- Ты где была?

- Выгуливала четвероногое сокровище, - я указала вниз и с опозданием заметила, что Ричард уже скрылся в доме. – Стой, а лапы вымыть! – Кинулась следом

- Так снег на улице. – Заметил младший.

- А привычки должны вбиваться постоянно.

- Оставь его, я вытеру. Иди в гостиную, тебя там отец ждет.

Внутренне я даже похолодела, неужели мой родной приехал?

- Какой отец? – спросила сиплым голосом. – Или ты о своем?

- Конечно он,

- Правда?! – спросила, не веря в такую удачу. – Уже прооперировали?

Быстро стягиваю сапоги, снимаю куртку и шапку.

- Да… - он раздраженно, забрал мою куртку. - Вначале звонили на твой мобильник, теперь вот на домашний, беги, возьми трубку.

- А, как классно!

Вприпрыжку побежала отвечать и слышу как сзади смеется Сережа: «Сейчас он весь твой пыл остудит, и отругает за пропущенные звонки!»

- Не отругает! - я подняла трубку и плюхнулась на кресло. – алло, на связи живые есть?

- Есть, - ответили мне бодро.

- Богдан Петрович, как вы? Как самочувствие?

- Жив.

- И это все?

- Все остальное не чувствую. – Заявил мой главный клиент и ввел меня в ужас.

- К-как не чувствуете? Что, значит, не чувствуете?!

На заднем фоне послышались посторонние звуки, борьбы за трубку и телефон взяла Раиса.

- Оленька он еще от наркоза не отошел. – Она ответил дрожащим голосом.

- Но ведь очнулся?

- Очнулся, - подтвердила Раиса Викторовна слезливо.

- С трудом? – спросила, уже точно зная, что сейчас услышу.

- Да. – Она всхлипнула и судорожно выдохнув, просипела. – Врачи сами испугались. Меня предупредили, что если…

Трубку опять отобрали, послышался приглушенный голос Богдана Петровича: «Не реви и не пугай девочку. Она же опять на мне опыты ставить будет». И прочистив горло, обратился ко мне:

- Оленька, как обстоят ваши дела?

- У меня все замечательно, сегодня отправила подругу домой, вот только что вернулась с прогулки. – Услышала всхлип на заднем фоне. - А вы там Раисе дайте что-нибудь успокоительное.

- Она уже взяла.

- Ага, тогда подождать нужно. – Я улыбнулась и подмигнула вошедшему Сереге. – Как погода в Мюнхене?

- Хмуро и серо - 6 градусов было днем. А сейчас уже просто темно.

- Прекрасная погода. Как врачи, палата, питание, что вам запретили? – на одном дыхании спросила я.

- Все хорошо. И почему сразу же запретили? Мне все можно.

- Первые две недели не напрягаться, потом еще три месяца себя беречь, и полгода не совершать геройских поступков в отношении Раисы.

Он рассмеялся: - Так долго?

- Да действительно, кому я это говорю. Богдан Петрович, позовите вашу супругу к телефону, я с ней переговорю.

- Я понял. – Серьезнее ответил он.

- Точно поняли?

- Точно. – Он помолчал, прежде чем поставить меня в тупик свое просьбой. – Оля, Телефон дома больше не оставляешь. Если нужно, пусть Сергей возьмет тебе новый, но чтобы на связи была всегда. Это понятно?

- Понятно.

- Хорошо. – Подвел он черту одобрительно и молчит.

- Вы хотели еще что-то сказать?

– Да. Мы с Раисой решили здесь немного задержаться, может быть, на месяц.

- Месяц… - нерешительно протянула я и насторожилась. – Богдан Петрович, как прошла операция?

- Прооперировали отлично. С моим здоровьем это не связано, со здоровьем супруги так же. Оля, у меня здесь друзья есть, с армейских лет в Чехословакии, хочу их навестить.

- Ясно я поняла, значит, вас не будет месяц.

- Да. Поэтому, ты остаешься под присмотром Сергея. – И с улыбкой добавил, - постарайся его не обижать. Как ты понимаешь, вечера у тебя теперь будут свободными и выходные так же, можешь съездить домой. На это время оформим тебе отпускные, так что о деньгах не переживай.

- Спасибо.

- Пожалуйста. До связи.

- До связи. И обнимите за меня Раису, она потрясающая! Без нее я бы не справилась.

Услышав его смех, положила трубку на рычаг и посмотрела на улыбающегося младшего. В голове тут же всплыла строчка из песни: «Остались только мы на растерзание-е-е, парочка простых и молодых ребят».

- Слышала, что отец сказал? – он сложил руки на груди.

- Попросил не убить тебя до его приезда.

- Сомневаюсь, что речь шла об этом. Тебя оставили под моим присмотром. А раз так, то первая команда…

Весь его вид, не говоря уже о тоне был более чем возмутительным. Если меня и оставили под присмотром, то никак не под надзором.

- Какая еще команда?!

- Первая. – Повторил он и серьезным тоном добавил. – Удали того идиота с твоего телефона, он второй час названивает.

- Твой отец тоже звонил. И какие претензии, телефон мой, что хочу, то и…

- Я не глухой и рингтоны различию.

- Да, а еще читать умеешь. – Поддакнула я.

- Твой телефон я не брал и в комнату твою не входил. Отец сразу же позвонил на домашний, а тот… - младший проскрежетал зубами. – Все не уймется.

Вот тут я тоже расслышала, как наверху трезвонит мой мобильный. И вопреки всем запретам и заверениям побежала в свою комнату, а в сзади раздалось сердитое от Сережи:

- Оль, а обо мне ты подумала?

От такого заявления я даже остановилась на лестнице. Остановиться можно было, телефон замолк: - Не поняла. Что ты имеешь в виду?

- Если ты опять впадешь в уныние, и тебя придется отправить домой, то с кем я останусь?

- С Юлей.

- Она уехала.

Ну вот, его девушка уехала к родным, а отдуваться должна я. Нечестно!

- Тогда с Алеком.

- Его в городе тоже нет. Ни его, ни Елены.

- С Ричардом! – тут же нашлась я и напомнила, - кто-то хотел убрать его следы в прихожей.

- Спасибо, Оля.

Я поднялась к себе и мягко толкнула дверь. Смешно ли, но мне основательно не по себе, сердце в ушах стучит, меня бросает, то в жар, то в холод. Это не тревога, нет, мне просто очень больно. Просила несколько месяцев меня не беспокоить, и упорно держала себя в руках. А он позвонил, не выждав и трети из отведенного срока. Опять спешит поделиться своими новостями и услышать мое мнение, заручиться поддержкой, или желает проверить вновь связи на марионетке?

Последнее скорее всего, у него отныне все должно быть в порядке. Горько усмехнулась, сделала несколько успокаивающих вдохов и, сжав руки в кулаки, вошла. Взяла умолкший телефон, проверила звонки. Всего лишь два входящих, а Серега говорил, что Леша названивал или он хотел сказать, что телефон долго звонил.

Я обняла плюшевого мишку, села на кровать и, не давая себе времени на долгие размышления, позвонила. Гудок, еще гудок, а дальше женский голос без интонации произнес: «Телефон абонента вне зоны, позвоните позже». Отключил. Как это на него похоже. Не получил что хотелось и начинает игнорить, никаких полутонов серого, все только так, как ему хочется, только так, как ему надо. Прижала к себе мишку крепче и уткнулась в его шкурку лицом.

Написать ему… или нет? Как жертве безответных чувств писать не стоит, как другу нужно. И если написать, то что? «Извини, не увидела звонков» – напишет друг, «Я же просила меня не тревожить» – отправит жертва. А если напишу, что будет дальше? Он продолжит меня истязать сам того не зная. Но ведь и оставить его я так просто не могу. Я же не он, чтобы десять дней молчать и сделать вид, что ничего не происходит. А вдруг ему все равно? Десять дней, двенадцать или пять, ему все равно, сколько я буду молчать. И он решит - не ответила на звонок, так катись своей дорогой. И что тогда?

Не проверишь, не поймешь, подвела я итог и написала ему смс-ку: «Извини, не увидела звонков. Что у тебя случилось?»

А дальше… стыдно признаться самой себе, но я ждала его ответа. Ругала себя и ждала, заставляла себя о нем не вспоминать и все равно время от времени поглядывала на телефон и проверяла почту. И даже готовясь к парам, думала, что же у него произошло.

Но прошел день, затем еще один, и еще… он не звонил, не отвечал, а я вновь убедилась в том, насколько крепко увязла в своей глупости. Прошла неделя, пришло и понимание, что пора рубить концы, я больше этого не вынесу. И он позвонил.