновании, этой самой Пасхи.
И много, всяких разных домыслов, и довольно зловещих предположений, и всяких несуразных догадок и гаданий расползлось по городу.
Поэтому следователь, который вёл это дело, понимая, что могут возникнуть совсем нежелательные и вполне опасные инциденты по данному вопросу, попросил, вернее настоятельно попросил всех, кто находился в квартире в тот момент, не ходить на похороны, а то мол вас с Мишкой, его многочисленные друзья, могут за компанию с ним в одной могиле, вместе и закопать..., и не подкидывать ему дополнительную работу, по проведению незапланированного, дополнительного расследования, уже совсем по другим людям. И вполне возможно, что хорошим людям, но которые сейчас, решительным образом были настроены, отомстить за Мишку Левого. И неважно как...
