Приблизительно с этими мыслями я нечаянно уставилась на него и была поймана на разглядывании.

- Что? Оль, ты почему так смотришь? – он улыбнулся.

- Задумалась.

- И это все? Ты вот так вот пристально задумываешься? – не поверил.

- Да… вспомнила, как ты тот уступ над карьером своим любимым местом назвал. Почему оно тебе нравится?

- Да красиво там, тихо и уютно, можно палатку поставить и заночевать. Мне околицы нравятся, - признался он, не отрывая взгляда от дороги, - город не люблю. К тому же там раньше крепость была Кодак еще во времена Богдана Хмельницкого.

Я попыталась ухватиться за тему и задала вопрос: - Это была большая крепость?

- Если хочешь о ней узнать больше, посмотри книгу «Фортеця на Борисфенi» Валентина Чемериса.

- А рассказать? – надо же какой неподдатливый.

- Долго. Там длинная кровавая история.

- И старое кладбище тому подтверждение? - буркнула совсем тихо, расслышал.

- Нет, кладбище к крепости не относится, - улыбка знатока осветила его лицо. – Да и от крепости ничего не осталось. В Советские времена 80% валов были уничтожены, когда на месте бывшей крепости начали гранитный карьер копать. Остальное разрушилось со временем.

Кажется, тема закрыта, хорошо проверим можно ли развить другую.

- А на уступах над карьером ты часто бываешь?

- Уже почти не бываю. Работа. - В его движениях и жестах угадывалось некоторая зажатость, он словно бы подавлял себя. И не понять: он не хочет разговаривать или я его раздражаю?

- А раньше бывал?

Кивнул и все. Интересный завязывается диалог. Из него что, каждое слово клещами выуживать? В общем-то, его можно было бы не трогать вовсе, но путь далекий, а он какой-то напряженный, с таким водителем ездить, не то, что опасно, но все-таки боязно. Расшевелить бы его. Я попыталась зайти с другой стороны, вспомнила о его пристрастии к двухколесному транспорту:

- Там время от времени устраиваются велосипедные гонки, ты в них участвовал?

- Да просто болел за красивую гонку.

- Сережа говорил, что ты раньше активно участвовал в велосипедных поездках… Вы далеко уезжали?

Пусть я знаю чуть больше, но информация из уст участника может быть куда более полной. Как говорится, надежда умирает последней, и сейчас почему-то хотелось его разговорить.

- А что еще Сережа рассказывал? – насторожился Алек.

- Что ты ездил в Крым и катался по стране с друзьями.

- Ааа, это…

Мне показалось или он с облегчением вздохнул, у него даже осанка изменилась, стала более расслабленной.

- Ты помнишь свою первую поездку?

- А то! Вырвался из дома.

- И куда вырвался, насколько и с кем?

- Первая поездка – велокрым, так мы ее назвали, длилась 2 недели и проходила от Феодосии до Евпатории по побережью.

Опять ответил очень сжато. С таким и не поговорить толком.

- Понравилось?

- Да. – Не подкачал Алек и вновь обратился к сестре таланта – кратости.

- А как вы в Феодосию добрались?

- До Феодосии на поезде.

- А обратно?

- А с Евпатории на электроне до Симфера, а там снова на поезде. – Он улыбался уголками губ, при этом не отрывая взгляда от дороги. Весь внимание.

- Супер сжатый ответ. – Прокомментировала я и отвернулась.

- Какой есть. В другой раз расскажу больше. А ты пока спи.

- Мы не будем останавливаться? – насторожилась я. - Все же в ночь многие ездить не предпочитают.

- Да, я тоже не люблю. – Кивнул он и командным тоном продолжил. - Утром остановимся в каком-нибудь кафе, позавтракаем и ударим по кофе.

- Хорошо. – Вспомнила, что Димка мой вечно голодный, если ночью едет, предположила что Алек такой же в дороге. - У меня с собой пирожки с творогом, печенные по бабушкиному рецепту. Ты сейчас не хочешь перекусить?

- Спасибо, но лучше утром. – Сзади есть плед и пара подушек, если хочешь, можешь перебраться назад.

- Останусь здесь.

- Хорошо. – Он улыбнулся, поглядывая, как я достаю плед и устраиваюсь. – Спокойной ночи.

- А тебе не спать! – пожелала я.

- Слушаюсь.

Я проснулась от протяжного сигнала рядом стоящей машины. Утро было серым, а кафе, возле которого мы остановились закрытым. Протерев глаза и пару раз зевнув, я повернулась к Алеку. Он спал, или скорее пытался поспать, откинувшись в кресле и обняв подушку. Выглядел основательно уставшим, темные тени залегли под глазами, скулы обозначились сильнее. Но, несмотря на проступившую щетину, выглядел он сейчас на несколько лет моложе и не скажешь, что ему двадцать семь.

- Проснулась? – голос хриплый со сна наполнил салон.

- Вроде бы да.

- Сколько времени?

- Половина седьмого. А мы где? И давно стоим здесь?

- В Виннице, точнее на ее задворках. Здесь с шести. – Он медленно потер лицо и откинув голову назад зажмурился. – Кафе открылось?

- Нет, оно еще думает. Подождем твою маму, подождем твою…– напевая мотивчик из лихой песенки 2000-х, натолкнулась на внимательный взгляд карих глаз. – Что?

Улыбнулся, произнес с заминкой: - Будем ждать или поищем другое… открывшееся?

- Здесь вроде бы мило, вывеска многообещающая, территория ухоженная. – Подождем, а ты поспи еще.

- А… тебе никуда не надо?

- Во Львов срочно! – пошутила я.

Рассмеялся: - Я не о том. Утро… - смотрю на него внимательно и не пойму, куда он клонит. - Водные процедуры, - продолжает Алек, - кустики…

- А это… Спасибо за предложение слиться с природой. Но я лучше дождусь, когда заведение откроется, кустики на этой дороге меня не привлекают.

Он медленно кивнул и заторможено добавил: - их мало.

- Они без листвы, Алек. Засыпай. Тебе нужно поспать еще хотя бы пару часов, иначе даю сто пудов, привезешь нас не во Львов.

- Я буду ехать на автомате.

- Автопилоте.

Он проснулся к тому моменту, когда нам приготовили что-то похожее на молдавские кэрныцеи – колбаски с мясом и картошкой, гречку, сделали кофе, а по моей просьбе подогрели в микроволновке пирожки с творогом. Спасибо, хозяйка заведения оказалась женщиной понятливой не возражала.

- Вот это ты и разошлась. – Алек сел к столу все еще позевывая.

– Умывался?

- Нет, а надо?

- Надо, иначе не поймешь что ешь. Уборная там, - я указала направо и пошутила, - но если тебя больше всего привлекают кустики…

Кивнул: - Спасибо, я понял.

Завтракали без разговоров. Он проспал более двух часов, а теперь нет-нет и поглядывал на часы. Спешит. Интересно, куда и зачем. И почему опять я ловлю себя на ощущении, что он за мной исподтишка наблюдает. То ли присматривается, то ли прислушивается, а может, высчитывает, как поставить меня в известность о чем-то важном. Исходя из того, что нервничает он, это очень важно для него. Но причем тут я?

Покончив с завтраком, расплатились и засобирались. Алек от души поблагодарил хозяйку, и женщина в годах радостно заулыбалась, не забыв похвалить невесту - меня. Я хотела ее разуверить, но старший сын Богдана Петровича сказал «Да она такая. Спасибо еще раз!» и, увлек меня на улицу. Как ни странно, но этот инцидент придал ему уверенности и частично успокоил. И я уже не сомневалась, в ближайшие часы он расскажет, что хотел. Так и получилось, между Хмельницким и Тернополем прекратил хранить молчание и заговорил. Стыдно сказать, я ожидала услышать что угодно, только не это…

- Оль, я развожусь. - Ожидая моей реакции на сообщение, он медленно выдохнул. - Я долго думал об этом...

- Елена в курсе твоего решения? – сдавленно спросила я.

- Да.

Уж лучше бы он нашел другого собеседника для обсуждения данного вопроса. Потому что во мне проснулся не тихий слушатель, а активный порицатель. Наверное, не стоило увлекаться психологическими аспектами развода, когда родители проходили через эту процедуру, а еще не следовало образ одного Леши накладывать на другого и уж тем более не думать о том, что большинство девушек становятся любовницами, заслышав подобную фразу.

А что еще я могла подумать? С учетом того, что пару месяцев назад я была безвольной зареванной куклой в его руках, он вполне может рассчитывать на продолжение. Я сцепила руки и отвернулась.